Вера Фальски - Ни слова о любви

Поправив шелковую шаль от «Эрме», мягко ниспадавшую с плеч, она приглушенным голосом произнесла:

– Пойми, я не вижу ни малейшего смысла в том, чтобы и дальше поддерживать видимость нашего брака. В этом нет ничего хорошего ни для меня, ни для тебя. Я уверена, если ты хорошенько подумаешь, то и сам со мной согласишься. – Помолчав минутку, она решила подойти к вопросу с другой стороны. – Тебе остается квартира на Хомичувке, мы разводимся по согласию сторон. Мой юрист уладит формальности. Я все беру на себя, тебе не нужно будет ни о чем беспокоиться. Тебе останется только поставить свою подпись, – примирительно улыбнулась она.

Анджей разрыдался.

– Я не верю… После всего, что мы вместе… прошли… после стольких лет…

Сабина невольно закатила глаза. Открыв сумочку с неброским логотипом «Прада», она достала из нее упаковку одноразовых носовых платочков.

– Перестань нюни распускать, утрись, будь мужчиной… Хоть раз в жизни, – добавила она себе под нос.

После этих слов слезы у Анджея полились так, словно кто-то открыл кран. Сабина мысленно прокляла свой слишком уж острый язык. А ведь события последних недель должны были кое-чему ее научить.

Всхлипывания мужа перешли в рыдания. Проходившая мимо официантка внимательно посмотрела на них. Сабина, желая избежать очередного светского скандала, придвинулась к Анджею поближе и похлопала его по спине.

– Ну все, все.

Взглядом она дала понять официантке, что ситуация под контролем. Но как только девушка исчезла из поля зрения, тут же отодвинулась на безопасное расстояние и резко сменила тон:

– Немедленно успокойся! Тут даже говорить не о чем. Мы с тобой живем на разных планетах, Анджей, и это правда. Я считаю, что нужно привести в порядок и бумаги тоже. Это называется «легализация фактического положения вещей».

– А Ру… Ружа? О ней ты подумала?!

– Так ведь именно о ней мы и собирались поговорить. Да все никак не выходит, потому что ты устраиваешь сцены. Я много думала об этом, и мне кажется, что Нью-Йорк – вовсе не худший вариант для нее.

– Но быть дочерью разведенных родителей… – вскричал Анджей, пропуская мимо ушей тему Нью-Йорка. – Это же горе, это поставит на ней клеймо!

– Ты точно с луны упал, право слово! – Сабина ударила ладонью по столу, даже фарфор задребезжал. – Ей почти двадцать лет, и ее горе как раз в том, что мы до сих пор не разведены!

Анджей закрыл глаза руками.

– Успокойся, прошу тебя, давай все решим как взрослые люди. – Терпение у нее уже заканчивалось, и она во что бы то ни стало хотела, чтобы они наконец пришли хоть к какому-то решению. Достав из сумки кипу бумаг, Сабина продолжила: – Ладно, давай обо всем по порядку. Мы подаем иск о разводе по согласию сторон. Тебе остается квартира на Хомичувке плюс одна машина, плюс пенсионный полис, который я тебе оплачивала. – Она сосредоточенно просматривала бумаги. – Оплату образования и проживания Ружи я беру на себя, тебе остаются ее карманные расходы. – Она подняла глаза на мужа. – Ну как, согласен? По-моему, это честное предложение.

– Сабина, я покончу с собой. – Казалось, Анджей не в себе.

– Перестань молоть глупости! – Она почувствовала, как ее снова охватывает раздражение. – Сосредоточься, пожалуйста. Тебя устраивают эти условия? Я отправлю все это тебе по электронке, чтобы ты знал, из чего исходить.

Анджей тупо уставился на нее.

– У тебя… у тебя… кто-то есть? – простонал он.

– Ох, это превыше моих сил! – схватилась было за голову Сабина, но тут же опомнилась и сбавила тон. – Анджей, послушай внимательно: никого у меня нет и никого заводить я не собираюсь. Именно потому я и развожусь с тобой. Понимаешь? Я просто хочу начать жить в согласии с собой.

– Но ведь… У нас же и проблем-то особенных не было… Сама скажи… Что я такого сделал? Ведь все было как всегда…

– Вот именно. И больше я этого не выдержу. – Она надеялась, что до мужа наконец-то что-нибудь дойдет. – Люди меняются. Изменилась и я. Не могу я больше торчать в мертвой точке. Я задыхаюсь.

– Никогда я этого не пойму, никогда! – театрально воскликнул Анджей и резко встал из-за стола, зацепив при этом чашку с шоколадом, который полился прямо на сумку Сабины.

На мягкой бежевой коже расплывалось темно-коричневое пятно. И мужчина, который еще секунду назад порывался бежать, застыл в нервной позе.

– Анджей, – процедила Сабина, – не хочу быть мелочной, но, черт побери, эта сумка стоит больше, чем ты получаешь в месяц!

Издалека ее настиг пытливый взгляд официантки. «Мамочки, что я болтаю! Не дай бог, кто-нибудь услышит, хоть бы и эта коза, которая непрестанно на нас таращится и, держу пари, узнала меня. Будет очередная серия скандальных заголовков, да еще и с моей цитатой, преподнесенной на блюдечке».

– Сабинка, прости, я так разнервничался! Я такой разиня! – И Анджей бросился оттирать пятно салфетками с такой горячностью, словно это должно было помочь ему снова завоевать сердце любимой супружницы.

– Оставь! – Сабина резко вырвала сумку у него из рук. – Пожалуйста, уходи, а не то я сойду с ума. Документы я тебе передам через юриста. – Она почти вытолкала его из кафе.

Когда сгорбленная фигура мужа исчезла за поворотом, Сабина глубоко вздохнула. «И почему это непременно должно быть так тяжело?» – подумала она, глядя при этом на испорченную сумку.

Она позвала официантку – ту самую, у которой ушки на макушке, – расплатилась по счету, избегая ее взгляда, и направилась к туалету. По дороге невольно принялась мысленно составлять биографию любопытной девчонки: «Старшая из семерых детей в семье бедных крестьян с Западного Поморья. Сбежала из родной деревни, где не было никаких перспектив, в райцентр. Жила в интернате, там ее обижали. Но нашелся учитель географии, который поверил в нее и сделал все, чтобы она поступила в вуз. И она поступила – на заочное обучение, на факультет географии института сельского хозяйства. Днем подрабатывает официанткой, по ночам стриптизершей…»

Смоченными водой бумажными салфетками Сабина вытерла с сумки почти весь шоколад, но коричневые разводы остались.

– Вот черт! – выругалась она себе под нос, не в силах избавиться от мысли: эти потеки на сумке – точно неустранимые следы после совместной жизни с Анджеем. – Ну да-а-а, дешевые метафоры – это моя специальность.

Сабина взглянула на себя в зеркало. Разговор с мужем оказался безрезультатным. Она до сих пор не сделала ни шагу вперед, хотя всем своим существом стремилась наконец сдвинуться с места.

Но было кое-что еще, что могло ей помочь. В этот день ее ждало очередное задание – тягостное, но неизбежное, если уж она собиралась начинать новую жизнь. Визит в банк. Дело примерно такое же приятное, как посещение дантиста и пломбирование каналов изъеденной кариесом «шестерки». Ну или как первая сессия у психотерапевта для пары на грани развода. Тем не менее Сабине необходимо было преодолеть свое нежелание и подать просьбу о предоставлении кредита. Она была абсолютно убеждена в правильности этого шага. Не хотела больше метаться в клетке – намеревалась выбраться на свободу. А свобода в ее голове прочно ассоциировалась с образом деревянного зеленого домика у моря.

Доходы ее были достаточно велики, вполне приличными были и сбережения на счету, но цена домика в Миколово была просто чудовищной. Сначала Сабина надеялась, что ей удастся встретиться с хозяевами и смягчить их сердца. Увы, маклер сказал, что шансов на это нет. Все полномочия для переговоров они предоставили ему, поскольку сами, как он выразился, не для того «отбашляли кучу бабок агентству, чтобы лично собачиться с покупателями», подавляющее большинство которых и не покупатели вовсе, а «смотрители», которые и сами не знают, чего хотят.

И Сабине не осталось ничего другого, как только согласиться с данным обстоятельством.

Однако Вселенная была против нее – и банк не стал исключением. К такому выводу она пришла, сидя в кресле в холле представительного, даже гнетущего своими масштабами здания. Черные и серые мраморные панели, огромные люстры, свисавшие с потолков, красное дерево и обшитая кожей мебель – все это напоминало писательнице фильм братьев Коэнов «Подручный Хадсакера» и изображенные в нем нравы бездушной корпорации пятидесятых годов.

Ее размышления прервал голос женщины в светлом костюме, приоткрывшей дверь одного из стеклянных боксов:

– Пани Черняк? Заходите, пожалуйста.

Взяв свои вещи, Сабина послушно прошла в указанное помещение.

Когда она переступила порог, служащая уже сидела за столом и набирала что-то на компьютере. Сабина растерялась.

– Простите? – робко подала голос она.

– Да. – Женщина даже не подняла глаз. – Садитесь.

Сабина села на стул напротив стола. Достала из сумки копии документов, сделанные заранее, как и было велено по телефону. Наступило долгое молчание. Слышен был лишь стук пальцев по компьютерным клавишам, по которым с нарастающей яростью колотила сотрудница банка.