Невеста для чудовища - Ева Туманова

— А если я не справлюсь?

— Вряд ли от тебя потребуется вычислять интегралы, — мягко улыбнулась мама. — Просто будь собой. Красивой, яркой, грациозной девушкой, притягивающей взгляды.

— Мам…

— А что? Как будто это не так, — засмеялась она. — Тебе стоит в комнату войти, как люди тут же обращают внимание. По секрету, Катя Потанина всё спрашивала, чем мы тебе волосы мажем, что они такие бешеные растут. У её-то Алёнки три волосины…

Она так это сказала, будто мои густые волосы были её личным проектом. Пожалуй, она была права — на внешность мне жаловаться точно не приходилось. Ровная фарфоровая кожа, волосы чернее воронового крыла, прозрачные голубые глаза. Пусть меня назвали Златой, но в детстве все называли Белоснежкой. Не хватало только нежного румянца, да семи гномов.

Внешность была не только преимуществом. С тринадцати лет на меня стали обращать внимание мужчины гораздо старше. И единственное, что оберегало от них — репутация семьи и личный водитель.

— Погодите-ка, но ведь он меня ни разу не видел. Вы показывали мои фото?

— Даже этого не понадобилось, — довольно ответила мама. — Он поверил нам на слово.

— Что? — В этот момент я сильно засомневалась в умственных способностях предполагаемого жениха.

— Решил, что это будет для него сюрпризом.

— «Это»?.. Ладно, опустим. Но вы же запросто могли наврать. Приходит Максим Игоревич в ЗАГС, а там горбатая карлица с тремя ногами.

Мама укоризненно посмотрела на меня.

— Болтушка… Мы дружили с родителями Максима ещё со студенчества, бывали у них. И когда они взяли мальчика из приюта, поддерживали это решение. Это были очень, очень хорошие люди. И сами вырастили хорошего человека.

— С каких это пор, — осторожно начала я и замерла. Сделала паузу, раздумывая, но всё-таки закончила мысль: — С каких это пор убийца может считаться хорошим человеком?

— Чушь собачья! — взорвался отец.

Он вскочил с кресла и принялся нервно вышагивать из стороны в сторону.

— Это всё происки журналюг! — Он ткнул пальцем в мою сторону. — Поняла? Заказуха! Его просто пытались утопить, а мы знаем, как легко это делается… Всего-то находишь писаку посговорчивее, и дело в шляпе…

— Серёж, у тебя давление, — мама постучала по спинке кресла, привлекая внимание. — Успокойся, ради Бога. Она просто не в курсе, что ты взъелся на ребёнка? Никакого дела заведено не было, доказательств тоже никто не предоставил. Одни голословные нападки, да туманные намёки. Дочь, ты пойми — таких людей, как Максим, очень легко оболгать, обвинить в чём-то. Он всегда на виду. Да и жизнь у него была, мягко говоря, не сахар, натерпелся с самого рождения. И при этом всё равно не оскотинился. Много и сильно страдавшие люди сами порой становятся… жестоки. А он — нет.

Интересно, что она говорит про меня, когда меня нет рядом? Есть ли в её словах хотя бы десятая доля этой нежности?

— Откуда вам знать, какой он? — буркнула я под нос, но мама услышала. — Как это проверить?

— Как проверить? Просто поверить, — ответила она и легонько щёлкнула меня по носу. Её настроение улучшалось на глазах. — Ну что, мы с тобой договорились?

— Есть один кро-о-охотный нюанс.

Не такой уж и крохотный, если подумать. Не меньше 180-ти сантиметров. Нюанс звали Ильёй, мы встречались уже несколько месяцев и не планировали расставаться.

Услышав про него, мама закатила глаза.

— Никогда он мне не нравился, этот Илья твой. Какой-то несерьёзный, одни тусовки на уме. Такие парни как приходят, так и уходят, только время на них зря тратишь и молодость. Дочь, ну ты сама подумай, какое с ним будущее?

— Мне надо подумать, — сухо ответила я, оставляя последнее слово за собой.

Когда я закрыла дверь комнаты, из меня словно вынули тот стержень, что поддерживал меня всё утро. Я сползла по стене вниз, не чувствуя совершенно ничего. Внутри разверзлась пустота, которая лезла в голову и выпихивала из неё все мысли. Было понятно, что родители даже на секунду не допускают, что я могу отказаться. И сколько бы они ни толковали о заботе и любви ко мне, моё мнение они учитывать не собираются. Потому что «мы лучше знаем, что тебе нужно» — и всё тут. Откуда им знать, если они — не я?

Было во всём этом что-то паскудное и противное. У меня есть парень, который меня любят. А меня выдают замуж за нелюбимого… Нет! Даже не выдают. Надо называть всё своими именами. Меня продают замуж. За человека, которого я даже не видела.

Кстати, об этом. Я достала телефон, набрала в поисковике «Максим Дубовский» и стала листать фото. Снимки с пресс-конференций и встреч перемежались фотосессиями, но на всех Максим выглядел примерно одинаково — суровое, без намёка на улыбку, лицо. Хладнокровный, прямой взгляд, пронизывающий даже через экран. Взгляд убийцы. Он был похож на бритву, на острый клинок, которому всё равно, кого резать. Ледяная сталь, бесчувственная и равнодушная.

И при всём при этом, он был невыносимо, просто демонически, красив. Грубой, лишённой всякой поэзии красотой. Крупные черты лица, выразительные светлые глаза, твёрдый очерк губ. Очень высокий и физически развитый, на фотографиях он сильно выделялся среди рыхлых фигур других бизнесменов. Ему было всего 24 года, но выглядел он старше и значительнее. Язык не поворачивался назвать его «юношей» или «парнем», нет. Это был мужчина.

Я пролистала выдачу вниз, в поисках фотографий с девушками, но не нашла ни одной. Инстаграма у нашего миллиардера тоже не оказалось. Интересно. Может, фиктивная жена нужна ему, потому что… Ну… Потому что в настоящей он не нуждается, скажем так?

Подумав, я решила ознакомиться и с его биографией. Женат он не был. Детство провёл в детском доме. Каким-то образом очень быстро построил зонтичный бренд из сетей гостиниц, клубов, автомоек, пиццерий, ресторанов — а, да чего там только нет! Его деловая хватка поражала. Я всегда восхищалась тем,