Рассвет для солнца (СИ) - Баскакова Нина

Она не считала, что поступила с ним жестоко. Можно было бы подыграть, но зачем? Зачем врать ему и себе? Любитель фей, воздушных и чистых. Да ее хоть в белизну окуни, а грязь останется. Хотел получить ответного признания и не получил. Как будто это все так важно! Как будто это имеет значение! Только что тогда важно? Короткие эмоции, которые получают вместе двое и мнимая свобода?

С улицы донесся шум. Зина выключила плиту и выглянула на веранду. Хип около сарая колол дрова. Поленья только и раскалывались на чурки, что отлетали в разные стороны. А ведь хотел в выходные заняться. Решив ему не мешать, она пошла будить Диану.

К восьми часам Хип появился дома. Стырил у Дианки внаглую бутерброд и не слушая ее возмущений, пошел одеваться на работу. Зина заглянула к нему в комнату.

— Подкинешь меня до работы? — спросил он.

— Я думала, что ты уже свалил.

— Было желание, — накидывая ветровку, сказал он. После этого Хип подошел к Зине. — Если бы я не знал тебя, то ушел бы. А я знаю.

— И чего ты знаешь?

— Что ты боишься любить. Боишься в этом признаться.

— Наивный, — Зина отвернулась, хотела отойти, но он не дал. Резко прижал ее к себе и поцеловал. Его ладони скользнули по ее спине, к ягодицам, сминая их. Она сразу отдалась этому огню, прижимая его к себе и отвечая на поцелуй. Хип уже начал расстегивать молнию на ее юбке, когда Зина пришла в себя.

— Подожди. Опоздаем.

— Если будем ждать, то точно опоздаем, — ответил Хип.

— Резинка…

Она ойкнула, когда он оторвал ее от пола и вместе с ней упал на кровать. Поцелуи, огонь, ласка, страсть. Душа горела огнем и готова была вырваться из груди. Они тянулись друг к другу, соединяясь в одно целое. Миг, который стоил целый жизни. Разрядка, что была больше, чем снятие напряжения.

— Резинка была в сумке, — прошептала Зина, с трудом приходя в себя, после шквала эмоций.

— Плевать, — отваливаясь в сторону, сказал Хип. — Ты сама сказала, что детей иметь не можешь. За здоровьем следишь, а этот козел в резинке был, так что следов не оставил.

— Но ты…

— Чего я? — спросил Хип быстро приводя себя в порядок и поднимая ее юбку.

— Мало ли ты кем спал.

— С тобою.

— В смысле? — не поняла Зина.

— Пойдем, а то на работу опоздаем, — ответил Хип. — Мелкая, до вечера.

— Сам ты мелкий, — огрызнулась Диана.

— Диан, мы уехали. Ничего не нужно?

— Сама справлюсь. Езжайте, — ответила она.

— Если что случится, то звони. Тетя Люба сегодня задержится. Она в поликлинику поехала.

— Я в курсе. Все нормально, Зин. Езжай спокойно, — сказала Диана. Зина спорить не стала, тем более что уже опаздывала.

— И что это значит? — спросила Зина, нагоняя Хипа.

— Ты о чем? — спросил он.

— О твоих словах.

— Я не сплю с кем попало. Только с феями, а их мало. Одну я нашел, хотя она и уверяет обратное.

— Сколько можно говорить на эту тему? — вспылила Зина.

— А я не говорю. Только утверждаю. Ты фея. Красивая и умная женщина, которую я люблю. Ты любишь меня, иначе мы сейчас не ехали бы с тобой в одной машине и не говорили на эту тему. Но кто-то тебе сказал, что это плохо. Чувства только для избранных. Или другую чушь. Вот ты и считаешь, что выше этого, потому что недостойна. А я утверждаю обратное, — сказал Хип. — Ты самая что ни есть настоящая фея. И меня бесит, когда ты убеждаешь меня в обратном.

Это ведь не кокетство, а ты действительно так думаешь. Еще этот снисходительный тон, которым ты это говоришь, словно знаешь больше меня. Но ведь не знаешь. Такая же глупая, как и я. Поэтому мы и вместе.

— Потому что глупые?

— Да. Только глупые видят то, что скрыто от посторонних. То, кем мы являемся на самом деле. Кем должны быть, но почему-то не являемся. Ты верно сказала, что я хочу видеть в тебе фею, а ты во мне своего идеального мужчину, который может и делает. Но ошиблась в определение. Мы это не хотим, а видим. И не надо никого переделывать. Это есть в нас. И это настоящее проявляется в нас, когда мы вместе. Потому что принимаем друг друга такими какие есть. Нам не нужно надевать маски и играть в театр друг перед другом. Именно поэтому ты стала мягче, а я уверенней. Не бойся взглянуть правде в глаза.

— Я вижу все иначе.

— Ты видишь так же, как и я, но упрямишься. Забудь о прошлом, о цифрах. Просто будь собой. Этого достаточно.

— Рано или поздно…

— Земля столкнется с астероидом, а мы помрем. Но до этого времени будем жить и не тужить. До вечера, Зин, — он поцеловал ее.

— До вечера, — ответила она, чувствуя, что этот раунд остался за ним.

В течение дня Зине было сложно сосредоточиться. Она то и дело возвращалась к утренней сцене. Глупая ссора, в которой Хип утер ей нос. Упрямый. И почему он так хотел ей доказать, что это все так важно? Хотя… Этот вопрос можно было и ей задать. Так же упрямо пристала к нему. Настаивала на своем. А ведь какое ей дело до того, чего он там себе напридумывал? Никакого. Но она пыталась доказать. Теперь же смотрела на все это и думала, что они два упрямых осла, что встретились на доске и не желают уступить.

Нравится ему считать ее принцессой, пусть считает. Она же будет думать иначе. Да и глупости все это, которые не требуют внимания. Решив оставить ссору в прошлом, она решила позвонить Борису и договорится с ним о встречи. Были мысли, что она вмешивается в дела сестры, но в то же время Зина решила, что этот разговор нужен, чтоб понять к чему ей готовится и выяснить, играет ли он с Дианкой или там все серьезно.

Борис вначале общаться не хотел, но потом все-таки согласился на встречу, которую они назначали в местном парке. Как она и предполагала, Борис ее боялся. Сразу принял агрессивную позу, словно собирался отбиваться от ее нападок. Молодой и наивный, немного растерянный, но упертый. Взгляд у него был такой, словно он уже что-то решил и вряд ли от его можно будет переубедить. Это Зина оценила. Ей всегда нравились целеустремленные люди, только Борис одновременно напоминал чудака, что воюет с ветряными мельницами. Иначе зачем был этот чудной вид? Вызов? Кому? Всем и себе? Что-то хотел доказать? Скорее всего. Доказать родителям, что может сам решать, как ему жить, но скорее всего поступил на то отделение, которое они ему указали.

— И чего вам от меня надо? — спросил он.

— Можно и без официоза. Я тебе уже сказала, что хочу просто поговорить. Переживаю за сестру. Знаешь ведь, что с ней произошло? — Зина посмотрела на него. Он отвернулся. Сел на скамейку рядом с Зиной.

— Я не виноват в этом. Пытался ее догнать, но не успел, — сказал он, сжав руки замком. Зина отметила, что у него аж костяшки пальцев побелели. Видимо парень переживал все довольно сильно.

— А тебя никто и не обвиняет, — ответила Зина. — Ты с ней ведь встречался?

— Да. Встречался, — он опять сжал с силой руки.

— Все случилось по глупости. Она тебе дорога, а ты не хотел перед ребятами показаться слабаком, вот и ляпнул тогда, что это ерунда. Так? Не отвечай. Вижу, что так. Она страдает, ты страдаешь. Винишь себя, а изменить ничего нельзя. Но ты пытаешься что-то сделать. И меня волнует, как раз это. Ты хочешь ее вернуть или извиниться? Борь, у Динке сложный период. Я не хочу, чтоб она поверила тебе, а потом ты решил бы, что выполнил свое дело и смылся. Не хочу, чтоб она себе вены резала, — сказала Зина. — Поэтому и решила спросить тебя, что ты хочешь предпринять дальше.

— Не знаю. Сложно все.

— Сложно? Нет, Борь. Тут все просто. Считай как проверку на готовность к взрослой жизни. Готов принять ответственность за свои действия или нет? Каждый твой шаг имеет последствия для дорого тебе человека, который сейчас находится в нервном состоянии. Когда любое неосторожное движение может оказаться последним гвоздем в крышке гроба.

— Ты жуткие вещи говоришь.

— Я правду говорю. Она сейчас улыбаться начала. У нее появилась надежда. Но если для тебя это игра, то игра жестокая.

— Я никогда не играл с Дианой! — тихо сказал Боря.