Рыжее счастье (СИ) - Луна Леся

Закрывая двери за Арсом и Асей я хотела лишь одного — медленно сползти по стенке, опуститься на пол и сидеть так час-другой. Но кто ж мне позволит в такое удовольствие пуститься, когда рядом бабушка.

— А ты чего это, Алиска, попу на полу морозишь? Тебе рожать ещё, ну-ка давай, поднимайся. Ванную пока Изольда заняла, так что мы с тобой чаёк сейчас попьём, да заодно поговорим без этих надоедливых, правда, Алис?

Я лишь улыбнулась в ответ, вспоминая, как за ужином Антонина Павловна не давала никому перехватить нить повествования. А сейчас время было совсем уже не детское, жутко хотелось спать и ковырять свои моральные царапины.

— Бабуль, мы же только из-за стола, ну какой чаёк? Давай я пойду спать? — пока я тихо канючила бабушка уверенно продолжала подталкивать меня в сторону кухни. Похоже, ночных чаепитий мне сегодня не избежать.

— Так вот то-то и оно, что за столом ты бездумно поглощала салатики и рыбную нарезку Изольды, чавой смотришь так? Думаешь я не заметила, как грибной салатик в себя закидывала, так и не попробовав мою соляночку? Но об этом завтра, ещё успеешь, наверстаем. А вот чаёк мы сейчас будем пить для души, внученька. Вот увидишь — все проблемы мигом разрешатся. Жизнь ведь она простая, как три копейки, Алис. Горячий чай и вовремя взятая пауза здорово помогают. А уж если у тебя такая замечательная ба-а-бушка имеется, то все, считай повезло, как никому в этой жизни.

Мне остается лишь улыбаться и покачивать головой. Такая она, моя ба. Ни разу не замеченная в скромности, но всегда искренняя и готовая помочь тебе.

Пока бабушка возится со своим набором волшебных трав я рассматриваю снежинки, пытаясь не замечать в отражении окон свой грустный взгляд. Приятный аромат мяты и чабреца быстро заполняет кухню и бабуля наконец усаживается напротив.

— А теперь рассказывай, Алиса. И можешь не юлить, причину твоего потухшего взгляда, уж поверь, я знаю. Этот благородный рыцарь сегодня даже отказался к нам на ужин приходить, хотя мы с ним неплохо подружились. И даже солянкой не заманила его, а ведь Димочка сам мне рассказывал, как любит её…

— Ба!

— Чего "ба"? Что ж вы носитесь, как два дурня то, Алиса? Любишь — значит будь с ним! Чего сложного то, рыженька ты моя?

Я искренне пытаюсь спокойно ввести Антонину Павловну в курс событий, но проклятый подрагивающий подбородок и чёртовы слёзы буквально отбирают последний контроль. Даже стыдно за себя становится — я за последние два месяца только и делаю, что слёзы вырабатываю. Хоть завод открывай. По производству качественных горьких слёз.

Со словами "ох ты горе ты моё" бабушка умудряется посадить меня к себе на колени и мне становится абсолютно все равно на весь окружающий мир. В её объятиях тепло и уютно, здесь и сейчас я снова вспоминаю детство. Там, где еще не было этой гонки за успехом у родителей, где для счастья хватало простых объятий. Как, вот как можно прожить такую долгую жизнь, и несмотря на всю черствость окружающего мира сохранить в себе свет. А света в моей бабушке было много. У неё ведь у самой тьма проблем, и давление это, которое скачет выше нормы, и сердце, которое уже "совсем не новое и чуток барахлит" как говорит сама ба… А она вот так просто меня на колени к себе, и свет свой готова дарить, лишь бы мне хорошо было.

— Ну святые помидоры, Алиска! Так из-за этого весь сыр-бор? Я уж думала может он джентльмена своего в штанах не сдерживает, да знакомит со всеми барышнями подряд, или оскорбляет тебя почём зря, хотя, признаться честно, у Димочки на лице написано, какой он порядочный и культурный парень. А у неё расстоя-я-яние, тьфу ты! Ну ка, слезай давай, козочка моя ты заблудшая.

— Ба, ты же успокаивать меня должна, а ты "козочка", — обиженно шмыгаю носом, хотя плакать уже не хочется.

— Алис, проблема — это когда вы не слышите друг друга. Когда он не уважает тебя, когда не хочет с тобой считаться. Из этого вытекает множество других трудностей, но сейчас не про них. Ты любишь его?

— Люблю, но он же уезжает, ба. А мы толком и встречаться не начали, а там наверняка куча девчонок будут виться вокруг него, зачем ему я? — ну вот я и озвучила свои главные страхи. И даже как-то сразу легче стало.

— Так выбрал он тебя, а не "кучу девчонок", а вот доверять нужно учиться, Алиса. Иначе всё испортишь своей ревностью, и себе нервы все поистрепаешь и парню. Так и не забывай у тебя есть бабушка, которая научит таким хитростям, что Платонов твой уж точно не захочет даже смотреть в сторону других, — Антонина Павловна загадочно улыбается, а у меня отчего то вспыхивают щёки.

Мы сидим на кухне ещё какое-то время. Бабушка незатейливо, но уверенно продолжает вселять в меня надежду на светлое будущее рядом с Платоновым. По итогу, когда в дверном проёме появляется бодренькая Изольда Тимофеевна, в моей голове уже готов план действий. Осталось лишь отпроситься у ба. Хотя нет, стоит попробовать и перед решающим моментом совершить то, о чем думала последнюю неделю.

— Ома, а давайте мне карты раскинем? — родное обращение, прилипшее ко мне ещё с детства. Внуки Изольды Тимофеевны называли её только так, вот и я не отставала. Выговаривать имя и отчество лучшей подруги моей ба было слишком трудно для ребёнка.

Антонина Павловна лишь закатывает глаза в ответ на мою просьбу. Мне кажется, бабуля близка к тому, чтобы всыпать мне ремешка. Изольда Тимофеевна, не скрывая широкой улыбки, лишь покачивает головой.

— Да какие уж тут карты, мойсхен-маус. На них смотреть нужно, когда ты в сомнениях, когда все туманно и тебе нужны небольшие подсказки. А у тебя, Элис, всё кристально ясно, судьба только от твоих решений зависит. Карты оставь нам, двум старым перечницам.

Согласна киваю в ответ, немного выжидаю и всё-таки решаю рискнуть:

— Бабуль, а можно я сейчас к нему поеду? Пожалуйста-пожалуйста, ба? Я к утру всю свою смелость растеряю! А вы сейчас так круто мне мозги вправили, нельзя упускать такую возможность!

— Да куда ж, маус, ночь на дворе, опасно. Да и кавалер твой спит наверняка.

Видимо мой умоляющий взгляд всё-таки задевает струны бабулиной души. Она решительно кивает и бодрым шагом уходит в соседнюю комнату. Мы с Изольдой Тимофеевной недоуменно переглядываемся, однако уже через секунду в глазах омы появляется хитрый огонёк. Похоже ей уже известно, что задумала бабушка. Потрясающее взаимопонимание! Надеюсь со временем мы с Асей тоже придём к этой телепатической связи.

Антонины Павловны нет около десяти минут. За это время я миллион раз успеваю пожалеть о своём решении. Щеки изнутри искусаны до крови, я уже прямо ощущаю металлический привкус во рту. Дурацкая привычка, от которой всё никак не избавлюсь.

Когда бабушка возвращается в комнату мои нервы уже машут белым платочком в знак капитуляции. Мне приказывают быстро собираться и вот с этого момента начинается весёлое и увлекательное путешествие, в ходе которого Антонина Павловна и Изольда Тимофеевна твёрдо вознамерились соединить два любящих сердца. У бабушки, кстати, никаких сомнений в чувствах Платонова не было. А я бабуле доверяю.

Я чуть было не рассмеялась в голос, когда у подъезда увидела Константина Александровича на его крутой машине. Бедный мужчина наверное уже сотню раз пожалел, что связался с нашей семейкой. Две закадычные подруги под ручки подводят меня к машине, видимо чтобы не сбежала, если вдруг передумаю. А сбегать я, как бы страшно мне не было, не собиралась.

— Ну что, готовы? С ветерком? — это дядя Костя ни разу не расстроенный внезапным подъёмом среди ночи весёло просит пристегнуть ремни. Ох и компания мне досталось, мамочки!

Путь до квартиры Платонова занимает около двадцати минут. За это время я примерно просчитываю возможные варианты развития событий. Выгнать точно не должен, а там главное не тупить в нужный момент. И даже не спрашивайте, откуда я знаю адрес суриката.

— Ну, давай, рыженька, дерзай. С тобой не пойдём, ты у нас уже взрослая. Но если вдруг что — звони. Я ему голову откручу и не только её. Хотя не хотелось бы, Димочка уж очень мне понравился. И характер золотой, и воспитанный, и лицом удался, что немаловажно. Чавой опять зыркаешь на меня, как одичалая? Детки у вас красивые будут, вот увидишь. Ну всё, иди.