Изабелла Сантакроче - Револьвер

В ту ночь, когда это случилось, мне было семнадцать лет. Я искала ее в комнатах. Плача, я ей говорила, я твоя дочка, приди и возьми меня. Я говорила ей, почему я позволила тебе забыть меня. Почему я не избила тебя. Я позволила тебе уйти, ты понимаешь. Румынка кричала, прекрати бродить как сомнамбула. Еще очень рано. Вернись в постель. Замолчи. Мне не было стыдно так сильно страдать. Допустить, что мать-мошенница имела такое значение для меня. Было так, как будто она уходила в это время. А не в тот день. Когда мне было девять лет. В ту ночь. Она уходила стыдясь, и все те годы это мне служило защитой. Хотя бы минимальной. От боли до отчужденности. Чтобы обезболить контрудар. Сжать кулаки. Смотреть вперед. Она больше мне не звонила. Не звонил мне и он. Мой отец. Ее супруг. Возможно, тот сон был знаком. Последним. Потом исчезновение. Окончательное. Никаких намеков. Ни открытки. Ни марки.

Я стояла с платком на шее. В нем было все. И не было ничего. Только этот мерзкий запах магнолии. Я приняла душ, чтобы освободиться от него. Немного позже я вновь увидела синьору «один раз и навсегда». Она говорила мне об эпиляции ног. О ваннах с укрепляющими солями. О педикюре. Я смотрела вперед. Туда, в глубь комнаты. Я что-то там видела. Закат. Заходит солнце, касаясь земли. В воздухе такие оттенки, как разжиженная слюной губная помада. Я приземлялась. Конец путешествия. Я взлетаю еще один раз. Я думала об этом, продолжая видеть свою мать. С распростертыми объятиями. В то же время я видела, как быстро бежит Маттео с другого конца. Где меня не было. Где был другой. И я это сделала. Я не сдалась, планируя. Я сильно стукнула руками. Неуязвимый. Сердце из нержавеющей стали. Две руки, заточенные, как нож. Я вновь поднялась, внезапно подняв руки к небесам. Я это сделала. Я послала к чертям собачьим это дрянное небо.

Играли трубы и виолончели. Среди листвы танцевали кудрявые ангелочки. Сверху падали разноцветные цветочные ленты. Подносы завалены фруктами, кроликами. Взволнованные дамы поднимают юбки. В полях хором чирикают птички. Какая радость! Какой праздник! Дом из бетона. Я и он на диване, между нами обезьяна. По телевизору показывают войну. Дураки над огнем испускают зловоние. Джанмария в халате и домашних тапочках. Во рту трубка. Ее ему посоветовал противник. После программы игра в карты. Угадывай получше ходы. Это сказал он. Анджелика, завтра вечером я поведу тебя в ресторан. Боже мой, как хорошо! Есть макароны с рагу из оленя. Смотреть, как он читает меню-роман. Его мать уже подвергла меня жесткому испытанию. Зеркалами. Шейным платком. Старухами. Запахом магнолии. Мне этого хватит. Теперь все. Хватит. Ведь у тебя будущее издает такой шум, как разбивающаяся тарелка? Тот же чистый и сухой звук. Я подумала. Я напилась. Я не пойду с ним к противнику. Останусь дома. Выпью все. Много водки. Меня она встряхнет. Да, это правильный выбор. Более благоразумный. В безумии. Мне не хватает смелости остаться здесь еще на один день. Подождать, когда я почувствую себя готовой к броску. Бессознательность. Мне ее даст алкоголь. Теперь остановись. Еще немного, и потом он спустится. Пойдет вниз. Ты скажи ему, я не пойду. Я устала. У массажистки. Все эти манипуляции. Не настаивать. Ты сможешь быть спокойной. В тот миг открой шкафчик. И возьми ее. Бутылку. Каждую каплю. До последней капли. Немножко дай и обезьянке. Чтобы успокоить ее. Я очень сильно нервничаю. Я видела Маттео из окна. Сразу же после возвращения из центра красоты. Случайность. Обезоруживающее отвлечение. Его нужно было взять. Посадить в мешок. Запереть в серванте. Он, как всегда, стоял с теми, другими. С дружками, которых я страшно ненавижу. Они через соломинку тянули кока-колу. Вытаскивали пробки. Я ударила себя кулаком по животу. Чтобы компенсировать эмоциональный удар физическим. Какое смятение каждый раз. Какой порыв, что заводит меня, как противоугонное устройство! И как мудро! Объединилось искусство гения и таланта. Мне нужно было бы открыть агентство по продаже лекций об этом. Мгновенный упадок сил. Меня утешало только то, что после массажей я чувствовала себя бодро. Кожа натянута сильнее, чем веревка. Какое расточительство. Долго не продлится. Я включила в память синьор, искаженных временем. Я должна отреагировать, прежде чем превращусь в развалину. Тогда я пойду без тебя, Анджелика. Ты уверена, что не хочешь пойти? Мне было бы приятно. Какое это имеет для меня значение. Я удержалась, чтобы не сказать ему. Я подождала, пока он исчезнет, а потом предалась пьянству. Я так присосалась к бутылке с водкой, как будто она была апельсиновым соком. Я стояла посреди комнаты. Бросала бананы обезьяне. Когда я высосала половину бутылки, мне пришла в голову фантастическая мысль. Я пойду дольше. Выхожу. Как следует повеселюсь. Отправлюсь в диско-паб, который, возвращаясь, я видела сегодня. Потрахаюсь с каким-нибудь незнакомцем на капоте. Буду танцевать, крутя ягодицами. Сегодня вечером я слишком в форме, чтобы киснуть здесь. И если он потом рассердится, то что мне терять. Я бросилась на улицу. Это то, что я ищу. Меня вел инстинкт, разбуженный алкоголем. Безрассудство. Водка запалила фитиль. Я была бомбой. Я искала руку, которая могла бы запустить меня. Произвести этот звук. Треск. Ты заплесневела из-за ресторанов. Жуткие страдания из-за этого мальчишки. Кур. Супов. Посиделок со старой курилкой. Домашних дел. Как давно я не веселилась, как прежде. Когда притворялась, что мне это совсем не нужно. Только смерть. И тогда чего же ты ждешь. Стать женщиной-вертолетом? Тебе уже тридцать лет. И тогда чего же ты ждешь. Пусть он тебя ищет. Тот мальчишка. Ты разве не достаточно настрадалась? Как сказала свекровь, включай скорость! Я уже была пьяной, когда села в машину. Я села в нее в блестящем облегающем платье. Два разреза, из которых видны ляжки. Головокружительные каблуки. Очень сильно накрасилась. Величественно. Даже слишком. Из-за алкоголя я все видела искаженным. Накладывая губную помаду, я забыла подвести губы. Сойдет и так. В довершение я напялила рыжеватый парик. Я походила на проститутку с обложки журнала. Когда я выходила, он расклеился. Я была демоном. Ветер поднимал мои волосы. Я могла потерять свою накладную шевелюру. По ошибке я включила дворники. Четыре стрелы. Я летела со скоростью 140 километров. Фурия. Гремит музыка. На всю катушку. Я нажимала на все педали, выкрикивая, жми, разбей все! Давай, грошовая шлюха!! Давай, шалава!! Прибыв на место, я резко затормозила. Торможение, достойное ралли. Я вышла, стукнув дверцей, как шофер грузовика. Мерзкая свинья, какой класс. Когда я собиралась переступить через порог, мне на пятки уже наступали мужчины. Я была такой потаскухой, что мне даже не пришлось покупать билет. Я вертела задом. Сжимала руками свои груди. Я потеряла уже сдержанность. Я отправилась в уборную, чтобы привести себя в порядок. Я желала помедлить. Другие женщины рассматривали меня с ненавистью. Плевать мне на вас, сухие воблы. Маттео, ты не знаешь, что ты теряешь. Посмотри, как я возбуждаю этих милых мужичков. Я наслаждалась, выставляя саму себя. Я хотела переплюнуть себя. Я устроилась на скамейке в баре. Открыты ноги. Перед глазами длинная ляжка. Сколько эрекций, когда я наклонялась! Я подчеркивала линию от зада до плечей. Я сама вошла бы в себя этой дубинкой. Я совершенна. Сколько похоти. Этот мальчишка приползет, умоляя меня. Бедный дурачок. Тебе будет хуже. Ты еще мочишься в кровати. Бармен-южноамериканец с бородкой веером, обслуживая меня, поглядывал на мои ляжки. Умереть что за ноги. Посмотри на другое, придурок. Я вела себя как дерьмо. Он взял меня за подбородок. Он сказал, за милю видно, чего ты хочешь. Я хотела взять их. Многих. Вываляться в грязи. Вернувшись, я хотела выглядеть мерзкой. Убедить его, что было бы лучше выгнать меня. Привести его в ярость, потому что от меня несло бы спермой. Алкоголем. Вызвать у него ненависть. Я направилась к дорожке. Вылакала рюмку водки. Это я умею делать великолепно. Моя жизнь — прекрасный спортзал для кандидатки в алкоголички. Я всегда пила все. Я начала очень рано. В девять лет.