Раскрась мой мир (СИ) - Диана Смирнова

— Готова, — произнесла чуть запыхавшийся от волнения и спешки голосом.

Семён нащупал скамью, поднялся, тут же нашел стену, другую руку протянул мне:

— Пойдем, там на улице машина…

Я поспешно перехватила его ладонь, придержала за локоть, легонько повернула в сторону выхода. Парень по-прежнему не пользовался тростью. Видимо, мне придется приложить не мало усилий, чтобы уговорить Семена приобрести этот полезный атрибут для передвижения незрячих людей. На улице я внимательно огляделась по сторонам, надеясь увидеть расхаживающего от безделья взад и вперёд Толика. Но его не было ни у крыльца, ни у калитки, только за воротами стояла большая черная машина.

— Я не вижу Толика, — повернулась я к Семёну.

— Он в машине наверное, — бросил парень, — там у ворот должен быть черный Лексус.

В марках автомобилей я совсем не разбиралась, предположив, что лексусом является та самая большая черная машина, я повела Семена к воротам, помогла выйти за калитку. Парень двигался неуверенно, видимо не успев запомнить этот маршрут. На удивление Толик не поспешил покинуть салон, чтобы отмочить что-нибудь типа "Нашлась пропажа" и принять у меня своего подопечного. Поравнявшись с передней дверью я заглянула в салон, но водительское место пустовало. Неужели Толик даже в незнакомом городе умудрился куда-то сбежать.

— Его нет, — я повернулась к Семёну, добавила растерянно первое, что пришло в голову, — может за сигаретами отошёл…

Парень улыбнулся, достал из кармана пальто брелок, с помощью которого водители снимали сигнализацию с автомобилей, нажал на кнопку заставляя машину услужливо "пикнуть".

Невероятная догадка заставила сердце забиться быстрее. Я замерев наблюдала за тем как парень тянется к очкам, снимает их уверенным жестом, складывает дужки небрежным движением, поднимает глаза, немного щурится от осеннего солнца.

— Ты… видишь… — выдохнула с восторгом и страхом, — видишь.

— Вижу, — улыбнулся Семён.

Его взгляд впервые был направлен на мое лицо, а не блуждал где-то за спиной. Первым желанием было снять с плеча рюкзак и вмазать прямо им по этой довольно улыбающейся физиономии. Я уже потянулась к плечу, чтобы осуществить задуманное, но душу окатило безумным страхом: он видит… меня. Вместо лямки портфеля рука вцепилась в ворот куртки, сжала, словно это могло помочь скрыть от Семена бесформенный дутик и длинный шарф грубой вязки, абсолютно не сочетающийся по стилю со всем, что сейчас было на мне надето. Я растерянно закусила нижнюю губу, опустила взгляд, чувствуя как щеки предательски краснеют, пробормотала:

— Зачем…

Семён молчал. Я набрала в лёгкие побольше воздуха, заставила себя вновь поднять на парня глаза, добавила:

— Ты меня обманул.

Он улыбался, а его внимательный взгляд скользил по моему лицу.

Зачем он мне соврал?

— Я никуда с тобой не поеду, — голос захлебнулся предательским всхлипом.

Я шагнула в сторону, но рука Семена легла на стекло машины, не давая мне возможности трусливо сбежать.

— Была готова уехать со слепым, а теперь…

— Хватит, — рука по детски скользнула по носу, приглушая новый всхлип, — почему ты все время издеваешься! Почему нельзя просто…

Семен наклонился ко мне, его горячая ладонь требовательно стиснула затылок, не дала отвернуться, а в следующую секунду его губы накрыли мои, повторяя тот крышесносный поцелуй, что сводил с ума в ночных воспоминаниях.

Проще не придумаешь.

Его вторая рука опустилась на талию, прижала крепче к мужской груди. Эти объятия и эти губы говорили убедительнее пылких признаний.

Я поеду с ним. Забью на все и поеду. Сейчас.

Три года спустя…

Июльское солнце медленно прятало свои лучи за крышами кирпичных домов коттеджного поселка. Вечерний ветер, скользнувший через решетчатые стенки деревянной беседки, заставил зябко натянуть на плечи шерстяной плед. Чай с лимоном, что заботливо приготовила для меня Любовь Викторовна — домработница отца Семена, бессовестно остывал. Чтобы старания женщины не были напрасны, я заставила себя поднести чашку к губам, вдохнула приятный аромат, помедлила пару секунд прислушиваясь к организму: не отзовется ли тошнотой. Не отозвался, значит, можно смело пить. Теплый напиток разлился по телу неподдельным блаженством, а отсутствие желания бежать в уборную позволило расслабленно откинуться на спинку плетеного кресла, подтянуть на сидение ноги, принимая излюбленную позу. Я даже бросила смелый взгляд на аппетитные плюшки, аккуратно выложенные на узорчатые блюдо и густо посыпанные сахарной пудрой. Но передумала, подобная смелость точно обернулась бы для меня забегом на короткую дистанцию. Сделав ещё один глоток, я поставила чашку обратно. Невольно задержала взгляд на переливающемся в свете лампы узоре кольца. Память незаметно унесла в день, где в безумно красивом зале Санкт-Петербургского ЗАГСа Семён после официальных слов клятвы новобрачных надел это ювелирное чудо на мой безымянный палец…

— Дариночка… — голос домработницы Михаила Сергеевича вернул меня в реальность.

— Да, Любовь Викторовна… — я улыбнулась женщине, что сейчас ставила на стол вазу с фруктами.

— Всё хорошо? — она бросила быстрый взгляд на чашку, посмотрела на меня с выражением искреннего сочувствия. — Тошнит?

Я мотнула головой.

— А давай я тебе морсика…

— Спасибо, Любовь Викторовна, — я поспешила остановить женщину, — чай очень вкусный, просто пью глотками, боюсь…

Домработница понимающе покивала, заботливо поправила край пледа, направилась к дому. Скоро должны были приехать Семён с отцом, поэтому женщина занималась приготовлением ужина. Мои попытки помочь по хозяйству Любовь Викторовна отсекла ещё на первой неделе, поэтому сейчас мне ничего не оставалось, как послушно сидеть под теплым пледом, изображая принцессу на горошине.

С улицы донёсся звук приближающейся машины. Охранник поспешил выйти из своего домика, чтобы открыть ворота. Я спустила ноги с кресла и даже по старой привычке приподнялась, но тут же опустилась обратно. Если я встречу Семена у ворот, он снова будет ворчать. Врач частной клиники, что вел мою непростую беременность строжайше запрещал любые нагрузки. Под нагрузками подразумевалось таскание тяжестей, перелеты, переезды, дальние прогулки… Но для Семена "нагрузкой" считалась даже пара шагов до ворот проделанных мною без его контроля. Лучше посидеть, чтобы любимый муж не сетовал, на мою неосмотрительность.

Эта беременность не была чудом, она стоила большого терпения и упорства: клиники, врачи и операция искусственного оплодотворения, после которой я пару недель лежала пластом. И теперь, чтобы долгожданный малыш появился в нашей семье, мне придется терпеть некоторые неудобства и перестраховываться даже там, где это может показаться лишним.

Служебная иномарка въехала во двор. Толик выскочил из салона, поспешил к багажнику, зашуршал пакетами. До меня донеслось его привычное ворчание о доплате за услуги носильщика продуктов. Семён вышел из машины говоря что-то о кредитных линиях, процентной ставке и условиях получения. Отец вышедший с другой стороны, дополнял его фразы, кивал, поправлял. Михаил Сергеевич ещё до нашей свадьбы