Иллюзия свободы (СИ) - Нил Анна

— Еще пожалеешь о своих словах, — обхватываю её ладонь. — Вот прямо сегодня ночью и пожалеешь.

Внутри снова спирает, потому что этой ночью мне предстоит еще и кое-что такое, о чем пока не хочется даже думать. Иначе, боюсь, не заставлю себя сесть в самолет. И ей — ни за что не позволю.

А она закусывает губу, сверкает голубизной глаз.

— Деймон…

Сжимаю её пальцы и тут же отпускаю. Кэт залпом допивает чай и утыкается взглядом в стол.

— Знаешь… на счёт того досье…

В первую секунду не понимаю, о чем она, а уже во вторую хочу собственноручно придушить Патрика.

— Это случайно вышло, — словно прочитав мои мысли, также тихо говорит она. Случайно — у Монтгомери? Да никогда не поверю.

— Всё ещё злишься на меня?

Вскидывает глаза.

— Злюсь, но … — тут она уже неловко улыбается. — Выходит, уже… тогда я была тебе небезразлична.

Фыркаю от подобной самоуверенности. А она снова опускает глаза и сжимает опустевший бумажный стакан.

— Прости. Что… не рассказала… всего.

Сразу понимаю, о чем она, и вздыхаю. Ну какой же, все-таки, ребёнок.

— Фостер, у каждого есть что-то, что просто так не вывалишь первому встречному.

— Не в этом дело.

— Меня не смущает твоя неофициальная работа.

— Значит смущает другой аспект моей биографии, — кивает сама себе. А я снова вздыхаю и вполголоса признаюсь:

— В тот момент мне больше всего хотелось поехать к тебе в больницу, как следует опрокинуть на кровать и взять обещание, что больше никогда не посмеешь так рисковать.

— А почему не приехал?

Потому что тогда дал себе зарок держаться от неё как можно дальше. Вот только весь мой план с треском провалился.

— Потому что ты дрыхла после Коддиного молока.

Улыбается и оставляет стаканчик в покое, а я наконец-то, допиваю уже свой остывший кофе, закусывая куском пирога.

Совсем скоро объявляют посадку.

В самолете Кэтрин тут же прилипает к иллюминатору, а я мысленно благодарю рыжею за то, что догадалась забронировать места в ряду с двумя креслами.

— Пристегнись.

Одаривает меня улыбкой от уха до уха и послушно щелкает ремнем. Впрочем, энтузиазма Фостер хватает чуть больше, чем на час — сразу после легкого перекуса она неуверенно опускает голову на мое плечо и закрывает глаза. А я просто глажу её макушку, и скоро до меня доносится равномерное посапывание.

Надо же, заснула. Мне вот в самолетах всегда спится паршиво. Зову стюардессу, вполголоса прошу принести плед, и девчонка чуть старше Кэтрин протягивает требуемое, понимающе улыбаясь.

Отвечаю хмурым взглядом, накидываю на девчонку клетчатую ткань и, не сдержавшись, целую теплый висок. С каждой секундой я все ближе к Лондону.

Аарон Деймон.

— Машина ждет, — подлетает ко мне моё несчастье, сверкая глазами. Всё-таки в Лондоне с Кэт ничего не случится, поэтому отправил искать такси, пока меняю валюту на фунты.

Замечаю совсем рядом объектив камеры наблюдения и словно ненароком глажу девушку по плечу. Уверен, теперь Максвелл знает. Кэтрин смотрит слегка удивленно, а я улыбаюсь краем губ и откидываю со лба каштановую прядь.

— Идем.

Сажусь рядом с ней, называю водителю отель, откидываюсь на спинку и какое-то время просто смотрю, как за окном проносятся знакомые места. Сколько я здесь не был?

— Долго добираться? — Фостер придвигается чуть ближе, вырывая из невеселых мыслей.

— Минут тридцать, если не попадем в пробку.

В машине темно, поэтому водитель — очень надеюсь — не видит, как рука Кэт опускается мне на колено.

Вот и пусть смотрит только на дорогу. Разворачиваю ладонь к себе и поглаживаю середку пальцем.

Слышу чуть сбившееся дыхание и перемещаюсь на запястье, чуть сдвинув вверх рукав куртки.

— Вы можете ехать быстрее? — скорее рыкнул, чем сказал.

Водитель косится в зеркало заднего вида, усмехается и поддает газу. А я заставляю себя оторваться от окна и смотрю девушке в глаза — долго, не в силах оторваться. И то, с какой жадностью она впивается ответным взглядом, немного примиряет с тем, что я снова в Лондоне, что снова дышу этим проклятым воздухом и что об этом Бекеру уже совершенно точно известно.

Плохо помню, как выходим из машины, процедура заселения тоже не остается в памяти — все силы уходят на то, чтобы выкинуть из головы совершенно ненужные сейчас мысли.

Помоги же мне с этим справиться, Кэтрин…

Вжимаю её в стену за секунду до того, как дверь номера закрывается с тихим щелчком. Девушка вздрагивает, тут же обнимает в ответ, зарывается носом в макушку и шепчет:

— Я думала, с ума сойду, там, в машине…

Ловлю губами тихий всхлип, оглаживаю большими пальцами скулы, схожу с ума. Она дрожит, когда, стянув куртку, пробираюсь ладонями под её свитер. Не могу оторваться от губ, не могу перестать выглаживать спину, не могу ничего…

— Иди сюда, — сбивчиво произношу в поцелуй, хотя она и так ближе некуда. Кивает, прижимается теснее, обвивает руками шею. Краем сознания замечаю, что пытается выбраться из туфель.

Помогаю, стаскиваю еще и свитер, выцеловываю открывшуюся кожу на ключицах и притискиваю к себе.

— Хочу тебя.

Еще один тихий всхлип и короткий кивок. На мгновение мелькает мысль найти кровать, но сделать несколько шагов сейчас кажется неизмеримо сложным, и колено само вклинивается меж бедер, раздвигает, вжимается, давит.

Ответный стон продирает по позвоночнику волной мурашек. Лихорадочно целует, стаскивает одежду, и я не выдерживаю — все-таки подхватываю под бедра, краем глаза выхватываю кровать, отмечаю, что она огромна, мысленно обещаю убить рыжею и больше не думаю о ней ни секунды, опуская девушку спиной на покрывало.

— Стой, — сбивчиво, шепча говорит Фостер и отпихивает от себя.

— Господи, сплошно наказание, — смотрю на неё — раскрасневшуюся от поцелуев, встрепанную, взлохмаченную и стискиваю зубы, сдерживая порыв наброситься немедленно.

Она же сползает с кровати, копается в своей сумке и, возвращается, протягивая мне упаковку презервативов.

— Придурок ты, Деймон.

Желание продирает жаркой волной, оттесняет на задний план — когда она успела? — изумление, а Кэтр словно читает мои мысли:

— Пожалуйста, заткнись — все еще красная, находит губами ухо. — Не уж то я настолько шикарна, что сам Патрик Аарон Деймон, превосходный хирург, забывает самое очевидное?

В горле сухо, низ живота скручивает невыносимым возбуждением, но я нахожу силы и просто глажу горячую щеку.

— Уверена?

Рвано кивает.

— Эй, — подталкиваю её подбородок вверх, заставляя посмотреть прямо в глаза. — Мы можем и не торопиться.

— Нет, — она все еще красная, но голос, хоть и слегка дрожит, звучит вполне уверенно. — На мой день рожденье, ты не был такой размазнёй.

Раздвигаю её губы своими, но перед тем, как опрокинуть спиной на постель, серьезно прошу:

— Если вдруг передумаешь — просто скажи.

Кивает и снова затягивает на себя, сразу обхватывая ногами.

***

Когда снова могу дышать, осторожно прижимаю её к себе. Глажу по теплой щеке. И негромко спрашиваю:

— Как ты?

Смотрит подернутым поволокой удовольствия взглядом. Подается навстречу ласкающей руке. И также тихо отвечает:

— Знаешь, я без тебя не смогу.

Обнимаю, раскрываюсь навстречу её губам. Нехотя отстраняюсь, привожу нас в порядок, укладываюсь на бок и снова прижимаю к себе.

— Пить хочу, — сонно бормочет она, закидывая на меня ногу. Реальностью прошибает моментально, продирая холодом по позвоночнику.

Глажу Кэтрин по голове, накидываю на неё одеяло, и, убедившись, что задремала, иду к своей сумке, с самого дна вытягивая крохотный пузырек. Хвала богам, Ив додумалась взять номер с кухней.

Таблетка растворяется в стакане воды моментально, не оставляя после себя ни вкуса, ни цвета.

— Спасибо, — Фостер выпивает все без остатка и зевает, устраивая стакан на тумбочке. — Иди сюда?