Екатерина Спирина - Стереть прошлое

– Ох, с удовольствием! – воскликнула Энрикетта, которая вдруг ощутила, что очень проголодалась.

– Извини, обеда с видом на Сан-Марко не будет. У меня нет никакого желания платить кучу schei за сомнительную еду. Венеция – и так самый дорогой город Италии, но если уж тратить деньги, то хоть на настоящие венецианские блюда. Тем более здесь они все равно намного дешевле.

– Да я совершенно не против! – рассмеялась Энрикетта. – Тем более обед с видом на Сан-Марко – это слишком банально. Но что ты сказал – платить кучу чего?

– Schei, – улыбнулся Роберто, с удовольствием отмечая ее наблюдательность. – Так в Венеции называют деньги. Это слово происходит от названия монеты, которая использовалась еще во времена доминирования Габсбургов в Серениссиме.

Роберто повел ее вглубь города, где совсем не было туристов, все дальше уходя от Гранд Канала. Прямо над узкими каналами сушилось свежевыстиранное белье, из окон доносился аромат готовящейся еды, у входных дверей стояли пришвартованные моторки, а разноцветные обветшалые дома любовались собой, отражаясь в зеркальной глади каналов. Поверхность воды ничто не тревожило, потому что гондолы с туристами почти не плавают в этих краях. Здесь живут коренные венецианцы, и сейчас, во время сиесты, они обедают. Лишь кое-где можно встретить пожилых жителей, спешащих к трапезе.

Роберто неожиданно остановился напротив старой потертой двери и потянул Энрикетту в прохладу одной из остерий. Хозяин остерии тепло поприветствовал его, указав на свободный столик, и принес меню.

– Ну что ж, – сказала Энрикетта, – я слушаю твои рекомендации.

– Естественно, рекомендую блюда с морепродуктами. Все-таки мы в городе, обрученном с морем, – улыбнулся Роберто. – Твои предпочтения? Рис или овощи?

– Ну, учитывая, что я еще прохожу в самую узкую улочку твоей Серениссимы, то могу позволить себе рис.

Роберто усмехнулся и, даже не открыв меню, произнес:

– Предлагаю тогда попробовать «risoto de gò» – это рис с маленькой рыбкой gò, типичной для венецианской лагуны. Что касается второго блюда…

– Постой-постой! Просвети меня насчет структуры итальянской трапезы. Может, я зря собралась испробовать блюдо из риса, и стоит взять легкие овощи?

– Итальянская трапеза начинается с закусок: салаты, сыры, prosciutto и так далее. Далее следует первое блюдо: паста40 или рис. Второе блюдо – наиболее «тяжелое»: мясо или рыба, часто с гарниром. Ну а дальше – лирика: фрукты, сладости, ликеры…

– После такого, пожалуй, можно и не втиснуться в ту узкую улочку…

– Ну я-то пока втискиваюсь, – рассмеялся Роберто. – Так вот относительно вторых блюд: тут тебе придется выбирать между пастой с морепродуктами, «fegato alla Veneziana» – это говяжья или свиная печень, запеченная под томатно-луковым соусом, или «baccalà mantecato con polenta» – это своего рода паста из трески с полентой.

– Ты уверен, что все эти блюда тут готовят? – удивилась Энрикетта.

– Разумеется, я периодически захожу сюда и знаю, что тут готовят. Что будешь пить?

– Вино, конечно! Итальянский обед проходит под вино, не так ли?

– Непременно, – усмехнулся Роберто. – Однако типичный венецианский напиток – Spritz.

– Название больше похоже на немецкое, – заметила Энрикетта.

– Да, потому что этот коктейль был изобретен во времена австрийского доминирования в Венеции. Австрийцы, посчитав венецианское вино слишком крепким, начали разбавлять его водой. А чтобы придать напитку некоторый «оттенок», они добавили в него ликер. Собственно, с немецкого слово «spritz» переводится, как «вливание». Spritz распространен в других странах, но родиной его является Венеция.

– Хм… Уговорил! Я хочу попробовать этот коктейль.

– Значит, еще коктейль. Рекомендую Aperol spritz с апельсином.

– Один? Разве ты не хочешь отметить наше знакомство?

Роберто рассмеялся и внимательно посмотрел на нее:

– Вспомни, что это алкогольный коктейль. Я потом не смогу отвезти тебя в Верону.

– Я доеду сама на поезде, если только твоя гондола снова не перевернется.

– Моя гондола точно не перевернется. Я не плаваю после алкогольных напитков.

Они ждали заказ и наслаждались легким ветерком, веявшим с улицы и приносящим сюда соленый аромат моря.

– Послушай, мне так показалось, или тут совсем не видно молодежи? – спросила Энрикетта. – Они все уходят работать на Гранд Канал что ли?

– Никогда не слышала выражение «Венеция – это город стариков»?

– Нет, – покачала она головой.

– Молодежь уезжает отсюда, – сказал Роберто, и опять в голосе его послышались грустные нотки. – Здесь остаются только старые коренные венецианцы, которые никогда не покинут свою Венецию. А молодежь уезжает на материк и возит оттуда продукты и прочие вещи своим пожилым родителям.

– Но почему?

– Много причин… Например, климат. Постоянные наводнения приводят к тому, что влага разъедает дома снаружи и изнутри. Проблема не в наводнениях. К ним венецианцы уже за многие сотни лет привыкли. Надел высокие сапоги – и пошел. Проблема в том, что дома надо реставрировать, а это – личное дело владельцев. Государство деньги на это не выделяет. А где взять средства в условиях нынешнего кризиса в Италии? Отсутствие реставрации приводит в упадок не только конструкцию домов, но и всю электропроводку. А поскольку дома деревянные, то вспыхивают они как карточные домики. Во-вторых, Венеция в результате такого неудержимого туристического интереса стала слишком дорогой. Рим или Милан по ценам не сравнятся с ней. Приходится за продуктами ездить на материк. Так проще переехать жить туда. Ну и в-третьих, уровень воды повышается, увеличивая частоту и длительность затоплений домов, магазинов на первых этажах… Это заставляет владельцев закрывать лавки, мастерские…

– Но ведь ты остался в Венеции? Или это не твой дом?

– Этот дом на протяжении нескольких веков принадлежит нашей семье. У нас даже два дома. В одном и по сей день живут родители моего отца. А мы всегда жили в том доме, где ты сегодня ночевала. Он был отреставрирован моим дедом, потому с этим пока нет проблем. Когда все мои разъехались кто куда, я остался единственным обитателем этого дома. Я даже не думал пока уезжать, ведь я гондольер, мне удобно жить здесь.

– А твой брат?

– Мой брат… – вздохнул Роберто, пряча какую-то мрачную тень в глазах, – он давно уехал в Милан работать… Из молодежи ты можешь встретить здесь только гондольеров, моряков да людей, занятых в сфере туризма, – поспешно сменил он тему. – Другим тут действительно нечего делать.

– Расскажи мне про гондолы и гондольеров? Мне кажется, это такая романтичная профессия!

– Романтично – это плавать в гондоле с любимой девушкой и заниматься любовью под луной в покачивающейся лодке, – рассмеялся Роберто. – Катать же туристов, которые приехали просто пофотографировать банальную Венецию и поставить галочку, что они здесь были, но даже ничего о ней не узнали, – едва ли это романтично. И потом о гондоле надо рассказывать, плывя на ней…

– И много ты занимался любовью в покачивающейся гондоле с любимой девушкой? – скептически усмехнулась Энрикетта.

– С любимой – ни разу, – улыбнулся Роберто.

– О, венецианский Казанова, меняющий женщин каждую ночь?

– А что, все венецианцы – Казановы? – приподнял он бровь. Энрикетта молчала, не зная, как подколоть его. – Мне еще не довелось встретить любимую девушку, – пожал плечами Роберто.

Разговор их прервал официант, принесший аппетитные блюда, которые они съели в рекордные сроки. Может, для спешащих туристов это нормальные сроки. Но для итальянцев, которые считают обед священным действом и которые проводят за ним пару часов, они были рекордными. Но Роберто ориентировался на свою неожиданную гостью, которую он за день должен очаровать Венецией.

Венеция

– Куда мы идем теперь? – спросила Энрикетта, едва они покинули остерию.

– Я собираюсь показать тебе одно банальное место – собор Сан-Марко.

– Снаружи я видела его. Несомненно, красиво, но стоит ли терять два часа в очереди, чтобы за десять минут обойти его внутри?

– Стоит, – серьезно сказал Роберто и двинулся в направлении Гранд Канала.

Петляя по улочкам Серениссимы и пересекая узкие каналы по разнообразным мостикам, Роберто рассказывал Энрикетте множество легенд о своей Венеции: романтичных, красивых, загадочных и необычных. Пожалуй, после всех этих историй ей было бы немного страшно прийти сюда ночью. По венецианским улицам и каналам, согласно легендам, ходило несметное количество русалок, духов, женщин в белых одеждах, которые неожиданно появлялись и спасали венецианцев от неминуемой смерти, или же чертей в обличии красивых мужчин. Она слушала его, изумленно распахнув свои лучистые глаза. Ей начало казаться, что в каждом доме Венеции в прошлом происходили события, достойные того, чтобы снять про них мистический фильм.