Игорь Матвеев - Ты только живи

Она помолчала.

— Вам действительно плохо?

— Иначе я не стал бы давать это объявление. (Да если честно, и не стал бы — если бы не выпил…) А вы? Почему позвонили вы?

— Именно поэтому. Мне тоже плохо…

— Как вас зовут?

— Инна.

— Меня — Игорь.

— Что же вы хотите, Игорь?

— Пока не знаю, — признался я. Помолчал. — Встретимся?

— Когда? — помедлив самую малость, спросила она.

— Можно и сейчас. Можно — когда хотите. — Где?

— Ну… где-нибудь в центре. Где вам удобно.

— Хорошо. Кафе «Пицца-плюс» подойдет?

Более неудачное место трудно было представить. Ведь встреча в кафе автоматически подразумевала, что даму придется угощать. Сами знаете, женщине подавай сухого вина, шоколад, фрукты, все такое, а позволить этого себе в данный момент я не мог: из сказанного выше вы поняли, по какой причине.

Но отступать было поздно. Тем более, что я сам ляпнул: где вам удобно.

— Пусть будет «Пицца-плюс». Встретимся у входа. Погуляем, — добавил я в отчаянной попытке намекнуть, что ужин не входит в мои планы.

— В семь?

— Как скажете, Инна.

— Тогда до встречи.

Она положила трубку.

Я задумался.

В какую аферу я добровольно втягиваю себя? А вдруг эта Инна — «ночная бабочка»? Нет, я ничего не имел против древнейшего женского ремесла — каждый зарабатывает в нашей трудной жизни, как может, — но мне-то сейчас нужно было совсем другое. Что — другое? Чего я вообще добиваюсь? Найти кого-то, кому я смогу поплакаться в жилетку?

Да, наверное. Но что в этом плохого? Говорят же психологи — не держите в себе. Это только в боевиках про супергероев мужчина силен, как танк «Т-34». На самом деле он бывает слаб и жалок, как двухнедельный щенок, но не желает показывать этого никому. Не желал и я. Но признаться одному человеку, наверное, можно — тому, кто сам в подобном положении. Глядишь — и полегчает…

Тут мне пришло в голову, что я не спросил, как выглядит моя собеседница. И не описал себя. Как теперь она узнает меня? А я — ее?

«По глазам», — почему-то решил я.

Вечером я отправился в «Пицца-плюс». Пешком. Ходить — полезно, особенно в возрасте, а мне было уже сорок семь. Гиподинамия — еще одна чума нашего века, не менее опасная, чем СПИД.

Три остановки я преодолел за четверть часа и за несколько минут до семи подходил к нужному заведению. Как назло, в небе собирались тучи, грозя разразиться скорым дождем. Сами понимаете, подобная погода располагает, скорее, не к гулянию, а к сидению в кафе или ресторане — за чашкой, рюмкой, бокалом. Похоже, мне предстояло произнести на Инну довольно убогое впечатление: мужчина без денег — не мужчина, а финансовый импотент. «Если бы я хоть догадался сдать бутылки, — запоздало подумал я. — По крайней мере, была бы какая-то мелочишка па «пепси» с нехитрым пирожным. Черт, зачем я вообще давал это дурацкое объявление?!»

На ступеньках у входа оживленно разговаривали и дымили сигаретами несколько юнцов и девиц. Я окинул группу внимательным взглядом, хотя понимал, что Инна вряд ли могла затесаться в их ряды. Метрах в двадцати слева от кафе находился газетный киоск. Мужчина пенсионного возраста покупал что-то из прессы, стоявшая за ним женщина средних лет сосредоточенно копалась в сумочке, очевидно, отыскивая кошелек. Еще были парень с девушкой, пацан с мобильником, какие-то неприметные прохожие — но никого, даже отдаленно напоминающего ту, с которой мне предстояло встретиться.

«Что ж, женщинам положено опаздывать, — подумал я. — Правда, это на любовное свидание. А какое у нас с ней?»

Стеклянная дверь «Пиццы-плюс», украшенная неким абстрактным изображением, далеким как от пиццы, так и от плюса, открылась, и из кафе показалась темноволосая миниатюрная женщина в джинсах и серой спортивной куртке.

Глаза! Я сразу обратил внимание на ее глаза.

Темно-синие. Глубокие. Спокойные. Но не удовлетворенно-спокойные. Не равнодушно-спокойные. Печально-спокойные. Глаза человека, смирившегося с ударом или ударами судьбы. Или почти смирившегося, тут же поправил себя я. Потому что если бы она смирилась совсем, то не стала бы звонить мне.

Все эти мысли в долю секунды пронеслись в моем мозгу. В следующий миг за незнакомкой показался мужчина. Из тех, что ездят на дорогих иномарках и носят золотую цепь в палец толщиной. Короче, крутой мэн, хотя и несколько облысевший.

Ошибочка вышла, решил я. Женщина печалится из-за того, что этот нувориш не купил ей колечко с бриллиантиком. Не умеешь читать по глазам — не берись.

Но мэн прошел мимо и, сбежав по ступенькам, поспешил к серебристой «тойоте».

Женщина шагнула ко мне и подняла на меня свои печальные глаза.

— Здравствуйте. Я увидела вас из окна кафе. Решила заранее заказать столик. Вечером здесь бывает много народу.

— Как вы узнали, что я — это я?

— Узнала.

Я смущенно кашлянул.

— Э… понимаете, Инна… я… мм… у меня…

— Понимаю. Вы же сами намекнули об этом по телефону. Как говорится, замнем для ясности. Пошли.

Так, опускаюсь все ниже — как сказал когда-то главный герой шукшинской мелодрамы «Калина красная». В былые времена я угощал женщин, а не они меня.

Мы сели за угловым столиком. Кафе действительно было заполнено уже на три четверти. Под потолком надрывался с экрана телевизора татуированный с ног до головы, как уголовник, доморощенный рэппер — к счастью, не очень громко.

Подошла официантка.

— Что будем заказывать? — Инна вопросительно посмотрела на меня.

Я небрежно махнул рукой, демонстрируя безразличие, хотя, честно говоря, жрать хотелось весьма ощутимо.

Она отчеркнула в меню какие-то блюда, и девушка отправилась выполнять заказ.

Моей новой знакомой было около сорока. Может, чуть больше: удачная косметика скрывает все, что нужно скрыть, подчеркивая то, на что следует обратить внимание. Короткая стрижка, правильные черты, высокий лоб, маленький нос, пухлые губы. Очень красивая женщина — с уставшим и печальным лицом.

— Ну и как? — чуть насмешливо спросила она, перехватив мой взгляд.

— Нормально.

— Слава богу.

Она достала из сумочки пачку сигарет, чиркнула зажигалкой.

— Давай на «ты». Так удобней.

— Давай, — согласился я.

— Что у тебя?

— Много всего. Не знаю, в каком порядке это все выстроить — по хронологии или по значимости.

— В любом. Рассказывай.

— От меня ушла любимая женщина.

Инна выпустила кольцо дыма, которое поплыло вверх, к потолку. Проводила его глазами.

— Жена?