Первокурсница (СИ) - Иванова Жасмин

Потом уже на полном серьезе Влад сообщает:

— Ты в курсе, что играешь с огнем?

— Я не против обжечься, — и тянусь к его губам. Он меня прижимает к себе крепко. В мои губы жадно со стоном впивается. Снова прикосновение его бороды. Оно меня выше неба уносит. Вышибает из реальности напрочь. Дразнит кожу, над былыми страхами смеется. Здоровой рукой он меня за шею, затылок у своих губ удерживает. Изучает меня изнутри, по-новому совсем. Так, как никогда раньше. Отпускает нескоро.

— Мирка, ты издеваешься! — шепчет он ласково. — Меня мутит. Еле соображаю. Все, как в тумане. Рука одна не действует. Пусть наш первый раз будет другим! Хочу обе руки. Хочу ясность в башке. Чтобы навсегда каждый момент впечатался!

Улыбаюсь ему довольно. Мне нравится его план. И все же одна мысль меня тревожит.

— Ты мне говорил как-то, что давно уже себе девушку выбрал. Но имя ее так и не назвал.

— Твоя тезка, — сообщает, с улыбкой к себе прижимая. Потом обводит пальцем мои скулы, подбородок — Вы с ней похожи, как две капли воды. Просто одно лицо!

— Почему ты ничего не говорил? Партизан!

— Я говорил. Не словами, а поступками.

— Ты ведь не обидишься, если я тебе вдруг не отвечу?

Глаза закрываются сами, против воли.

С первыми лучами солнца мы засыпаем.

До Нового года остается три часа пять минут. Настроение праздничное, яркое, поэтому стараюсь не думать, что до первого экзамена по геодезии четыре дня. Завтра об этом вспомню и снова накинусь на книжки!

Сегодня я впервые позвонила домой. Поздравила маму с наступающим Новым годом. До этого только сообщения ей присылала, чтоб сильно не волновалась. Она меня домой звала. Уговаривала прийти таким грустным голосом, что я даже колебаться начала. Скучаю ужасно по маме, по своим птичкам. Но, когда услышала на заднем фоне голос отца, сразу все желание навестить родные стены пропало. Не пойду туда, где этот работорговец живет и властвует!

Я кручусь на кухне уже несколько часов. Привыкла, что по праздникам стол должен ломиться от угощений. Наготовила салатов, испекла пирог, маринованное мясо в духовке запекается. Приготовила овощные и фруктовые нарезки, пленкой прикрыла. Влад рвался мне помочь — не пустила. Не хватало еще, чтобы последнюю здоровую руку обжег или порезал! Зато доверила ему уборку. Пылесос и тряпка для пыли ему руку не откусят — так что пускай наводит порядок!

Странно себя ощущаю. С одной стороны, он мой парень вроде бы. Поцелуи, объятия, химия волшебная. По вечерам, вконец устав от учебы, мы садимся перед компьютером и смотрим легкие комедии. Он меня обнимает здоровой рукой. С волосами длинными играет, на коже кончиками пальцев чувственные узоры выводит. В нежности его бездонной тону. Чувствую себя его принцессой, Мирославой Прекрасной. А с другой стороны, спим по-прежнему, в разных кроватях. Самообладание у него железобетонное, как у монаха со стажем. И упрямство такое же прочное. Говорит, не для того он так долго меня ждал, чтобы первый раз получился, как попало.

Одно время я его поддразнивала. Мимо него в бра проходила, полуодетая. Дверь в ванную "забывала" закрыть. Он тогда сразу деловито собирался и топал в библиотеку. Ничего не говоря, ставил на место. Как врачи обещают, до заживления плеча остается еще две недели. И мы оба ждем этого дня с голодным предвкушением.

Вздыхаю, утираю слезы, набежавшие от порезанного лука, и снова принимаюсь за нарезку. Еще чуть-чуть — и оливье закончу. Со спокойной душой тогда усядусь на диван и во всем этом праздничном великолепии стану ждать гостей.

Через час к нам придет Сэм со своей девушкой Марикой. Мы впервые с ней увидимся. Давно хотелось с этой отважной девушкой поближе познакомиться.

Отважной — потому что ее родители из эстонской глубинки. Они чернокожих парней только по телевизору видели. И уж никогда даже во сне помыслить не могли, что их дочь, умница и красавица, свяжет свою судьбу с нигерийцем!

Я считала себя очень смелой, когда решилась от родителей уйти. Остаться без их поддержки. Но Марика меня в этом переплюнула. Там не только вызов родителям брошен, но и всем окружающим заодно. Ее будущие детки мулаты будут в садик и школу ходить, удивлять других, не привычных к межрасовым бракам родителей.

После уборки Влад отправляется в душ. Сейчас все друг друга поздравляют, желают счастья. Наши телефоны то и дело гудят. Вот и его телефон вдруг опять начинает вибрировать. Сообщаю ему сквозь дверь:

— Тебе снова кто-то написал!

Влад открывает дверь и просит принести телефон. Любуюсь его мощным торсом над полотенцем, рельефными мышцами на руках, пока вручаю гаджет. Вскоре Влад выходит из ванной. Уже в брюках. Приближается вплотную и целует в макушку со словами:

— Прости, мне придется ненадолго уйти.

Больше ничего не говорит. Хмурится, напряженное лицо выдает волнение. Помогаю ему заново закрепить шину. Поверх футболки натягиваю ему серый кардиган, один рукав болтается пустым. Аккуратно застегиваю пуговицы. При этом растерянно на Влада поглядываю.

В самый разгар праздника от своей девушки уйти? Он человек вольный и умный, конечно. Раз решил — значит так надо. И все же не удерживаюсь от вопроса:

— Кто тебе написал?

Он отвечает сухо, без подробностей:

— Тот, кому прямо сейчас нужна моя помощь.

Накинув поверх куртки шарф, вызывает такси и уходит ждать машину на улице. Наверно, от новых вопросов спасаясь.

Меня волна паники скручивает. Царапает острыми когтями. Хочется за Владом бежать, чтобы узнать, к кому он на ночь глядя мчится. Опускаться до расспросов, звонков нельзя, это неправильно. Но узнать так сильно хочется, что больше ни о чем думать не в состоянии.

Не удержавшись, хватаю свой телефон и звоню Владу. Собираюсь плюнуть на гордость и спросить, можно ли с ним поехать? А вдруг и моя помощь пригодится таинственному отправителю?

Но спросить не получается. Потому что знакомый рингтон из Севильского Цирюльника слышен совсем рядом, в прихожей. Влад забыл телефон, наверно. Или специально оставил. Хватаю его и несусь на улицу. Хочу догнать и телефон ему вручить. Но не успеваю. Такси уже приехало и увозит теперь Влада в неизвестном направлении.

Стою под козырьком подъезда, вглядываюсь в темноту. Брошенной, одинокой себя ощущаю. Первый наш совместный Новый год грозит обернуться полной катастрофой.

Возвращаюсь домой, усаживаюсь на диване, верчу в руках телефон. Он запаролен. Меня так и подмывает проверить, не имя ли мое в качестве пароля стоит? Пробую «Мирослава». Не подходит. «Мира» — тоже не то. Мой день рождения — мимо. Меня охватывает боевой азарт. Забываю про Влада, про его странный, необъяснимый уход. Про то, что по чужим телефонам шастать нехорошо. Передо мной стоит задача — подобрать ключик к шифровке и я это сделаю! Вспоминаю день нашего знакомства, записываю дату и вуаля! Телефон, наконец, поддается. В груди успевает мелькнуть теплое чувство. Приятно до ужаса, что он именно эти циферки для пароля выбрал!

Но когда дисплей открывается, он во всей красе демонстрирует мне фото девушки в белом, кружевном неглиже. Прелестная, изящная блондинка по имени Света ему пишет:

— Ты обещал подумать про Новый год, помнишь?

— Я забронировала для тебя место, а от тебя ни слуху, ни духу.

— Скоро праздник и мне одиноко.

— Либо ты приедешь, чтобы разбавить мое одиночество, либо это сделает за тебя бокал шардоне. И ты сам знаешь, чем это закончится.

— Даю тебе право решить мою судьбу, дорогой. У тебя один час. Время пошло. Тик-так.

В ужасе падаю на диван. Чувствую себя преданной. Опустошенной и оплеванной.

Так запросто бросить меня ради какой-то оголенной девицы? Понимаю, конечно, он молодой, здоровый парень. Вынужденно живущий в воздержании. Но ведь это было его решение! Сам так захотел! Или он думает, что со мной как попало нельзя, а с ней можно?

В голове бардак. Мне плохо. Трясет от возмущения. Дрожащей рукой наливаю себе воды. Немного проливается мимо, и я бегу за тряпкой. Поскальзываюсь и падаю на пол, ушибив локоть. В отчаянии реву, сидя на луже. Не ожидала от него такого!