На крыльях надежды (СИ) - Солдатова Татьяна

Оставив дверь приоткрытой, чтобы была возможность наблюдать за процессом выполнения задания, не торопила женщину, ожидая, когда она начнет первая.

— Светлана Алексеевна… я же не ошиблась? — неуверенно обратилась она.

— Нет, все верно. Я вас слушаю.

— Я наблюдала за вами. Вы так хмурились, изучая личное дело Саши… — Любовь Сергеевна смотрела на меня с опаской. — Просто последний год у него был безумно тяжелым. Вы не подумайте, Сашенька очень способный. Правда, у мальчика больше предрасположенность к точным наукам. По иностранным языкам у него всегда были репетиторы и…

Она вновь замялась, пытаясь донести до меня и так очевидную истину.

— Любовь Сергеевна, вы зря переживаете. Это тестирование покажет его уровень, но я в любом случае буду рекомендовать его принять в класс Марины Анатольевны. Так как не вижу смысла нагружать ребенка тем, что ему, судя по всему, абсолютно не интересно. Но я со своей стороны могу лишь высказать мнение, решение же остается за директором учебного учреждения — Натальей Валерьевной Вишняковой. Так что вам, если есть какие-то просьбы и пожелания, лучше пообщаться непосредственно с ней.

— Я уже с директором говорила. Мне ответили, что ваше мнение позволит ей принять более взвешенное решение.

— Тогда, я думаю, нам стоит пройти в класс. Александр, как я понимаю, уже закончил.

Мальчик и правда завершил все задания и ожидал нас, безразлично что-то рисуя на пустом листке.

Проверка не заняла много времени, как я и думала, знания по английскому были на уровне тройки. Твердой, но явно недостаточной для обучения в языковом классе. По поводу немецкого я даже этого сказать не могла. Беседа лишь подтвердила пробелы в его и так не блестящих познаниях. Выводы напрашивались сами собой, но озвучивать их здесь я не стала, а направилась прямиком в кабинет Беспаловой, попросив женщину с внуком подождать меня здесь.

— Ну, Светлана Алексеевна, что скажете? — в этот раз Вишнякова отмалчиваться не стала.

— Скажу, что в свой класс я его рекомендовать однозначно не буду.

— Почему? Все настолько плохо? — удивилась Антонина Львовна.

— Твердая тройка по английскому. Четверку ему старательно натягивали. Но английский еще куда ни шло… а вот знания по второму языку просто отсутствуют в достаточном количестве для перевода в седьмой класс. Огромные пробелы по немецкому. И та единственная тройка, которую ему явно «нарисовали» по итогу шестого класса, не отражает действительности. И я даже сейчас не говорю о третьем языке. А если учесть сложные жизненные обстоятельства ребенка, то зачем его пихать туда, где он заведомо будет учиться хуже, тем самым усугубляя ситуацию? Мой вердикт — математический класс.

— Хорошо, — и директриса на время замолчала, раздумывая о сложившейся ситуации. — Раз все настолько плохо, пожалуй, Светлана Алексеевна, я с вами соглашусь. Антонина Львовна, оформляйте его в класс к Марине.

Они продолжили обсуждать эту тему, но уже без меня. Дальше я задерживаться не стала, а направилась в кабинет, где меня ожидали. Любовь Сергеевна была рада такому итогу. Я, собственно, тоже.

Неделя пролетела как один день. Проверка домашних заданий. Контрольные работы. Педагогические советы. Плюс ежедневное репетиторство по вечерам со студентами. К пятнице я была выжата как лимон, и выходных с последующим переходом в каникулы ждала с огромным нетерпением. Это даст возможность хоть немного перевести дух и чуть-чуть уделить времени себе.

После развода с Олегом я старалась одна вообще не оставаться. Почти на месяц мы уехали отдыхать с сестрой в Анапу. А с августа набрала столько репетиторств, что с огромным трудом распихала их, согласовав время после выхода на основное место работы — в школу.

В этой бешеной гонке, которую я себе устроила, пытаясь занять каждую свободную минуту, чтобы не думать ни о чем, сейчас поняла, насколько же я устала. Ни минуты покоя не оставила для себя. Да и Олег в последний месяц активизировался. Постоянно названивает, пытаясь узнать, как у меня дела. Навязывая мне свою мнимую заботу. Раздражало дико.

От безрадостных мыслей отвлек звук борьбы на лестнице. Быстрым шагом направилась туда, откуда доносились голоса и удары.

— Бей, Егор! Ну, ты че!

— Бли-и-ина, мазила!

— Нифига себе у него удар!

— Пацаны, шухер! К нам идут.

Немыслимо! В школе драка в разгар рабочего дня! Куда только охрана смотрит?!

— А ну, стоять! — рявкнула так, что все звуки моментально стихли.

— Ой, Светлана Алексеевна, это вы? Здрасьте, — как ни в чем не бывало поздоровался Исаков Максим, одергивая жилетку.

Картина, открывшаяся моему взору, впечатляла. Четыре ученика из класса Марины Анатолиевны стояли со скучающим видом, смотря кто куда, но только не в мою сторону. Чуть поодаль от них держался новый мальчик из их же класса — Волков Александр.

Куртка разодрана. Из губы сочится кровь. Ладони сжаты в кулак и на них заметны ссадины. Но взгляд при этом горящий яростью и не обещающий ничего хорошего своему обидчику. Он словно не замечал численного перевеса.

Окинув компанию беглым взглядом, быстро определила второго участника потасовки. Игнатьев Егор. Разодранная жилетка. Разбитый нос и наливающийся синяк под глазом не оставляли сомнений в его непосредственном участии.

Умный, я бы даже сказала, талантливый, мальчишка. Отличник. Но при этом жуткий задира и драчун. Вообще не могла понять, как в нем это уживается. Собранный и внимательный на уроках и абсолютно развязный на переменах.

— Что здесь произошло? — спросила, подходя ближе.

— Ничего серьезного, — тут же отозвался Егор. — Мы просто с новеньким пообщались. Так сказать, налаживали мосты.

— Серьезно? — усмехнулась, выразительно осматривая его. И уже оставшимся участникам: — Валентин, ты быстро в медпункт — пригласи Зинаиду Платоновну с аптечкой к Роману Александровичу, и вернешься вместе с ней. Ясно? Все остальные за мной.

Кабинет Юдина, нашего заместителя директора по безопасности, располагался недалеко от моего. Приведя ребят к нему, мы дождались медсестру и лишь после этого принялись разбирать ситуацию.

С горем пополам нам удалось выяснить причину: Егор и Саша живут в соседних домах. Недавно у Александра произошла стычка с соседом Егора по лестничной клетке, и сегодня был своего рода акт «устрашения».

Всех мальчишек заставили написать объяснительные. Сообщили о произошедшем событии родителям и отпустили, взяв на контроль.

И если остальные ребята могли спокойно пойти домой, то у Александра куртка была сильно разодрана. Рукав держался на честном слове, да и замок при беглом осмотре явно сломан. Это ж как же они там дрались-то?! Конец октября в Новосибирске не предполагает хождения без верхней одежды. Да плюс сегодня еще и заморозки.

Смотря, как он пытается запахнуть свою поврежденную куртку, окликнула мальчика:

— Саша, — он замер, поднял настороженный взгляд, не ожидая ничего хорошего. — Ты живешь, судя по адресу, в том же доме, что и я. Зайди ко мне в класс, подождешь, пока я соберусь, и поедем вместе. На улице сегодня холодно, довезу тебя до дома.

— Не надо, — буркнул он в ответ, вновь пытаясь застегнуть то, что уже не могло быть застегнуто.

— Ты же не хочешь разболеться на каникулах? А с такой погодой на улице, да без шапки с курткой, простуду можно запросто подхватить. Не артачься. Я же тебе не в друзья набиваюсь. Подумай о бабушке.

И последняя фраза его явно проняла. Если когда я стращала мальчика возможной болезнью, он и ухом не повел, то упоминание о бабушке, явно дорогом ему человеке, возымело действие. Волков прошел следом за мной в класс и уселся на последнюю парту, покорно ожидая, пока я соберусь.

Первым делом завела машину, чтобы не садиться в холодный салон. И принялась быстро складывать вещи, мельком поглядывая на мальчишку.

Саша сидел, понурившись, хмуро рассматривая свои повреждения на одежде. При этом одновременно пытаясь отчистить шапку от грязи. Видно, по ней топтались и единственно, что может привести головной убор в приличный вид — это стирка.