Галия Мавлютова - Я подарю тебе Луну

Морозову было стыдно, так, как еще никогда не было стыдно.

– Володя, ты больше не работаешь в банке, ты уволен без выходного пособия, – сказал управляющий, тихо сказал, почти шепотом, но, казалось, слова прогремели трубными звуками.

И все вновь оцепенели. Что за напасть такая? Управляющий хочет уволить жениха и даже без пособия. Злодей, а не человек. И людям было невдомек, что банкир всеми силами пытается сохранить служебную тайну.

– Я больше не буду, Леонид Львович, – понурил голову Владимир.

Присутствующие принялись сверлить глазами Леонида Львовича, дескать, не будет больше этот человек красть чужие деньги. Надо бы ему поверить. И управляющий устыдился, даже покраснел слегка, он был вынужден поверить под давлением общественности.

– Да уж, «не буду», – по-змеиному зашипела Диана Витальевна, но все на нее зашикали, дескать, нечего тут болтать лишнее.

Здесь важные дела творятся. Все-таки отделение милиции, а не баня какая-нибудь.

– Верю тебе, Володя, верю, но больше не допущу такого случая, придется отстранить тебя от работы в хранилище, переведу тебя в кассиры, – сказал Леонид Львович, смахивая скупую банкирскую слезу.

Всем стало легче от этих слов. Наша взяла, справедливость победила. В дежурной части послышалось шумное сопение, довольные смешки, умиротворенные голоса. Публика зашевелилась, разминая затекшие конечности. Послышался громкий хруст.

– Отстраняйте, переводите, ваша воля, Леонид Львович, только зла не держите на меня, – сказал Морозов, вытаскивая обе пачки из кармана. – Миш, а ты возьми деньги обратно.

– Нет, ни за что, – сказали в голос Татьяна и Михаил, – это вам на свадьбу. И чтобы чужие ячейки больше не трогали.

Воронины посмотрели друг на друга и засмеялись. Они вновь были счастливы.

– Надь, забери свои сапожки, мне уже родители подарили, – сказала Анна, передавая красный пакет Надежде Павловне.

– Да ты что, да ты что, с ума сошла, что ли? – Надежда замахала руками. – Забирай, носи на здоровье. Две пары обуви никогда не помешают. Это наш подарок вам на свадьбу. Правда, Саш, ты же не против?

Семенова любовно посмотрела на мужа. Александр безмятежно улыбался. Частности его не касались. Лишь бы его Надежда всегда была рядом. И весь его вид говорил о том, что он согласен с женой. Полностью и бесповоротно.

– Тогда забирай мое красное платье, оно твое, носи на здоровье, – сказала великодушная Анна, в эту минуту ей хотелось одарить весь мир.

В это время монитор высветил еще одну картинку. К отделению милиции бежала какая-то девушка. Это была всеми забытая Алена Петухова. Она нагадала себе суженого, и не одного, а пятерых. Стала выбирать главного, запуталась. Расстроилась, расплакалась, затем успокоилась и погадала за Анну. Увидела в зеркале Владимира. И бросилась на поиски подружки. Прочесав окрестности, не нашла подружку, тогда решила обратиться в милицию. Увидев Анну, бросилась к ней на шею, шепнула на ушко, что суженый стоит рядом. Это он и есть, Владимир Морозов, никаких сомнений в законности мистического явления не должно быть.

– Аленкин, но как же это может быть? Ты лично видела моего суженого? Значит, это твой, а не мой жених, – засмеялась Анна, нежно прильнув к Владимиру.

Они уже срослись с ним, стали одним целым. И этот монолит не разъединить. Его не разбить на части и осколки. Ничем и никем. Никаким гаданьем.

– Да твой это жених, твой, я же говорила, будет тебе жених на Рождество! – воскликнула Алена и посмотрела на окружающих торжествующим взглядом.

И все дружно засмеялись. Впереди было Рождество. Надо бы всем собраться. Отметить.