Опекун. Она не для меня (СИ) - Победа Виктория

Впрочем, в какой-то степени я выполнил свое обещание, умер он относительно быстро, я мог мучать его и дольше, удерживая на грани жизни и смерти. Будь у меня больше времени, так бы и поступил, но меня ждала жена и я должен был вернуться к ней, как можно скорее.

Дима уже должен был ожидать меня на выезде из столицы, пора было заканчивать, свою часть я выполнил, теперь дело оставалось за Соколом, глядишь, полковника получит, да что там, точно получит.

— Уберите здесь, — бросил я напоследок, — и не задерживайтесь.

Спустился вниз, вышел из подъезда и вдохнул полной грудью. Дышать даже легче стало, видно, прошлое меня наконец отпустило, за друзей я отомстил и чувство вины притупилось. Мои методы, они, быть может и не одобрили бы, но уж как умею.

— Можем ехать? — спросил Дима, затушив сигарету.

— Можем, — кивнул я и пересел в его тачку.

Домой вернулись ближе к вечеру. Вольского заперли в подвале дома Демина, решил, что займусь ублюдком завтра, а сегодня пусть проведет ночь в ожидании кошмара, что был ему уготовлен.

Приняв наскоро душ и переодевшись, поехал к Инге, я ведь обещал ей, что вернусь, как можно скорее, целый и невредимый, а обещания данные жене я выполнял беспрекословно.

— Олег? — удивилась она, когда я переступил порог палаты, и осторожно присела на кровати.

— Я скучал, — признался я, — не ждала?

— Я думала тебя не будет дольше, — ответила она, жадно осматривая меня с головы до ног. Хотела убедиться, что со мной все в порядке? Прошел в палату и уселся рядом с ней на кровать, — я тоже скучала, — прошептала она и отвернулась.

— Инга, послушай, — начал я, нам нужно было поговорить. Я не поднимал эту тему, но ей с каждым днем становилось хуже, с каждой минутой она все больше закрывалась, — тебе нужно выговориться, слышишь, не держи это в себе, я с ума сойду, если ты снова от меня закроешься, давай поговорим.

— О чем, Олег? — тихо, практически шепотом ответила она.

— О нашем ребенке.

— Я его потеряла, — все также тихо произнесла Инга, — другого у меня не будет, о чем тут еще говорить? — спросила она и из ее глаз хлынули слезы.

— Что значит другого у тебя не будет? — переспросил я, не веря своим ушам, какого хрена, Марк уверял меня, что с ней все в порядке.

— Эта беременность была случайной, — усмехнулась она, — прокол, ты ведь ничего такого не планировал и вряд ли допустишь второй раз подобную оплошность. Знаешь, когда я услышала, что беременна, я ведь все решила, решила, что обязательно оставлю этого ребенка, даже, если ты его не захочешь и попросишь избавиться, я уже его любила, потому что он часть тебя, а потом я узнала, что его нет, я его потеряла…..

Она больше не сдерживалась, ее наконец прорвало, малышка рыдала в голос, а я все никак не мог переварить ее слова.

— Я бы никогда не попросил тебя от него избавиться, Инга, — вздохнул я, упираясь лицом в ладони, — даже мысли бы подобной не допустил.

— Это уже неважно, Олег, — всхлипнула она, а я поднялся с места и встал у окна.

Наверное, она хотела услышать от меня что-то еще, обещание, что у нас обязательно будут дети, но я не мог ей этого пообещать. Сейчас, стоя здесь я отчетливо понимал, что не должен был ее касаться, она заслуживает большего.

Мне стоит ее отпустить, я буду подыхать без нее, но у нее будет нормальная жизнь. Вольский больше не представляет опасности, ей больше ничего не угрожает.

Ей будет больно, нам обоим будет, я вообще не уверен, что смогу жить без нее, но так будет правильно. Уйти от Димы я не могу, после того, что он сделал для меня, я перед ним в долгу, а долги нужно возвращать. И ее вынуждать жить вот так не могу, как долго она выдержит, как долго сможет жить в страхе за свою жизнь? Я идиот, раз решил, что у нас получится, слишком сильно меня к ней тянуло, слишком сильно я ее полюбил.

Олег

Спустя десять дней после поездки в Москву, Ингу выписали из клиники по ее же требованию. Она наотрез отказывалась продолжать лежать в палате, настаивала на том, что сможет делать это и дома, и мы с Марком сдались. Привез я ее в нашу квартиру, необходимости оставаться в доме Демина больше не было. Наши отношения с каждым днем становились все хуже, и я все чаще ловил себя на мысли, что отпустить ее будет правильно. Мы словно вернулись прошлое, она молчала, а готов был выть и лезть на стену.

С Вольским у меня обстояли дела куда лучше, он все также находился в подвале Димы, прикованный к стене по рукам и ногам, почти распятье, креста только не хватало. Его пытали часами, заставляя стонать от боли.

Изо дня в день я возвращался в чертов подвал, чтобы добавить ему очередную порцию боли, придумывая все более изощренные методы. Всякий раз, когда ублюдок терял сознание, в него ударяла струя ледяной воды и все повторялось снова.

— Скажи мне, мразь, каково это, когда не можешь ответить? — прорычал я ему в лицо, и выдохнул в ублюдка сигаретный дым, вынуждая его тем самым закашляться, что в его состоянии было непозволительной роскошью. Вряд ли у него осталось хоть одно целое ребро, — ну так каково? — повторил я и прижал горящий конец сигареты к его лицу.

— Не смей отключаться, — прошипел я, когда он повис на цепях, — я с тобой еще не закончил, я ведь тебе обещал, что заставлю тебя пережить все, что пережила она.

Я дал слово, что он будет валяться у нее в ногах и молить о смерти и он будет, уже готов, но оставался последний штрих.

— Дай мне зажигалку, — попросил Игоря, и открыв бутылку вылил ее содержимое на ублюдка, в нос ударил резкий запах бензина. Сообразив, что я собираюсь сделать, Вольский задергался, удивительно, в его то состоянии. Впрочем, очень зря, каждое движение сопровождалось болью, а кольца от наручников все сильнее впивались в разодранные запястья и щиколотки, — помнишь, что ты с ней сделал? — спросил я и щелкнул зажигалкой, — теперь я сделаю это с тобой, — усмехнулся я поднес зажигалку к его лицу. Огонь вспыхнул мгновенно, его истошный крик разлетелся по всему помещению, я мог оставить его подыхать, но сначала, выполню свою обещание, — потушите, — приказал я и в ублюдка снова ударила широкая струя воды, и он отключился.

— Снимите его, приведите в сознание и тащите наверх, — бросил я вышел из подвала.

Инга находилась в гостиной, ожидая, пока я закончу свой ежедневный ритуал.

— Уверенна, что хочешь это видеть? — спросил я, заглядывая ей в глаза.

— Уверенна, — холодно произнесла она и я кивнул.

— Пойдем, — взял ее за руку и повел во двор, через пять минут наружу вытащили стонущего Вольского. Завидев его, Инга слегка дернулся, но я сильнее прижал ее к себе.

Его удерживали под плечи, вынуждая смотреть на нее, я вообще не был уверено в том, что сейчас он в состоянии узнать ее. Но он узнал, смотрел на нее потухшим взглядом, но я видел, что он все понимает.

— Отпустите, — приказал я и он тотчас же свалился к ее ногам, — я обещал тебе, что он будет молить о смерти? — обратился я к Инге, на что она неуверенно кивнула, — моли, — выплюнул и наступил на раздробленную кисть, — моли я сказал, — повторил снова, сильнее надавливая на окровавленную руку.

— Пожалуйста, — послышался еле слышный хрип, — прошу.

— Хочешь сдохнуть? — уточнил я.

— Да.

Перевел взгляд на жену, она молча кивнула и пошла в дома, уже у самых дверей она обратилась к Вольскому.

— Надеюсь ты будешь гореть в аду, — и развернувшись вошла внутрь.

— Отвезите в лес и закопайте, живым, — приказал я Киру и Косте, и пошел вслед за Ингой.

Эта тварь будет мучиться до последнего вздоха.

— Ты как? — спросил я, когда мы остались вдвоем.

— Нормально, — отрешенно ответила она и отвела взгляд, — спасибо.

— Не за что, — ответил я, — нам нужно поговорить.

Это был не лучший момент, но сейчас она меня услышит.

— Послушай, Инга, — с трудом начал я, каждое слово резало по сердцу, — сейчас тебе ничего не угрожает, но со мной, — я остановился, не в силах продолжать, — черт, я хочу сказать, что мне не следовало переступать черту.