Порочная слабость (СИ) - Кофф Натализа

Но ничего не происходило. Кирпич, как и я, все заметил и терпеливо ждал, цедя маты тихим шепотом. Но вмешиваться в действия шефа не решался.

Егора было жаль. Возможно, он мужик и неплохой, просто болтливый.

– Алексей! – вкрадчиво заговорила я.

Славик перехватил мое запястье, хмуро взглянул в глаза, словно говоря: «Не лезь, дура!».

Но было поздно. Я уже шагнула ближе.

Заверин не реагировал на мое появление за его спиной.

Обошла мужчин по кругу. Ну, как мужчин… Мужчину и кровавый кулек с костями и переломами.

Блин, Аделина! Думай быстрее! Пока Зверь не убил этого мерзкого Клюва!

– Леша! – позвала я и решительнее добавила: – Лешенька, перестань, пожалуйста!

Заверин застыл с занесенным над поверженной жертвой кулаком. Грудная клетка мужчины вздымалась и опускалась, дыхание сипло вырывалось из груди. Из разбитого носа текла струйка крови. А дикий, безумный взгляд неуправляемого зверя сфокусировался на мне.

– Поздно уже, – спокойно шептала я, не сводя взгляда с карих глаз, пропитанных яростью, злобой и жаждой крови. – Я устала и спать хочу.

Алексей моргнул пару раз, словно прогонял туман наваждения. А потом поднялся на ноги. Обнаженный мужской торс был покрыт каплями крови и пота. Но я тут же поднырнула под руку Зверя, чтобы помочь дойти до ванной комнаты.

Когда мы проходили мимо лифта, пришлось остановиться. Двери приветливо распахнулись, и из кабинки вышел доктор Айболит.

– Вот ведь черт! – выдохнул врач, когда увидел Заверина во всей красе.

– На Кастета глянь сначала, – скомандовал Зверь и сам потянул меня в сторону спален.

Я благоразумно промолчала. Выходит, этого славного парня звали Кастетом? Нет, все же мужчины совершенно не умеют давать прозвища друг другу. Клюв этому идиоту подходит больше.

Я понимала, что Алексея нужно вымыть. Хотя бы в душе. Идею обтираний салфетками или полотенцем я отмела сразу же. Никаких полотенец не хватит, чтобы стереть всю кровь с крупного тела.

И пока Алексей стоял, прислонившись к стене и прикрыв глаза, я настроила температуру в душе и распахнула прозрачную дверцу кабинки.

Я даже ободряюще улыбнулась, стараясь не рассматривать ссадины и наливающиеся лиловым цветом синяки.

Но отчего-то хотелось плакать.

Слова Клюва настойчиво зудели в ушах, попеременно всплывало то шлюха, то девка, то уродливый геморрой.

Я и без Клюва прекрасно знала, что природа обделила меня красотой, которую я могла бы унаследовать от мамы. Нона Лехина была красоткой. Я видела фотографии, сделанные в юности, и понимала, что у мамы я не очень удалась. Вероятно, все дело в папе. Его гены все испортили.

– Шах знает, кто ты, – расслышала я тяжелые слова Алексея и встретила не менее тяжелый взгляд карих глаз. – Нона ему рассказала.

– Мама? – не поверила я.

Заверин хмуро кивнул. Меня словно окатили ледяной водой. Я затрясла головой. Боже, что теперь делать?

А что, если Шах добрался до нее? Город полнился слухами, и папаша вполне мог вычислить кто я такая, а также все сведения о моих родственниках, включая момент зачатия, если во время последней и единственной встречи я ему настолько приглянулась.

Еще до того, как мама рассказала мне о специфике моего рождения, до меня дошли слухи о том, что в центре города базируется страшный и жуткий человек – Шах. Этим мужчиной пугали старшеклассниц, говоря, что их продадут в рабство. А потом, когда я окончила школу, кто-то из банды рассказывал, что у Шаха действительно есть такая забава. Он продает людей, а конкретно – девушек. И я всегда боялась стать его «товаром».

Мама предостерегала меня. И не раз. И я до последнего верила, что меня обойдет стороной подобная участь.

– Она не могла! Это какая-то ошибка! – уверенно заявила я, но сердце тревожно сжалось. – Мама у Шаха? Он забрал ее?!?

Мне казалось, что минуту назад не Клюва били с особой жестокостью, а меня. Каждая клеточка тела вдруг заныла от боли и страха.

– Нона в безопасности. Через пару дней ты сможешь поговорить с ней, – хмуро пообещал Заверин, оттолкнулся от стены, выдохнул.

Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть Алексею в глаза. Я не знаю, что именно увидел мужчина, какие эмоции умудрился прочесть на моем лице, но взгляд Зверя стал колючим и жестоким.

Думает, я убегу после разговора с мамой? Спрячусь? Исчезну?

Крепкая рука обхватила мой затылок. Я могла бы вывернуться из захвата. Могла бы убежать из ванной комнаты, а потом и из спальни. Но замерла в ожидании.

Я и не понимала, что слезы катятся из глаз, пока шершавые пальцы не стерли влагу с моих щек.

– Ты моя, Аделина Лехина! – грубовато прохрипел Зверь. – Поняла?

Я понимала. Пусть не совсем, не все и не до конца. Но понимала.

Этот мужчина только что до полусмерти избил человека за то, что тот меня оскорбил. Возможно, для Зверя эти действия были нормой. Для меня… Никто подобного не делал. Разве что Тошик. Но и он не стал бы заходить настолько далеко.

Пришлось кивнуть, когда крепкая рука сместилась с затылка на шею. Я уже поняла, что этому мужчине нравится сжимать мою голову своими ручищами. Но, что самое странное, боли это не причиняло. Скорее, наоборот.

– Там вода льется, – выдавила я.

Не знаю, о чем именно подумал Заверин, но мои мысли помчались совершенно в непристойном направлении.

Мне было страшно, обидно, горько, но вместе с тем волнительно. За спиной шумела вода, передо мной – полуобнаженный мужчина с полыхающим взглядом. А за стеной – Кирпич и Айболит, которые ждут свое начальство и приводят в чувство побитого Клюва.

Убийственная ситуация. И я бы громко расхохоталась, если бы пронзительные карие глаза не оказались настолько близко, а обжигающее дыхание не коснулось моего рта.

Заверин целовал меня и раньше. Однако сейчас все было иначе.

Я сама потянулась навстречу жадному рту, а потом отступила на шаг назад. Леша потянулся следом, глухо рыча, точно самый настоящий хищник.

И я почувствовала себя жертвой, загнанной в угол, но не испуганной до смерти.

Вода сильными струями било по моему затылку, спине, плечам. Одежда быстро намокла. Пришлось ухватиться за крепкие плечи, чтобы не поскользнуться и не упасть.

Алексей запрокинул голову, позволяя струям смыть следы крови с лица. А я залюбовалась открывшимся видом. И почему я раньше не замечала, насколько красив этот мужчина?

Смахнув ладонью воду с лица, Алексей посмотрел на меня сверху вниз.

– Нужно раны обработать, – прошептала я.

Алексей лишь нахмурился. Его взгляд жадно скользил по моей футболке, облепившей грудь. Ткань намокла и ничего не скрывала. Даже того, что лифчика на мне не было.

– Ты никогда больше не будешь никому принадлежать, Лина Лехина! – руки Зверя сомкнулись на моей шее, зафиксировали голову так, чтобы я смотрела в его глаза. – Только мне! Я не позволю тебе исчезнуть!

Я с трудом сглотнула. Вода хлестала сплошным водопадом, но она не могла остудить обжигающих прикосновений. Мое тело плавилось от каждого касания, каждого жгучего поцелуя потрескавшихся губ.

В ответ я поступила так же. Обхватила ладонями мужское лицо, коснулась кончиками пальцев коротко остриженного затылка.

Зверь, тяжело дыша, застыл, подался вперед, прикрыл глаза.

– Беги к себе, Лина, – наконец, пробормотал Зверь. – Больше сбежать шанса не дам.

Я застыла. Он отпускал меня? Гнал от себя? Но ведь… Он хочет меня? Или нет? Выходит, Клюв прав? Я не гожусь для Зверя? Слишком страшная? Некрасивая? Сопливая?

Конечно, так и есть. Иначе почему он прогоняет меня сейчас?

– Кастинг не прошла? – криво усмехнулась я и отвела взгляд, предпочтя смотреть на серую плитку на стене, чем в карие, покрытые коркой безразличия глаза.

– Дура! – процедил Заверин. – Убегай к себе, пока не поздно!

– Прав твой этот…Клюв! На роль шлюхи для посетителей притона я вполне сгожусь, да? А для тебя – нет! – с обидой прокричала я. – Увидел, наконец?!