Рыжее счастье (СИ) - Луна Леся

— Что, Рязанцева, теперь и до меня очередь дошла? Решила попробовать что-то экстремальное? Вот он я, давай, действуй! Только не расчитывай больше, чем на один перепих, лады? — выплюнув свои ядовитые фразы, ему не полегчало, хотя он отчаянно на это надеялся. Внутри стало совершенно пусто и…мерзко. Мерзко от каждого своего слова, но ему так хотелось уколоть её побольнее. Заставить испытать хотя бы часть тех чувств, в которых он вынужден был вариться изо дня в день, на протяжении многих лет.

Таисия Рязанцева просто молча смотрела в глаза того, кого любила так сильно и чувствовала, что всё. Предел достигнут. Весь её страх вмиг улетучился, оставляя внутри чудовищную темноту. По щекам текли слёзы, но она продолжала смотреть, словно сейчас находилась очень далеко.

Они наблюдали друг за другом, не замечая, как убегают минуты. Каждый разговор между ними заканчивался криками и скандалом. Он не хотел её слышать, а она отчаялась донести до него правду и изо всех сил старалась задеть своими колкими фразами.

— Ты пришёл ко мне в тот вечер и позволил своим эмоциям и дибильному характеру перечеркнуть всё в один миг. Мы могли быть счастливы с той гребанной ночи, мы могли быть вместе. Я ждала тебя, тебя Арсений, а не его, — голос Аси разрезал тишину, заставив парня вздрогнуть, — но ты мало того, что поверил какому-то идиоту…, — тихонько всхлипнув, Ася устало потерла глаза, и махнув рукой направилась к дверям.

— Продолжай, продолжай слышишь меня?! — Арсений перегородил девушке дорогу, чувствуя, как больно становится внутри, где-то в районе сердца. Но Ася больше не смотрела на него, оттолкнув его она с поникшими плечами направилась в гостиную.

Если сейчас он её не остановит это будет окончательная точка в их странных отношениях. Арсений вдруг понял, что натворил, и не представлял, как будет вымаливать прощение у любимой. Однако парень чётко знал, что ни за что её не отпустит.

В квартиру я возвращалась с опаской. Нет, я бы с лёгкостью отбила атаку одного из своих друзей, но сейчас они вдвоем заперты в моей квартире, и чего там у них происходило целый день я даже примерно представить не могла.

Поворот ключа в замочной скважине происходил словно в замедленной съёмке. Я тихо скинула ботинки в коридоре и аккуратно повесила в шкаф верхнюю одежду. Ася с Арсением обнаружились на диване в гостиной. Голова Рязанцевой лежала на плече Арса, парень же аккуратно гладил девушку по волосам.

— П-п-привет ребят, вы тут как? Если собираетесь меня убивать помните, что у меня Алебастр останется сиротой, — никакой реакции, и даже головы в мою сторону не повернули. Обижаются, я бы на их месте тоже злилась и психовала.

С тихим вздохом направляюсь к дивану и сажусь возле Аськи, слегка приобнимая подругу.

— Ну простите меня, ребят. Я знаю, что дура и что виновата перед вами тоже понимаю. Только не игнорируйте меня, пожалуйста. Это самое ужасное, когда человеку нет до тебя никакого дела, — в глазах очень странно покалывает, но я усилием воли прогоняю предательские слёзы.

Спустя мгновение мне на плечо ложится рука Аськи и таким молчаливым трио мы проводим остаток вечера. Эта тишина не напрягает, в этой тишине хочется оставаться как можно дольше. Чтобы вот так сидеть и ни о чем не думать. А рядом твои друзья, которые, кажется, наконец-то решили все свои проблемы.

— Там твой Алебастр пару раз порывался клетку перегрызть. Но мы с Асей даже не удивились, какая хозяйка такой и питомец, — это к Цепеневу постепенно возвращался привычный сарказм. Всё налаживается, правда?

— Он просто очень скучает по мне, Цепенев. А вы…ну. вы вместе теперь, да?

— Ты уж меня извини, Потёмкина, но моё сердце занято, да и родство с крысой в мои планы не входило.

— Ты такой придурок, Арс, — закатываю глаза на идиотскую реплику друга, — я вообще-то…

— Мы вместе, Алис, но нам ещё многое нужно решить…и…это тяжело. Но мы устали, и я больше не хочу тратить время впустую, — Арсений заметно напрягается, когда Ася произносит эти слова. Подруга всем корпусом поворачивается ко мне, я вижу её заплаканные глаза и внутри будто что-то обрывается. Ася искренне улыбается мне, а я просто ненавижу себя за то, что поспособствовала её слезам, — у нас все будет хорошо, Алис и спасибо тебе.

— Ась, Асечка, прости меня-я-я, — слёзы потоком вырываются из меня и я с абсолютно глупой истерикой обнимаю свою лучшую подругу, — это всё я, ты плакала потом, и зачем я…а я думала запру вас и вы…а оно вот так…ик…Ась…прости-и-и

— И свалились же две истерички на мою голову. Пойду кофе приготовлю, — Арс наигранно мучительно вздыхает, и мы с Асей начинаем хохотать. Правда у меня всё это выглядит не очень красиво — слёзы, сопли и улыбка, но зато на душе становится очень-очень лёгко. Словно огромная каменная глыба осыпалась мелкой крошкой.

За сценой творился настоящий кошмар. Мы бегали по крохотному помещению, постоянно сшибая ширму, которая делила комнату на женскую и мужскую части. Всё стеснение давно улетучилось, и лично нам с Асей было уже глубоко плевать, что парни увидят лишний сантиметр кожи, или, боже упаси, наши трусики.

Спектакль подходил к концу, оставалось отыграть последнюю сцену, наверное самую сложную за сегодняшний день. Нервы были совсем ни к черту, моральное напряжение грозило раздавить голову своими стальными тисками. Карьера актрисы определённо не для меня, чтобы я ещё хотя бы раз согласилась на подобное…Ни за что!

Я аккуратно выглядывала из своего укромного местечка на главную сцену. На мне, вместо кожаных штанов и высоких сапог, уже красовалось нежное платье, которое Аська с трудом застегнула пару минут назад. На сцене вовсю кружила Снежная королева, оплетая ледяной магической сеткой бедного Кая. Платонов вполне натурально корчился на полу, а синюшние губы и бледный оттенок лица невероятно круто завершали образ замерзающего парня. Сейчас он позовёт меня в последний раз, точнее, позовёт он естественно Герду, взмах руки — и сердце Кая превратится в лёд. А дальше будет мой выход — торжественное исцеление горькими горячими слезами, и гребанный поцелуй, который вдруг стал приводить меня в ужас. Мамочки, не опозориться бы! И народу, как назло, полный зал, и тишина эта, вкупе с внимательными взглядами.

На плечо легла рука Аси, и подруга аккуратно облокотилась на меня подбородком.

— Волнуешься? — тихий шёпот и мой тяжёлый вздох.

— Просто до темноты в глазах. Может того, Ась, сбежать, пока совсем поздно не стало? — мой такой же тихий ответ.

— Я тебе сбегу, Потёмкина! Не для того мы столько времени на репетиции убили. Всё будет хорошо, вот увидишь. Осталось отмучиться пару минут, а там уже и занавес, и вечная слава, поклонники, цветы…

Мы вместе с Асей начинаем тихонько хохотать, и это отвлекает. А уже через пару секунд Ася желает мне удачи, я беспомощно смотрю ей в глаза, но меня уже подталкивают на сцену цепкие руки Германа Петровича.

Яркий свет откуда-то сверху буквально ослепляет на пару секунд и я растерянно оглядываюсь по сторонам. Боковым зрением вижу, как за сценой уже в предобморочном состоянии мечется Ава Михайловна, и как суетятся ребята вокруг неё. Быстро обвожу взглядом зал, с небольшим сожалением вспомнив, что сегодня здесь нет никого из моих близких. Мама с папой наверное даже и не знали о моей такой маленькой, но победе, Рита с Мишей прилетают только завтра, а ба уже давным давно в Щучинске. В такие моменты отчаянно хочется знать, что где-то там сидит твой родной человек, искренне переживает за тебя, но с непоколебимой уверенностью знает, что у тебя обязательно всё получится. Зато у меня есть друзья, которые прямо сейчас, я уверена, молятся всем известным богам, и хотят, чтобы я наконец взяла себя в руки и сделала последний рывок. Ну-с, где тут эта сосулина?

Платонов дохлой ланью продолжает валяться на сцене, а я на короткий миг позволяю себе коварно улыбнуться. Но тут же делаю донельзя грустное лицо и приступаю к действию.