Спаси Меня (СИ) - Фокс Даяна

Кстати, татуировку я сама с себя срезала, буквально за два дня до побега. Мы планировали с Лисенком, что найдем два безымянных трупа девушек, и сымитируем свою смерть. Но судьба сыграла иначе. Да и Лесе, как я узнала в самом начале нашего плана, оставалось буквально год. У нее в голове неоперабельная опухоль мозга. Не сегодня, завтра она умрет.

Я до последнего верила, что мы сможем выиграть время для Леси. Но буквально за месяц до побега, у него начала жутко болеть голова. Она иссохла за этот период. Поэтому она бросилась под камаз. Когда мы сбегали.

А у меня начались восстановительные работы. Потому что от меня, в принципе как от человека, как от личности, ничего не осталось. Да и от тела, тоже осталось одно название.

Закончив свой рассказ, я выдохнула. Теперь все. Назад пути нет. Все мосты я сожгла.

Проносясь в голове события того времени, я начала понимать, что я заплатила слишком большую цену за собственное счастье. И разоблачение бывшего мужа. Цена была непомерно высокой. Но сейчас я такую цену еще раз не готова заплатить.

Стас молчал! Он весь рассказ молчал, сжимая кулаки. Да и оно понятно! Кому захочется после услышанного иметь общего с падшей женщиной? Пусть даже она и носит его детей!

Я ухмыльнулась и попыталась отсесть от Стаса. Я знала, к чему приведет это разговор! И я мысленно была готова к нему. Но все же в груди что-то неимоверно щемило и слезы наворачивались на глаза. Я сама, собственными руками, погубила то, что могло подарить мне счастье! Обычное женское счастье! Но и таить от родного человека свое прошлое я не могла.

Но меня никто никуда не пустил! Стас только сильнее меня к себе прижал, поглаживая по волосам, и все также сосредоточенно смотрел в одну точку!

— Стас, скажи мне хоть что-нибудь! — взмолилась я сквозь слезы. — Твое молчание меня убивает!

— Прости, Лисенок! — прошептал Стас. — Я сейчас не способен что-то рациональное сказать. Но это не отменяет мое отношение к тебе! Я просто пытаюсь совладать с собой.

Я отстранилась от него и встала.

— Не стоит меня жалеть. — зло выплюнула я. — Раз противно, мог бы и сказать! А не все это завуалировано преподнести мне. Я люблю правду, Стас. Какой бы она горькой или больной не была.

Я села на какую-то тряпку в углу и воткнулась лбом в колени!. Сейчас мне было очень плохо. Сердце в груди ныло, а пустота, что была в душе, вдруг стала такой огромной, что мне казалось, что я вся состою из этой пустоты.

Я услышала, как Стас встал и пошел в мою сторону.

— Не смей! — закричала я. — Не смей ко мне приближаться, Козловский! Вот только жалеть меня не надо!. Катись ты со своей жалостью, в самый ад! А ко мне даже не прикасайся!

Стас встал как вкопанный. Он понимал, что сейчас если подойдет ко мне, я сломаю ему нос. На полном серьезе!

Он посмотрел на меня таким взглядом, что мне захотелось завыть от боли, развернулся и пошел сел в противоположный угол, не сводя с меня взгляда.

Я не знаю сколько мы так просидели. Но за дверью я услышала вопли! Этот голос я узнаю из тысячи. Осман.

Тут же в нашей коморке открывается дверь, и нас со Стасом выволакивают в самый центр склада.

— Где Топилин? — услышала я рев бывшего мужа и Стасу прилетает с левой! Его голова дернулась, но Стас не издал и звука, а только молча сверлил взглядом похитителя! — Ты должен знать где он и его тупой товарищ! И какой у них козырь в рукаве, что так лихо подвел этого тупицу, Ланского, в руки копам?

Стас молчал. Он понимал, что расскажи им все, я тут же на месте умру от того, что мой брат с моими детьми будет в опасности.

— Но нас здесь никто не найдет! — рассмеялся Илья, Осман вместе с ним. Да они больные ублюдки, им лечиться надо! — Этот городок не любила моя тупая бывшая женушка!

А вот сейчас было обидно. Сука, я его из грязи вытащила, а он так обо мне! Убью, лично!

Так, стоп!? Он сказал про нелюбимый городок бывшей жены! Так это получается мы… в моем родном городе? Вот такого я поворота точно не ожидала. Здесь нас даже никто не додумается искать. Так как этот город связан был только со мной, Ильей и Сашкой. Пи*дец, товарищи!

Я стала озираться по сторонам. По обстановке я могла судить, что этим амбаром очень давно не пользуются. И что здесь раньше было что-то связанное с машинами. Если мне память не изменяет, а она мне не изменяет, так как я в свое время каждый уголок этого города облазила с моей подружкой, поэтому знаю каждое заброшенное здание в этом городе. Ну фетиш такой у нас был, лазить по заброшкам с ней! И таких складов было три во всем городе. В самом центре города, рядом с заводом тяжелого машиностроения. Правда, давно уже закрытым и готовым к сносу. Но не суть! Второй на месте бывшей военной части. А третий на выезде из города, где взорвался целый комплекс складов. Так, следов гари нет, следовательно, на выезде отметаем. Звуки шин и машин тоже нет, значит центр города тоже отметаем. Остается военная часть! Она настолько давно заброшенная, что сюда, в принципе, заросла дорога. Раньше здесь устраивали игры в пейнтбол и лазертаг. Но из-за обрушения одной из стен бывшего корпуса, здесь перестали проводить игры. Блядь, ну вот почему я не спросила Макса где именно Илья снял в аренду амбар. Все бы тут же стало на свои места! Все-таки, Леся — ты тупая курица!

Илья рвал и метал вокруг себя все! Стас был как боксерская груша. Меня пока не трогали! Илье подпалили хвост и скоро придут по его душу, если он не найдет рычаг воздействия на Стаса или на Сашку.

— Осман, займись девчонкой. — зло выплюнул Илья. А у меня внутри все похолодело! Только не это…

Осман не спеша подошел ко мне, ехидно улыбнулся и достал свой фирменный ножик, которым он разрезал кожу. Не глубоко, но настолько ощутимо, что порой от таких порезов, без других травм, девушки умирали от болевого шока. Да, за два года мы чего только не видели.

Разорвав до конца мою кофту, обнажив мою грудь в лифчике, оскалившись, Осман провел ножом по груди, разрезая кожу, словно масло. Я зашипела. Было очень больно. Тут же последовал второй разрез на второй половине груди. Он всегда делал по три надреза, а затем давал жертве десять-пятнадцать минут отдохнуть и продолжал. За это время кровь запекалась если не двигаться и стараться дышать чуть ли не через раз, и сама боль от порезов проходила. И вот тогда он продолжал делать надрезы, заставляя тебя дергаться, тем самым открывая только что затянувшиеся раны, которые усиливали боль. Потом снова отдых, и на третий раз начинались пытка, потому мозг уже посылал нервным окончаниям сигнал, что боль везде, соответственно кожа становилась настолько чувствительной, словно оголившейся нерв. И вот тогда надрезы становились настолько нестерпимее, что начинали орать. И так могло длиться сутки. Когда от боли помутнеется рассудок, когда сон и явь было одним целом, а твое тело это сплошная болевая точка, он начинал играть по- жесткому.

Осман сделал третий разрез и отошел к столу, наблюдая, как стекает кровь с ран! Я держалась. Не издавала и звука. Потому что стоила издать хоть стон, все. Крышу у Османа сносит напрочь.

— А она сильнее, чем я думал! — хмыкнул Осман, осматривая меня. Стас не подавал виду. Молодец, если он хоть взглядом подаст, что я ему дорога или небезразлична, все, меня можно смело записывать в потенциальные покойники. Будут давить до тех пор, пока не сломаюсь и не сдохну, или пока Стас не откроет рот.

— Что ты медлишь? — заорал Илья, подлетая ко мне и начал отвешивать мне пощетин. Из носа полилась кровь, губа была разбита. Но я не издала и звука. — Это же его шлюха, надо через нее до него стучаться.

И на этих словах мне прилетает в челюсть. Моя голова откидывается, рот заполняется вязкой жидкостью, и я ее сплевываю. Челюсть выбита. Впрочем чего и следовала ожидать.

Нас методичненько мучили на протяжении нескольких часов. Меня били, резали, окатывали водой. Потом снова били, резали и обливали. Стасу было хуже, его использовали как грушу. Я пару раз теряла сознание.