Вайолет Уинспир - Терракотовые пески

— А каковы же они, мисс Смит?

— Вы сами это знаете. Вы не хотите причинить боль вашей бабушке, но обманывать ее — низко. Почему бы вам не сказать ей правду?

— Правда иногда ранит сильнее лжи.

— Значит, я нужна вам для спасительной лжи? Увы, дон Рауль, я не сумею притвориться достаточно убедительно.

— Может, и нет, — кивнул он. — Джойосе уже в пятнадцать лет нравилось, когда ей восхищались. А вы до сих пор боитесь мужчин.

— Безнадежная старая дева, сеньор?

— Сомневаюсь, сеньорита. — Его недобрая улыбка больно ранила Жанну.

Рауль помог ей выйти из машины и вдруг заключил в объятия.

Вокруг царила тишина, нарушал ее лишь оглушительный, как показалось Жанне, стук ее сердца да хор цикад в саду отеля. От неожиданности девушка поначалу даже не сопротивлялась, и Рауль увлек ее под сень деревьев мимозы.

Никогда в жизни Жанна не испытывала на себе силу мужских рук, сжимающих в объятиях и не дающих возможности вырваться.

Она попала в полную зависимость от мужчины, в жилах которого бежала горячая арабская кровь. Женщины значили для дона Рауля не больше, чем молодые кобылки, которых надо объезжать, и его дьявольская улыбка подсказала Жанне, что сейчас она узнает, как это делается. Сердце ее бешено забилось, она почувствовала приток силы… и вдруг услышала его мягкий смех.

— Отпустите меня, — потребовала Жанна.

— Вы так дрожите, что упадете, если я вас отпущу, — издевался он. — Нет, прежде я преподам вам маленький любовный урок.

— Нет…

— Да, моя ветка мимозы. Да. — Твердые губы приблизились к ее лицу, она почувствовала его теплое дыхание. Еще мгновение — и он нежно поцеловал Жанну. — Для любой девушки рано или поздно наступает время, когда ее целуют. Ваше время пришло.

— Я ненавижу вас…

— Стоит ли расходовать ненависть на мужчину, которого вы больше никогда не увидите?

Он сжимал Жанну в объятиях, покрывая поцелуями лицо, шею, плечи. Его сильные руки, проникнув под палантин, поглаживали ее прикрытую шелком спину.

Все ее тело пронизывали волны незнакомых ранее ощущений, она задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться, но лишь растеряла последние силы.

— Глупышка, — засмеялся Рауль. — Да я могу вас просто раздавить, и никто об этом не пожалеет. Никто, слышите меня! Вы лишь щепка, плывущая по шумной реке жизни Милдред. Она никогда не позаботится о вас, не задумается, устаете ли вы, одиноки ли, хотите ли любви. Вы будете никчемной серой мышью всю свою жизнь… если не освободитесь от нее.

— Вы… вы садист! Вы просто хотите причинить мне боль. Целуете меня, чтобы продемонстрировать свою власть. — Жанна вновь попыталась вырваться, но ее словно приковали к нему цепями. Она никогда не встречалась с подобной силой, подобной безжалостностью. Этот мужчина действительно мог уничтожить ее — чем он тогда лучше равнодушной Милдред? И тут он неожиданно оттолкнул девушку, и она больно ударилась спиной о капот машины. В ее огромных голубых глазах застыл испуг, губы стали алыми, как раздавленные ягоды, волосы растрепались.

Рауль Цезарь-бей окинул ее удовлетворенным взглядом, поправил галстук, и при этом красная гвоздика выпала из петлицы его пиджака.

— Я буду вспоминать этот вечер, когда вернусь в Марокко.

— Почему, дон Рауль? — холодно спросила Жанна. — Потому что раз в жизни женщина дала вам отпор?

— Да, и это тоже. — Он скользнул по ней взглядом. — Глупо считать себя достойной только объедков на пиру жизни. Подумайте об этом, Жанна Смит. Даже если вы не поедете со мной в Эль-Амару…

— Не могу, — вырвалось у нее помимо воли. — Ни за какие деньги.

— Ну что ж, значит, так тому и быть. — Он сделал прощальный жест. — Как мы говорим на Востоке, все происходит по велению звезд. Всего хорошего, сеньорита.

Он коротко поклонился ей и повернулся, чтобы уйти. Жанна замерла, не в силах оторвать взгляда от алого цветка, упавшего на землю. Неужели Рауль вот так исчезнет, а она останется — такая же жалкая и никому не нужная, как эта гвоздика? Плохо понимая, что делает, Жанна окликнула его:

— Сеньор…

— Да?

— Вы были очень щедры, послав мне платье и туфли, и я… я бы хотела отдать за них деньги, — пробормотала она.

— Хватит оскорблять меня, сеньорита! — Его глаза сверкнули. Он сделал шаг вперед, и испуганная Жанна, прижав к груди сползший с плеч палантин, ринулась к входу в отель. Она не оглянулась. Зачем? Девушка точно знала, что он насмешливо улыбается ей вслед.

Запыхавшись, она добежала до дверей номера и вставила ключ в замочную скважину. У нее отдельный вход, и она не побеспокоит свою работодательницу. Какая разница — все равно Милдред в это время где-то развлекается в уверенности, что у Жанны свидание. Девушка надеялась, что хозяйке еще не наскучили огни казино.

Она вошла в комнату, включила свет, и… тут в соседней комнате раздался ненавистный голос:

— Это ты, Смит? Как поздно. Зайди ко мне и объясни, что происходит.

Жанна замерла от ужаса. Боже, как же ей поступить? Если бы она была в состоянии трезво рассуждать, то сунула бы палантин под кровать, а позже улучила момент вернуть его в шкаф. Но сейчас девушка просто оцепенела.

Ее нервы, взвинченные до предела во время свидания с доном Раулем, окончательно сдали.

Прежде чем Жанна пришла в себя, дверь распахнулась и в комнату вплыла Милдред. Она уставилась желтыми кошачьими глазами на секретаршу, тут же заметив и ее спутанные волосы, и сползшую с плеча бретельку, и свой норковый палантин.

— Мой мех, — прошипела она и, подскочив к Жанне, сорвала палантин у нее с плеч. — Маленькая воровка! Вся в моих нарядах. Держу пари, это мое платье!

— Нет, неправда! — Жанна опомнилась, несказанно удивившись собственной смелости. — Оно не вашего размера, миссис Нойс, и я могу показать карточку, которую мне с ним прислали… Извините, что позаимствовала ваш палантин, но я не испортила его и собиралась сегодня же вернуть его на место.

— Верится с трудом! — Глаза Милдред презрительно сверкали. — Я звоню в полицию, пока ты не успела украсть у меня еще что-то, и тебя посадят за решетку. Таким, как ты, не место в приличном отеле…

— Чушь, — прервала ее Жанна. — Я не воровка, и вы это прекрасно знаете. С моей стороны было глупо брать палантин, но я знала, что вы мне его не дадите, если я попрошу. Вы ведь не из щедрых, миссис Нойс. Я давно хотела вам это сказать.

— Правда, милочка? — Накрашенные ногти Милдред впились в мех, хотя эта фурия с огромным удовольствием вонзила бы их сейчас в лицо Жанны, возмутительно юное и свежее по сравнению с ее собственным. — Что ж, с меня хватит! Я имею полное право отправить тебя в тюрьму за воровство. Моли о прощении или… выметайся.