Я сама тебя выбрала - Виктория Осадчая

Да, идеально! Масло маслянное, но во всем этом был ещё и блин блинский… В нашей паре Пиманова — Волков присутствовал кто-то третий. И я сейчас не говорю о мартышке Женьке. Хм, странно, но у меня было такое ощущение, что по пятам Даниила следует другая женщина, та самая, умершая несколько лет назад. Это я сейчас понимаю, что он чувствовал себя перед ней виноватым, от этого и сны, от этого и его борьба с собственной совестью. Но тогда… тогда мне было жутковато. И в принципе, не до этого.

А в мыслях у меня царил полный хаос, который выстраивался в причудливые картины происходящего вне стен Волковского жилища. Там была битва, кровавая битва с неизвестным, который кромсал молодых девушек, заставляя город с замиранием сердца ждать новую жертву.

Волков нервничал. Нервничал, когда я, надув губки после легкого поцелуя на прощание, прыгала в машину к Митьке и катила в неизвестность за поисками улик, оставляя его заниматься самобичеванием. А оно происходило в тесном конфликте с прошлым. Он ревновал, но эта ревность была, скорее всего, не в плане мужского соперничества за самку, а за ее время. Потому как выходило, что Даниил дома меня ждал дольше, чем я находилась с ним. И опять я пускала это все на тормоза, не понимая, чем это может мне грозить. Адреналин зашкаливал в крови, когда я понимала, что подобралась совсем близко к преступнику. О каком обустраивании домашнего обихода может идти речь? Точно! НИ О КАКОМ!

Помню, в тот самый день лил дождь. Такой настоящий, осенний, с тяжелым свинцовым небом, с перекличкой громовых возгласов. Мы с Митькой рванули в кафе, чтобы немного согреться чайком, да проанализировать нашу работу. В кафешке было почти безлюдно, хотя мокрые студенты заваливались в двери, дабы укрыться от непогоды под сводами здания. Среди этих людей я заметила серое существо, уткнувшееся в какую-то книгу своими толстыми линзами очков в старомодной круглой оправе. Неужели, чтобы быть библиотекарем нужно именно так выглядеть?

— Валя, привет! — решила я первая поздороваться, хотя всегда старательно избегала компанию заучек и прилипал, к числу которых относилась данная особа. Не знаю, захотелось мне что ли пообщаться с умным человеком. А может, это все моя жалость, когда руки так и чесались привести ее в салон красоты, и подобрать ей модную одежонку. Но, Валентина была неприступна, как скала. Кажется, в ее внешности ее саму абсолютно все устраивало.

— Рима, — улыбнулась она с некой натяжкой, но предложила присоединиться к ней, отложив в сторону Булгакова. — Что-то тебя совсем не видно. Давно не заходила, — отозвалась она, совсем не обращая внимания на Митьку, который внимательно ее изучал.

— Были проблемы со здоровьем, — пожала я плечами.

— Ах, да, кажется, Даниил упоминал, — вздохнула она. — Я так занята была, что не предала этому значение.

— Даниил? — уточнила я. Где-то что-то ревностно кольнуло. Отзывается она о нем, как об очень хорошем знакомом, как я понимаю.

— Ну, да! Он не говорил разве, что я троюродная сестра его жены?

— Покойной, — поправила я.

— Ну, кому покойной, для кого она все еще жива, — улыбнулась она виновато-снисходительно. М-да, в тихом омуте… С этой стороны за все наши пару встреч я Валентину еще не видела. Откуда такая агрессия? Я, видимо, чем-то провинилась. Ну, да, ладно!

— Правда? А я ее в доме вот уже четвертый день не наблюдаю, — пожала я плечиками, включая стервозную сучку.

— Ты бываешь в их доме?

— Я там живу, — пояснила я.

— Поздравляю, — процедила Валя, поправляя свои очки.

— Девочки, вы не погрызите друг друга, — подал голос Митяй, на что был удостоен лишь убийственного взглядом.

— Мне пора, к сожалению! Как-нибудь заеду на чай, — попрощалась Валя.

— Странная женщина, — сделал вывод Митька, когда мы остались одни.

— Могу с тобой согласиться, потому что до этого она мне казалась абсолютно нормальной.

— Где-то я ее уже видел, — хмыкнул он. — По чайку? Или покушаем?

— Тебе бы лишь бы пожрать.

Мы еще раз проехались по свидетелям, которые объявились совсем недавно. При этом, работали все службы полиции города, независимо от рода деятельности. В мэрии даже хотели объявить комендантский час, но эти меры были отменены, так как наш народ ничем не прошибешь. И было такое ощущение, будто категория лиц молодых девиц сама искала встречи с убийцей шляясь по ночным паркам и улицам. Никакого инстинкта самосохранения.

А вечером был ужин под прекрасное вино, которое пила только я. Зная о проблемах с алкоголем, которые были у Волкова в прошлом, я и не удивлялась его трезвому образу жизни. Женька отправилась спать, а мы быстро улизнули в мастерскую. Я наблюдала, как Волков с любовью обрабатывает каждую щепочку, создавая невероятные шедевры. Он все еще был колюч, немного бурчал, но мне это даже импонировало.

Мужик ревновал, а это уже большой плюс. И если кто скажет, что ревность не должна быть в отношениях, что ревнуют только слабые и неуверенные в себе, то я назову это полнейшим бредом. Для меня ревность, это показатель того, что человек тобой дорожит и боится потерять.

И тут…Тадам! Перед глазами встает картинка одного фото, которое видела совсем недавно.

— Волков! — адреналин снова закипает в крови, бьет по мозгам, и я понимаю, что он сейчас снова будет злиться.

— Так! Мне этот твой бешенный взгляд совсем не нравится, — поднял он на меня глаза, оторвавшись от работы.

— Дань, а ты не думал, что твою жену могли убить? — интересуюсь я. Процесс, происходящий в мозге я не могу остановить, поэтому быстро-быстро моргаю, увидев его окаменевшее лицо.

— Нет. Она совершила суицид.

— А ты уверен? — уточняю я зачем-то.

— Рим, что за херня? Что на тебя нашло? — взрывается он криком. Дура, вот идиотка конченная. Мы же говорили о том, что не будем возвращаться к этой теме и тут дернул меня черт за язык. Ну, оставила бы свои догадки при себе. Но мне же нужно потрепать языком, чтобы меня сначала возненавидели, а потом просить прощение.

Нет, прощения сегодня я просить не буду. Я просто крепко-крепко поцеловала Волкова, пока он продолжал дуться, схватила ключи от машины, и со словами «Я скоро» улетела на поиски приключений на мягкую точку, которая и так уже больше недели находилась в относительном покое.

— Ты куда собралась? — нахмурился он.

— Все потом, милый, все потом! Я вернусь, обещаю, и больше никогда-никогда не буду лезть