Анна Джейн - Северная Корона. Против ветра

– Мне нравится. Мне кажется, что ты похожа на леди, Марта. Или ты обижаешься, что я так называю тебя? – с беспокойством спросил Феликс подругу. – Прости, я…

– Нет, все в порядке. Я просто спросила. Наверное, мне нужно называть тебя в ответ «мой рыцарь»? – хмыкнула она. – А здесь и правда так здорово. – перевела разговор Карлова, видя, как ее спутник закусывает губу. – И воздух такой свежий. Здорово.

– Здорово, – согласился Феликс, поняв, что она не сердится, но леди больше не называл. – Закажем вино?

– Заказывай, – кивнула его спутница, наслаждаясь видом и прохладой. – Я полагаюсь на твой вкус.

Между ними потекла плавная неторопливая беседа, которая заставляла улыбаться и шутить обоих. Прервалась она тогда, когда Феликсу вдруг кто-то неожиданно позвонил, и он ушел, оставив Марту на пару минут одну. Она, потянувшись, как кошка, вновь стала смотреть на ночной Берлин, который казался ей все загадочнее и загадочнее, а после стала разглядывать и других гостей заведения. Она совершенно случайно перевела взгляд на небольшую компанию мужчин в дорогих костюмах, которые седели за одним из соседних столиков и пили весьма дорогой алкоголь. Судя по виду, это были бизнесмены, а судя по знакомой речи, двое из них точно были ее соотечественниками.

Услышав родной язык, который в Берлине, впрочем, редкостью не был, находящаяся в отличнейшем настроении Марта стала разглядывать мужчин. Один из них показался ей форменным бандитом: высокий, накаченный, побритый налысо и в довесок еще и со шрамом на щеке, а вот второй почему-то сильно заинтересовал. Он тоже был достаточно высоким, подтянутым, широкоплечим и с прямой гордой спиной – словно аристократ с закинутой ногой на ногу. Темные, почти черные волосы обрамляли бледное жесткое лицо с правильными чертами, тонкими губами, чьи уголки были опущены вниз, и цепкими глазами человека, привыкшего контролировать и себя, и ситуацию. Лет мужчине было около тридцати пяти или чуть меньше и, одет он был в дорогую и элегантную одежду. Темные брюки, светлая сорочка с отложным острым воротником, плотно облегающий корпус темно-бордовый трикотажный пуловер с треугольным вырезом – все сидело на нем великолепно. Этого мужчину нельзя было назвать слащавым юнцом с по-девичьи тонким станом и беспомощными руками – выглядел он отлично. И многие представительницы прекрасного пола в заведении с интересом посматривали на брюнета. Если его приятель-качок был громким и в то же время вальяжным, то этот темноволосый молодой мужчина казался спокойным, уверенным, несколько властным и вместе с тем умеющим быть вежливым и галантным – до тех пор, пока это не пойдет вразрез с его интересами. По крайней мере, так подумала Марта, с любопытством рассматривающая брюнета, в чьих пальцах был бокал бордового вина. Она вдруг сравнила его с ночным Берлином.

«Интересно, а какого цвета у него глаза?», – вдруг подумала она, решив, что, наверное, темные, как и волосы. Или нет? Скрипачка вгляделась в лицо незнакомца, который почему-то сильно заинтересовал ее, и вдруг поняла с каким-то даже ужасом, непонятно откуда взявшимся, что он поймал ее взгляд. И не просто поймал, а еще и удерживает его.

Они смотрели друг на друга секунд десять, не меньше, и только потом скрипачка смогла разорвать зрительный контакт, опустив глаза в открытое меню. А когда вновь подняла их с некоторой опаской, чувствуя себя беззащитной ланью перед хищником, то обнаружила, что брюнет, слегка прихрамывая, подходит к ее столику.

– Здравствуй. – Сел он перед ней на место отлучившегося Феликса.

– Здравствуйте, – несколько опешила Марта от его самонадеянности и наглости, которая, впрочем, с лихвой окупалась небрежным шармом.

Мужчина, склонив голову набок, оценивающе уставился в ее лицо, заставив скрипачку немножко покраснеть. Ей казалось, что он разгадывает ее так, будто не видел сто лет. Разглядывает и ничего не говорит.

– Как вы поняли, что я русская? – нарушила молчание девушка. Она не понимала, что происходит с ее телом – почему сердце колотится, под коленками холодеет, а дыхание учащается. Девушка списала это на вино, недопитый бокал которого стоял перед ней.

Он улыбнулся одним уголком губ.

– По крайней мере, сейчас ты хотя бы заговорила, – сказал темноволосый мужчина чуть хрипло, и Марта поняла, что глаза у него зеленые, с коричневыми крапинками вокруг узких зрачков.

– Что вы имеете в виду? – пробормотала она.

– Я был сегодня на твоем выступлении, – продолжал он, изумляя Марту все больше и больше. – Молодец. Ты все-таки смогла, несмотря на… – он молча показал взглядом на костяшки пальцев правой руки, которая лежала на столе. Глаза девушки округлились. А он-то откуда знает про ее переломы? Друг того журналиста, что ли? Может, тоже журналист какой-то?

– Извините, я не даю интервью, – сказала нервно Карлова.

– Интервью? О чем ты, Марта? – нахмурил брови брюнет и едва заметно коснулся кончиками зубов нижней губы, как будто бы запрещая сам себе произносить ее имя.

«Точно, журналист, раз знает, как меня зовут», – подумала в панике Карлова. Правда, ее очень смущал тот факт, что мужчина на журналиста похож не был совершенно. Скорее, на владельца какого-нибудь крупного издания.

– Извините, я не даю интервью, – заученно повторила девушка. – Обратитесь к моему менеджеру.

Ее неожиданный собеседник рассмеялся, правда, невесело, коснувшись лба согнутыми пальцами левой руки, на широком запястье которой мелькнули дорогие часы. Кажется, он сделал какие-то выводы. В глубине зеленых глаз мелькнула злость и что-то еще, что Марта не могла идентифицировать.

– Понятно. Все так же не хочешь видеть. Что ж, не буду тебе мешать. Рад был встретить тебя, сестренка. Вживую. И рад, что у тебя все в порядке. Что ты играешь. – Он так посмотрел на девушку, что та вдруг почувствовала себя совсем неважно.

«Сумасшедший поклонник?», – пронеслось у ничего не понимающей скрипачки в голове.

А сердце ее перекачивало кровь все быстрее и быстрее. И огни Берлина больше не интересовали. Все ее внимание было приковано к странному брюнету с зелеными глазами. Он тоже не мог оторвать глаз от нее. И вдруг неожиданно улыбнулся: мягко, искренне и с сожалением. От этой улыбки у Марты вдруг зазвенело в ушах. Она категорически не понимала, что с ней происходит. Поймав себя на том, что она перевела взгляд с его зеленых радужек на губы, скрипачка смущенно опустила глаза, но тут же вновь невольно подняла их, желая смотреть и смотреть на подошедшего к ней ненормального мужчину. Он был как картина, которой хотелось любоваться много часов подряд. Мало того, Марте вдруг захотелось коснуться его – его плеча или руки, и неважно, что они были совершенно незнакомыми, а он нес чушь.