Кэтрин Куксон - Цена счастья

Джефф повернулся к съежившейся от страха и боли девочке. Она стояла, прислонившись к дверному косяку и придерживая обеими руками куски разорванного платья.

— Как ты? — спросил Джефф.

Девочка только всхлипнула в ответ. Джефф взял ее за дрожащее плечо, повернул лицом к свету и сказал:

— Ведь ты кто-то из девчонок Гиллеспи, правда? — Та в ответ снова всхлипнула и слабо кивнула. — И что ты здесь делаешь в такое время? — Не дождавшись ответа, Джефф слегка подтолкнул ее и сказал: — Ладно, пошли. Пальто-то у тебя есть?

Девочка, спотыкаясь, пошла в комнату, а Джефф приблизился к распростертой на земле фигуре. Он не стал наклоняться и прикладывать ухо к груди лежавшего, а просто приложил вытянутую руку ладонью к ребрам и тут же удовлетворенно кивнул.

Девочка вышла из дома, на ходу натягивая паль-то. Джефф взял ее за плечи, повел к воротам и, стараясь быть спокойным, сказал:

— Я отведу тебя домой, к матери.

Он знал, что Минни Гиллеспи — ее мачеха, а не мать, но сейчас это было не важно. Он знал также, что отец девочки — Артур Гиллеспи — смылся еще в прошлом году, оставив своей второй жене все, в том числе двух дочерей от первой супруги, троих ее собственных детей от первого мужа и одного общего ребенка.

— Ты которая из двух? — спросил Джефф девочку.

— Я — Лиззи, — ответила она и, оглянувшись на дверь коттеджа, тихо спросила: — Он... мертвый?

— Да нет, выживет, — равнодушно ответил Джефф. — Давай, пошли, мать будет беспокоиться. — Что же ты все-таки тут делала, а?

Лиззи промолчала, но зашагала чуть быстрее. Джефф снова повторил вопрос:

— Что ты тут делала?

— Она меня послала...

— Она послала? Зачем?

— Отнести... отнести ему пирог.

— А почему она не могла послать тебя днем? Или твою старшую сестру?

— Мидж сбежала в прошлом месяце...

— О... — только и сказал Джефф после долгой паузы. — А раньше мать посылала с пирогом Мидж?

— Да, — тихо ответила Лиззи.

— И часто Мидж ходила в коттедж?

— Она убиралась там вечером, когда приходила с работы из магазина Бексли.

— А почему она сбежала?

— Из-за него. Ей не нравилось, когда с ней занимаются всякими глупостями.

— О боже! — громко вздохнул Джефф.

Он хорошо знал Минни Гиллеспи, урожденную Кольер. Сучкой она была, это точно, но чтобы до такой степени!.. Замуж она вышла в семнадцать и выпивать начала со своим первым мужем, хотя Джефф считал, что такие, как она, могут пьянствовать и без всякого мужа. То, что она вытворяла сама, — в конце концов, ее личные проблемы, но торговать своими падчерицами — это, как говорят здесь, совсем другая уха.

— Ты часто здесь бывала?

— Сегодня первый раз...

— Ты не думала, что он начнет... ну, это... приставать к тебе?

— Нет. — Ее голос дрожал. — Нет!

— А твоя сестра не говорила, что она делала, когда... ну... носила пирог в коттедж?

— Нет, она не рассказывала, только говорила, что ей не нравится, когда ее заставляют делать всякие глупости. Я думала, что это про работу — ну, что он придирается, и все такое... Он ей платил пять шиллингов.

— Пять шиллингов?! О Господи...

Что-то в голосе Джеффа заставило Лиззи сказать оправдывающимся тоном:

— Она хорошо прибиралась! Она умела делать все по дому...

«Да уж», — подумал Джефф, а вслух спросил:

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

— Школу закончила?

— Да, только что.

— И что собираешься делать?

— Она говорит, что надо ехать в Гейтсхед, к ее сестре. Там есть фабрика, и можно получать пятнадцать шиллингов в неделю...

— А ты хочешь туда ехать?

— О нет! Там еще хуже, чем тут, — кругом такая грязь, и она сама... ужас какой-то, ее сестра то есть. А здесь работы нету — как Мидж сбежала, так миссис Бексли взяла кого-то в магазин. Мать говорит, что половину я буду отдавать ей, потому что мой отец сбежал, и Мидж тоже, а я ей должна помогать с малышней. Другую половину нужно будет отдавать ее сестре...

Они прошли вдоль берега реки и уже выбрались на главную дорогу, когда Джефф остановился и сказал девочке:

— Не бойся, теперь все будет в порядке.

Она подняла голову, но не смогла рассмотреть его лицо, скрытое между поднятым воротником и надвинутым козырьком кепки.

— А ты вообще сам-то кто? — спросила она.

— Я рыцарь в доспехах, слышала про такого? Только под плащом не видно.

— Ты здесь живешь?

— Да, живу я здесь, и в это время я обычно прогуливаюсь верхом, только сегодня моя лошадь натерла ногу.

— Ты шутишь, — вздохнула девочка.

— Шучу, — ответил Джефф и, помолчав, спросил: — Как ты думаешь, дадут тебе ремня, когда вернешься?

По ее лицу пробежала тень, и девочка грустно вздохнула.

— Может быть. Но я ей сказала: если еще раз тронешь меня, я сбегу, как Мидж. Только, — она снова вздохнула, — я не смогу, мне просто некуда бежать.

— А Мидж? Она куда сбежала?

— В Ньюкасл, у нее там друзья. Она мне про них не рассказывала, но обещала написать. А если она что обещала, то сделает, она такая. Она мне давно говорила, что сбежит, ну и вот...

— А у тебя есть друзья?

— Да, здесь в округе, только к ним... в общем, они не такие, чтобы она меня там не достала.

— Значит, поедешь в Гейтсхед, на фабрику?

— Да, придется.

— А когда?

— Не знаю точно. Она ждет известия от сестры, когда будет место.

— Тогда я еще увижу тебя здесь?

— А как я узнаю, что это ты?

— Ну, это просто. Главное, что я тебя узнаю. А со мной рядом будет лошадь, которая немного хромает.

— Смешной ты...

— Это точно. Ну, беги домой, ладно?

— Пока!

— Пока!

Джефф медленно повернулся и пошел по на-правлению к дому. Примерно через полмили он увидел, что кто-то выходит из телефонной будки, светя себе фонариком, и идет навстречу. Не доходя нескольких шагов, человек осветил лицо Джеффа, и вдруг хорошо знакомый голос проговорил:

— Что, Джефф, прогуливаешься?

Джефф помолчал секунду, а потом вежливо улыбнулся.

— Да, можно сказать так, мистер Хонисетт. Как и вы, я решил немного пройтись.

— Странные вещи случаются иногда на прогулке, Джефф. Догадайся, куда я сейчас звонил?

— Не имею ни малейшего понятия, мистер Хонисетт.

— Я тут обнаружил этого... ну, который на выходные приезжает в коттедж, здорово помятого! Вроде челюсть сломана, да и ползти ему трудновато. Я решил доктору позвонить, так оно лучше, наверное, а? Кто-то ему крепко врезал, я имею в виду челюсть. Что скажешь, Джефф?

— Я сказал бы то же самое, мистер Хонисетт. Трудно сломать себе челюсть, если только не наткнешься на что-то очень крепкое.