Х. М. Уорд - Жизнь до Израненных - 1 (ЛП)

Он просто милый. В этом нет ничего странного, но все-таки это довольно странно. Я отталкиваю мысли, раздеваясь и толкая одежду к двери. Мысль о том, чтобы натянуть ее обратно и пахнуть, как закоптившаяся свинка, не представляет интереса. Как только теплая вода попадает на мое лицо, я беру бутылочку геля для тела. Наливаю его на ладонь, и меня поражает запах. Черт подери, это Пит Ферро в бутылочке. Я смотрю на нее, гадая, что это такое, но названия бренда нет, а этикетка на итальянском языке. Возможно, он запатентовал его. «Мыло Ферро для всех грязных частей вашего тела». Я смеюсь над своим шуточным лозунгом и выключаю душ.

Чувствуя себя более человечной, я выхожу из душа и оборачиваюсь полотенцем, стараясь не потревожить раны. После неженственной череды выкашивания дерьма из моих легких, я иду к одежде, но ее нет. На ее месте белый пушистый халат с фамильным гербом Ферро, вышитом на левой груди.

Факт – кто-то зашел в ванную, пока я была в душе, не привлекая внимания. Я одеваюсь, упаковывая себя в мягкий белый пушок, и крепко завязываю пояс вокруг талии. Благодаря тому, кто забрал мои вещи, я без трусов и чувствую себя немного неуютно.

Распутав свои длинные каштановые волосы пальцами, я выхожу босиком в коридор. Пит ждет меня, прислонившись к стене и читая книгу, зажав в зубах ручку. Он угробил свою одежду, и теперь одет в синие пижамные штаны и белую футболку с V-образным вырезом, открывающую его мускулистую грудь. Его волосы мокрые и зачесаны назад. Конечно, он выглядит освежившимся и готовым ко сну. Запах Пита витает в воздухе, мой желудок опускается от осознания того, что мы одинаково пахнем. Это значит, что случилось нечто интимное, не смотря на то, что это не так.

Увидев меня, Пит улыбается и закрывает книгу, положив туда ручку, чтобы отметить страницу, и кладет ее подмышку. К моему удивлению, он протягивает мне руку.

– Привет, я Пит Ферро. Приятно с тобой познакомиться. А тебя как зовут? – его глаза блестят, уголок рта приподнимается в дружелюбной улыбке.

– Где моя одежда? – да, я не выиграю приз Мисс Конгениальностью в этом голу. Не смотря на его попытки дружеской беседы, я ощущаю себя уязвимой, не говоря уже о продуваемых местах.

Хочу свою одежду.

Может, Пит один из тех сталкеров, которые берут себе приз от каждого завоевания. Возможно, у него есть выдвижные ящики, заполненные женским бельем и теперь еще и моим? Они бы пользовались популярностью. Плохая игра слов. Я слишком устала. В два часа ночи разум превращается в пудинг, весом в фунт.

Улыбка Пита становится шаловливой, и он делает еще один шаг вперед. Аромат заполняет расстояние между нами. Застенчивый взгляд появляется на его лице, словно он знает, о чем я думаю, и какой нервной становлюсь.

– Отправил её в стирку. Её вернут, когда она будет готова. Все же, – он медленно обходит меня вокруг, и я чувствую, как его глаза оценивают меня. – Мне нравится это на тебе больше. Меньше хлопот.

Он щелкает пальцем по моему декольте, и я сильнее запахиваю его. Ушел человек, заботившийся обо мне, и сейчас я столкнулась с плейбоем, о котором так любят писать в газетах. Этот человек постоянно спит с женщинами, и он больше не смотрит на меня, словно я его младшая сестра. Я сглатываю, чувствуя, как сдавило горло, и делаю шаг назад.

Пит подходит ко мне, сокращая расстояние, и протягивает еще раз руку.

– Теперь, выйдя из нелепого начала, позволь мне снова. Пит Ферро, а ты?

Я неуверенно пожимаю ему руку, и он нежно сжимает мою. Несмотря на его самодовольство, он старается не причинить мне вреда.

– Джина Гранц.

Он мурлычет себе под нос и выпускает мою руку. Мы идем по особняку, я в халате, Пит в пижаме. Он ведет нас, судя по всему, к кабинету, и останавливается в дверном проеме, позволяя мне пройти вперед.

– Садись и устраивайся поудобнее. Я скоро вернусь, – он указывает на черный диван в центре комнаты.

Устраиваться поудобнее? Я не наивная, я видела фильмы. Когда мужчина просит женщину устраиваться поудобнее, это, как правило, включает в себя нижнее белье и сексуальные позы, что довольно смешно.

– Я имею в виду, садись и расслабляйся. Черт, а ты всегда такая встревоженная?

Я открываю рот. – Ты всегда такой грубый?

– Нет, только после спасения женщин, которые моются моим гелем для тела, благодаря чему могут забрать с собой домой частичку меня, – уголки его рта дергаются, словно он хочет улыбнуться. – Между нами есть некая страстная влюбленность, мисс Гранц.

– Хотеть не вредно. Я буду лучше пахнуть дымом, чем тобой. Я не понимала, что это было, пока не вылила его.

– Ты вылила мое мыло просто так?

Не могу остановиться и усмехаюсь. Что у него с этим волшебным одеколоном?

– Возможно, – лгу я. – Это то, что ты добавляешь в масло для тела или еще что-то?

– Ты не могла слить его в канализацию! Эта ерунда стоит 800$ за маленькую баночку! – он оглядывается на ванную со странным выражением на губах. Он надулся? Я даю ему пострадать еще секунду, затем объясняю.

– Я не сумасшедшая, Пит. Я не выливала твой запас метросексуальной продукции.

– Я не метро, – я хмурю брови и складываю руки на груди, из-за чего его взгляд опускается ниже, прежде чем вернуться к моим глазам.

– Тогда, зачем нужно особенное мыло?

Он усмехается, словно действительно расстроен, и отворачивается от меня.

– Парни любят определённые вещи, вот и все. Это сделали мне в маленьком магазинчике в Венеции.

– Чтобы добиваться женщин через их же нос.

Он усмехается.

– Возможно, – что-то в этот момент изменилось. Беспечность этого момента прошла с чем-то еще, и такое чувство, будто он реальный человек, не дерущийся Ферро, показанный по телевизору. – Как я говорил, занимай место и не волнуйся, Джина, я не кусаюсь, – он говорит это дружественным и успокаивающим тоном, успокаивая немного мои нервы, но добавляет. – Пока ты сама меня об этом не попросишь.

Он поигрывает бровями, пока выходит через ту же дверь, через которую мы зашли.

Запах новой кожи и старых книг витает в воздухе. Деревянные полки на стене, огромный письменный стол из красного дерева в дальнем конце комнаты. Я бреду к дивану, убедившись, что халат плотно прикрывает мои ноги. Я прижимаю воспаленные от ран пальцы к коленям, оглядываюсь вокруг, и обнаруживаю, что рядом со мной на столе куча книг. Любопытство берет вверх. Я беру несколько и смотрю на авторов, слегка удивившись.

Это все известные поэмы.

На страницах всех книг торчат бумажки, означающие, что читатель делал огромное количество пометок, пока читал их. Они не могут быть его. Пит любит стихи?