Шайла Блэк - Порочные узы

— Тебе он, может, и папа. Для меня — источник биологического материала. Тот, кто отрицал мое существование последние двадцать пять лет.

Брэндон вздохнул.

— Морган, ты же знаешь, как политики к этому относятся, особенно на Юге. Если бы люди узнали, что он водил шашни с молоденькой помощницей, в то время, как дома его ждала жена с тремя детьми…

— Да, это уничтожило бы великого сенатора штата Техас.

— Ходят разговоры, что он хочет побороться за президентское кресло в 2012 году.

Смесь сочувствия и сожаления застыли на привлекательном лице Брэндона.

— Вот поэтому я и не могу ему позвонить. В любом случае, он все равно не снимет трубку.

— Если ты будешь в опасности — снимет. Папа может тебя защитить.

Морган сомневалась в этом. Но промолчала.

— Жаль, что мы не можем сказать ему, что я твоя невеста. С остальными это срабатывает.

— Хммм. Если наши отношения станут достоянием общественности, нам придется признаться либо во лжи, либо в инцесте. Невеселый выбор.

— Давай надеяться, что до этого не дойдет. Не думаю, что мой больной преследователь в курсе, что я покинула Лос-Анджелес, поэтому ему невдомек, где меня искать.

Кивнув, Брэндон начал просматривать почту. Дойдя до большого коричневого конверта, он нахмурился.

— Кто-нибудь знает, что ты в Хьюстоне?

Кроме Мастера Джея, с которым она познакомилась в интернете пятнадцать минут назад, Реджи и пары близких подруг?

— Нет.

Брэндон явно встревожился.

— Кто-то здесь знает тебя. Это было в почтовом ящике. Без имени и марки. Его доставил сам отправитель.

Брат протянул ей конверт, который Морган взяла с дрожью в сердце. Она узнала почерк. Боже, как он нашел ее? Да еще так быстро? Нет!

Дыхание стало прерывистым. Дрожащими руками она открыла конверт и достала содержимое. В тот же момент к ее ногам посыпались лепестки красной розы — увядшие по краям, но все еще свежие у основания — и покрыли ковром пол из белого дерева. Они были похожи на капли крови.

Морган вскрикнула. Он знал, что она здесь. Как он ее нашел?

Потом ее взгляд упал на фотографии. Вот она в международном аэропорту Лос-Анджелеса в день побега в Хьюстон. На следующем снимке она была во дворе дома Брэндона в тонких пижамных штанах и майке, под которой явно угадывались напряженные соски — спасибо холодному утреннему ветру. И последняя фотография, на которой она в шелковой сорочке цвета шалфея и таком же пеньюаре целует Брэндона в щеку, провожая его на работу. Этим утром.

Страх зашевелился в животе, Морган даже не возразила, когда Брэндон выхватил снимки из ее онемевших пальцев. Посмотрев фотографии, он не удержался от проклятий.

— Это от твоего преследователя, да? Он был здесь, сукин сын! — Брэндон провел рукой по своим каштановым волосам, растрепав аккуратную прическу.

— Я звоню в полицию.

Боже, как бы ей хотелось, чтобы все было так просто.

— Они ничего не могут поделать. В полиции Лос-Анджелеса мне сказали, что он должен совершить какое-нибудь правонарушение, прежде чем они начнут предпринимать какие-либо действия. Делать фотографии не противозаконно.

— Он был на моей земле.

Брэндон поднял снимок, где она была на заднем дворе его дома в Хьюстоне, и указал на него пальцем.

— Мой двор — частная собственность. Эти снимки он мог сделать, только проникнув на мою территорию. А это нарушение закона.

Он схватил ближайший сотовый телефон и набрал девять-один-один. Морган покачала головой.

Брэндон был прав, но девушка сомневалась, что полицейские Хьюстона более рьяно отнесутся к ее проблеме, нежели их коллеги из Лос-Анджелеса. Кто бы это ни был, он ничего не украл и не порушил. Никому не причинил вреда… пока. Морган чувствовала, что его ярость становится сильнее: он стал чаще контактировать с ней, последовал в Техас. Но полиции будет плевать на ее предчувствие.

Брэндон повесил трубку.

— Они скоро приедут.

Морган пожала плечами… и попыталась подавить нарастающую панику. Оставалось только ждать.

Она начала запихивать фотографии обратно в конверт, но что-то мешало, и Морган поняла, что достала не все. В легком замешательстве она просунула руку между слоями бумаги. Обычно этот больной на голову ублюдок присылал только снимки — сбивающие с толку, шокирующее личные — и больше ничего. Но не сегодня.

Из коричневого конверта Морган достала клочок бумаги, на котором черными уродливыми буквами было нацарапано: «Ты принадлежишь мне. Только мне».

Морган сглотнула подкативший к горлу комок страха. Теперь он начал общаться с ней. Общаться. Выражать свои собственнические чувства, свою ярость по поводу присутствия в ее жизни другого мужчины. Этот лунатик не знал, что Брэндон ее сводный брат. Он купился на историю, придуманную Брэндоном для того, чтобы объяснить присутствие Морган в его доме и отпугнуть ее ревнивого психа-преследователя.

Пусть мысль о том, чтобы остаться одной и пугала Морган, в глубине души девушка радовалась отъезду Брэндона. Если с ним что-нибудь случится, то не потому, что ее «обожатель» решит убрать с дороги «соперника». За три недели отсутствия брата она что-нибудь придумает, найдет, куда уехать, чтобы по его возвращении не подвергать опасности единственного из сыновей сенатора Росса, признавшего ее.

Может Реджи прав, и ей нужен телохранитель.

— Ты и, правда, даже не догадываешься, кто этот придурок?

— Нет.

Она покачала головой.

— Хотела бы. Насколько я знаю, никто из моих сослуживцев не точит на меня зуб. Бывший жених бросил меня сам.

— Кто-то из телезрителей? Фанат, не понимающий, когда надо остановиться?

Морган пожала плечами.

— Может быть. Раньше я уже получала странные письма от поклонников, но в них не было угроз или нарушения границ моей частной жизни.

— Детка, я собираюсь найти человека, чтобы докопаться до истины. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — поклялся Брэндон.

В подобных ситуациях Морган всегда задавалась вопросом: как так получилось, что они с Брэндоном были зачаты от такого человека, как сенатор Росс. Они совсем не были похожи на других его жадных до власти и денег отпрысков.

— Проклятье, — неожиданно выругался Брэндон.

— Я чертовски сильно не хочу уезжать завтра. Дерьмо! Дядя Сэм иногда бывает чересчур требовательной любовницей.

Морган точно не знала, чем занимается ее брат — ему было запрещено распространяться о работе. Из сказанного за три года, прошедших с того момента, как он обнаружил скелет в шкафу папаши и нашел ее, она сделала вывод, что это связано с разведкой. Правда не представляла, на какую именно организацию.