Джоджо Мойес - Один плюс один

– Что вы об этом скажете, мистер Николс?

Довольно неприятно видеть свою личную переписку выставленной напоказ в официальном документе. Когда он увидел свои первые пылкие письма, едва завуалированные намеки, смайлики (можно подумать, ему четырнадцать лет) под мертвенным светом комнаты для собеседований, что-то внутри него сжалось.

– Вы не обязаны ничего говорить, – предупредил Пол.

– Мы могли беседовать о чем угодно. – Эд отодвинул документы. – «Дай мне знать, если все получится!» Я мог попросить ее сделать что-нибудь эротическое. Это мог быть секс по переписке, например.

– В одиннадцать часов четырнадцать минут утра?

– Ну и что?

– В офисе с открытой планировкой?

– Я парень без комплексов.

Детектив снял очки и сурово посмотрел на него:

– Секс по переписке? Серьезно? Вот вы чем здесь занимаетесь?

– Вообще-то, нет. В данном случае нет. Но дело не в этом.

– Я бы сказал, что дело именно в этом, мистер Николс. Есть распечатки ваших разговоров. Есть бумажные подтверждения двух встреч. Вы говорите, что будете на связи… – он пролистал бумаги, – «на случай, если смогу еще чем-нибудь помочь».

– Но все было совсем не так. У нее была депрессия. Она переживала из-за расставания с бывшим. Я только хотел… немного облегчить ее жизнь. Я сто раз вам говорил.

– Эд… – с нажимом произнес Пол.

– Еще пара вопросов.

Итак, ему задавали вопросы. Как часто он встречался с Диной? Куда они ходили? В каких отношениях состояли? Когда Эд сказал, что знает о жизни Дины очень мало, ему не поверили. Как и тому, что он ничего не знает о ее брате.

– Да ладно! – запротестовал он. – Вы никогда не встречались с девушками только ради секса?

– Мисс Льюис утверждает, что вы встречались не только ради секса. Она утверждает, что между вами были «близкие и тесные» отношения, что вы знакомы с колледжа и что вы принудили ее совершить эту сделку, давили на нее. Она утверждает, будто понятия не имела, что нарушает закон, следуя вашему совету.

– Но она… В ее устах наши отношения кажутся чем-то большим, чем на самом деле. И я ни к чему ее не принуждал.

– То есть вы признаете, что сообщили ей конфиденциальные сведения?

– Я этого не говорил! Я только хочу сказать…

– Полагаю, мой клиент хочет сказать, что не может нести ответственность за превратное представление мисс Льюис об их отношениях, – перебил Пол Уилкс. – Или за те сведения, которые она могла сообщить своему брату.

– И у нас не было никаких отношений. То есть настоящих отношений.

Детектив пожал плечами:

– Знаете что? Мне плевать, какие отношения у вас были. Плевать, если вы долбили ее во все отверстия. Мне важно, мистер Николс, что вас официально обвиняют в разглашении этой молодой особе сведений, которые, как она похвасталась подруге двадцать восьмого февраля, «принесут нам немалую выгоду». И которые, судя по ее банковскому счету и банковскому счету фонда ее брата, действительно принесли им «немалую выгоду».

Через час, выпущенный под залог на две недели, Эд расположился в офисе Пола Уилкса. Пол налил обоим виски, и они сидели в тишине, потягивая напиток. Эд начинал привыкать к вкусу крепкого алкоголя среди белого дня.

– Я не могу нести ответственность за то, что она сказала своему брату. Не могу же я узнавать у каждой потенциальной подружки, нет ли у нее брата, работающего в финансах. В смысле, никто этого не делает. Меня наверняка поймут.

Пол откинулся на спинку кресла и вздохнул, как человек, привыкший объяснять очевидное:

– Конец цепочки тянется к тебе. Они с братом противозаконно заработали кучу денег с помощью сведений, которые ты ей сообщил.

– Я пытался помочь ей.

– И тебе это прекрасно удалось. Но Совету по ценным бумагам и фьючерсам и Агентству по борьбе с организованной преступностью плевать на твои мотивы, Эд.

– Может, хватит сокращений? Я понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Что ж, попробуй вообразить все серьезные органы по борьбе с преступностью, которые имеют отношение к финансам. Или к преступлениям. Вот кто расследует твое дело.

– Можно подумать, мне предъявят обвинение. – Эд поставил виски на стол.

– Да, я считаю это весьма вероятным. И полагаю, суд не за горами. Рассмотрение подобных дел стараются ускорить.

Эд уставился на него. А затем обхватил голову руками:

– Это какой-то кошмар. Я просто… Я просто хотел, чтобы она ушла, Пол. Я хотел, чтобы это закончилось.

– Что ж, остается надеяться, что мы сможем убедить судей, будто ты бестолковый ботаник, который не понимал, что творит.

– Превосходно.

– Есть идеи получше? – (Эд покачал головой.) – Тогда не высовывайся.

– Я не могу сидеть без дела, Пол. Мне нужно вернуться к работе. Я не знаю, чем заняться, кроме работы. Я схожу с ума в этом Захолустингсе.

– Как я уже сказал, обвинение не станет затягивать дело. Но на твоем месте я бы затаился. Если Совет по ценным бумагам и фьючерсам допустит утечку, тогда уже точно запахнет жареным. Я составил заявление. Мол, ты ни в чем не виноват и мы совершенно уверены, что твое имя будет обелено, как только дело поступит в суд. Но едва правда выплывет на свет, как журналисты окружат тебя, щелкая зубами. Самое лучшее – лечь на дно в твоем Захолустингсе еще на неделю или около того.

Пол нацарапал записку в отрывном блокноте. Эд разглядывал перевернутые буквы:

– По-твоему, это попадет в газеты?

– Не знаю. Возможно. В любом случае тебе стоит предупредить родных, что на них могут накинуться журналисты.

Эд положил руки на колени:

– Не могу.

– Чего ты не можешь?

– Рассказать отцу правду. Он болен. Это его… – Он покачал головой.

Когда он наконец поднял глаза, Пол пристально разглядывал его:

– Что ж, решать тебе. Но, как я уже сказал, я бы на твоем месте скрылся, пока шумиха не уляжется. «Мэйфлай» явно не хочет, чтобы ты сейчас болтался рядом с офисами. Слишком много денег поставлено на выпуск нового продукта. Так что тебе надо держаться подальше от всех, кто связан с компанией. Никаких звонков. Никаких электронных писем. И если журналисты тебя все же разыщут, бога ради, ничего не говори. Никому. – Он постучал ручкой в знак окончания разговора.

– Итак, мне надо спрятаться в жуткой дыре, держаться тише воды ниже травы и плевать в потолок, пока меня не посадят в тюрьму.

Адвокат встал и закрыл папку на столе:

– Этим делом займутся наши лучшие люди. Мы сделаем все возможное, чтобы до тюрьмы не дошло.

Эд поднялся и направился к выходу, медленно переваривая тот факт, что адвокат не стал его утешать. Пол открыл ему дверь:

– И знаешь что, Эд? В следующий раз просто скажи подружке, что вам лучше остаться друзьями. Намного меньше хлопот.