Финишер (ЛП) - "РуНикс"

— Просто предчувствие, детка, — ласково говорила ей мама.

Она ждала этого хорошего. Было ли это оно? Он, снова вернулся? Этого не могло быть.

Боже, она была огромной идиоткой.

Наблюдая за зрелищем перед собой, она пыталась понять, был ли это ее Альфа, прежде чем ей пришлось столкнуться с реальной жизнью.

Бой, скорее всего, незаконный, поэтому он и проходит в таком подвале в промышленном районе, более известном как жуткая запретная зона города. Это та часть города, куда приходили дети, желающие поиграть в страшные игры. В основном же он был известен тем, что здесь промышляли преступники. Она просто надеялась, что никто не попал под облаву, потому что тюрьма не входила в ее список желаний.

Подвал, если его можно было так назвать, было огромным и темным, не похожим ни на один подвал, который она когда-либо видела. Стены были из цельного камня, а потолок очень высоким, с огромными светильниками, на которые, честно говоря, больно смотреть. В центре помещения находился ринг, закрытый, и толпа, состоящая в основном из мужчин и нескольких женщин, окружала клетку, а пару страшных мужчин-вышибал стояли у стен и следили за всеми.

— Сломай ему руку, Альфа! — крикнул мужчина справа от нее достаточно громко, чтобы разбудить мертвых.

— Разбрызгай его чертову кровь!

— Выруби его, и я отсосу у тебя, зверь!

Это сказала особенно восторженная дама где-то в помещении. Зефир сморщилась. Пока это был не ее Альфа, дама могла сосать все, что хотела. Она всегда иррационально относилась к нему.

Сильный удар тела о металл клетки прервал ее мысли и привлек внимание к главному событию.

Ее брови сошлись.

Мужчина без рубашки, нет, гигант без рубашки, прижимал к клетке со спины другого мужчины поменьше (который сам по себе был бы огромным, но в сравнении с ним выглядел крошечным). Она могла видеть то, о чем говорила леди. Действительно, зверь. Рука меньшего была вывернута за спиной под неудобным углом, а другая держала его, как собаку. Но не только бой привлек внимание Зефир.

Дело было в его глазах, точнее, в его одном глазе. На правом глазу у него была повязка, а левый мерцал каким-то светлым оттенком, который она не могла разобрать издалека. По ее мнению, повязки на глаза носили пираты, чтобы выглядеть крутыми, когда они нападали на корабли и требовали девиц в исторических романах. В наше время люди обычно просто вставляли искусственный протез глаза, если это было необходимо. Тот факт, что этот настоящий гигант надел повязку на глаз на бой с противником, у которого, казалось бы, хорошее зрение… черт.

Но он совсем не походил на мужчину из ее роковых воспоминаний.

— Выеби его нахуй!!!

Господи, мужчина рядом с ней был очень, очень кровожадным.

— Я так хочу его! — донесся откуда-то женский голос. — Можешь поверить, что он уже больше года ни с кем не трахается? Я столько раз пыталась его подцепить.

— Девочка, он пугает меня до смерти. Я ни за что к нему не приближусь.

— Только представь себе секс. Слышала, что он заставляет девушек славить Господа.

Зефир внимательно прислушивалась к разговору, пытаясь понять, он ли это.

Она старалась, чтобы толпа не толкала ее маленькую фигурку, наблюдая за боем со спины, ее мысли были заняты, а на груди лежала тяжесть.

Зверь отступил от меньшего мужчины, освобождая его, впервые выставляя на ее обозрение всю его фигуру. Длинный шрам спускался от линии роста волос, под повязкой на глазу, вниз к уголку рта, постоянно стягивая его, с одной стороны, в страшную хмурую гримасу. Еще миллион шрамов усеивали его торс, а некоторые татуировки покрывали миллион мышц, о которых она и не подозревала. И для такого крупного мужчины он двигался с плавностью, которая ему противоречила.

Стальная, грубая сила, вот кем он был.

Альфа, так его называла толпа, и она понимала, почему. Чем больше она наблюдала за ним, тем больше ее захватывало, тем больше желание подтвердить его личность проникало в ее поры.

Коротышка повернулся к нему, замахнулся рукой, кулак его был нацелен на черное пятно, и Зефир почувствовала, как дыхание запершило у нее в горле, она вдруг поняла, что не хочет, чтобы зверь пострадал. Не успела она моргнуть глазом, как он, с его ограниченным периферийным зрением, заблокировал коротышку и нанес резкий апперкот в бок, возможно, сломав ребро.

Уф.

Коротышка схватился за бок и застонал, когда толпа сошла с ума. Да, это было больно.

В тот момент, когда она сочувственно поморщилась, а коротышка остался лежать на полу, Альфа сломал шею и впервые посмотрел на толпу. Она увидела, как этот единственный взгляд окинул собравшихся и остановился на ней. Возможно, его внимание привлекли ее розовые волосы или платье. Она не знала, да и не думала.

Она не могла думать.

Это была все та же тяжесть. В его взгляде всегда было что-то… напряженное. Что-то настолько тяжелое, что она чувствовала, как оно давит ей на грудь, учащает сердцебиение, делает ладони липкими. Бисеринки пота скатились по ее шее в декольте, и, Боже правый, она вспомнила, каково это было, когда он смотрел на нее обоими глазами.

Это было похоже на него.

Слезы жгли ей глаза.

Так чертовски долго.

Это длилось несколько секунд, прежде чем он снова повернулся к своему противнику.

— Зи? Какого черта ты здесь делаешь?

От этих слов ее глаза на секунду закрылись, а реальность вновь обрушилась на нее. Она надеялась, что у нее будет немного больше времени перед столкновением. При всей своей общительной, буйной натуре, конфронтации это то, с чем она никогда не могла справиться. Она их ненавидела. И всякий раз, когда возникала такая необходимость, она полностью избегала их. Все шло не так, как она себе это представляла. Она бы отправилась домой и отправила ему сообщение о расставании.

Теперь же предстояла конфронтация, а она не была в ней заинтересована, все ее внимание было приковано к мужчине в клетке. Выдохнув, она медленно повернулась лицом к мужчине, которого через три секунды сделает своим бывшим.

— Мы расстаёмся, Алек, — сказала она ему, рассматривая его очень красивый профиль.

Он был горячим, этого нельзя было отрицать, и он тоже это знал.

Она увидела, как его темные брови опустились вниз, как они делали, когда он собирался ей что-то объяснить.

— Что ты имеешь в виду?

— Это значит, что ты можешь идти трахать себя или трахать другую бабу, как та, что сзади. Мы расстаёмся.

— Зи…

Она подняла руку.

— Оставь это.

Толпа пришла в ярость от того, что происходило в клетке, и Зефир почувствовала, как ее эмоции рассыпаются во все стороны. Она не хотела иметь дело с Алеком, но он знал, что попался, и не мог отговорить себя от этого, а значит, собирался перейти в наступление. Через мгновение его губы скривила предсказуемая усмешка, и Зефир приготовилась.

— Слишком поздно, Зи, — напомнил он ей, будто она в этом нуждалась. — Через месяц тебе исполнится двадцать девять, и фонд твоей бабушки будет заморожен, если ты не выйдешь за меня замуж. Я собирался сделать тебе предложение в твой день рождения. Одна интрижка не стоит всего этого.

Ее горло сжалось, даже когда ярость наполнила вены. Да, фонд ее бабушки. Ее любимая бабушка так и не вышла замуж и жалела об этом всю жизнь, поэтому она позаботилась о том, чтобы внучка не повторила ее ошибку и нашла себе спутника жизни. Она оставила несколько старых семейных реликвий с оговоркой, что Зефир должна выйти замуж до своего двадцать девятого дня рождения, чтобы получить доступ к ним.

Зефир не была наемницей и не слишком заботилась о деньгах, чтобы выходить замуж. Но семейные реликвии принадлежали ее отцу уже более пяти поколений, и коварная старушка знала, что ее мать скорее выдаст ее замуж под дулом пистолета, чем позволит чему-то столь ценному для их наследия отправиться на благотворительность. Алек стал находкой. Она была девушкой из среднего класса, а он был симпатичным мужчиной, происходил из денежной семьи и имел влияние в городе. Она любила своих родителей, они любили ее, и она не могла отрицать, что, увидев анкету Алека, они почувствовали большее удовлетворение от своих отношений. Побочным преимуществом был доступ к фонду ее бабушки. Пожалуй, это единственная причина, по которой она рассматривала возможность остепениться с ним.