Он (мой) Порок (СИ) - Макнамара Элена

Её пальцы сжимают мои, бёдра прижимаются плотнее, а тело поднимается и опускается с удвоенной силой. Замирает на миг, а потом её тело сотрясается. Я тоже замираю, как всегда, ловлю каждый её вздох, буквально впитываю её оргазм, потому что нет в этом мире ничего прекраснее. Лиза громко стонет, и я, крутанувшись, переворачиваю нас. Нависаю над ней и начинаю врываться в неё быстро, часто… делая её оргазм ярче. Она кусает губы, чтобы заглушить собственные стоны, но это у неё не получается. А я неутомимо трахаю её, вновь подводя к оргазму, но уже для нас обоих. В голове возникает назойливая мысль окончательно сделать мышку своей. Кончить в неё. Заклеймить. Поработить и привязать зачатием. Как часто я думал об этом? Эта мысль посещает меня последнюю неделю, и она вызвана страхом потери. А сейчас этот страх особо острый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юный возраст Лизы, неоконченный вуз, взгляд, каким она может посмотреть на меня после… Всё это проносится калейдоскопом в сознании. И за секунду до оргазма я принимаю решение…

Утро встречает нас ярким солнцем. Оно бьёт в окна, находящиеся под самым потолком, окрашивая его в ослепляющий белый цвет.

Мы всё ещё обнажены. Наши тела переплетены друг с другом, а постель смята от безудержного секса. Но меня беспокоит скоропостижное наступление утра.

— Мой телефон, — первое, что говорит Лиза, как только открывает глаза.

Я смотрю ей в лицо, не нахожу там упрёка и спокойно отвечаю:

— Он у меня. И я ничего не писал твоему работодателю. Решение всё ещё за тобой.

— Чтобы он не беспокоился, надо позвонить, — отвечает она бесцветно. — Сказать ему, что я уже убежала на учёбу и вернусь поздно. Виктор Иванович не читает смс.

— Ты сделаешь это? — приобняв, прижимаю её к своей груди.

Она льнёт ко мне всем телом. Долго молчит, водя пальчиком по моим рёбрам, а потом еле слышно произносит:

— Да.

Мы больше не говорим о предстоящем деле. Просто принимаем вдвоём душ. Завтракаем. А потом Лиза отлучается в сад, чтобы позвонить старику. Через несколько минут возвращается, садится за стол, опускает голову вниз, пряча лицо за волосами, и, схватившись за кружку, греет руки о давно остывший кофе.

Ей стыдно… Стыдно, что она так поступает…

Я не лезу к ней с разговорами об этом. Мы говорим на отвлечённые темы. О погоде, царящей на южном побережье этой осенью. О том, какой будет зима в этом году, и увидим ли мы снег. Строим планы о том, как сходим на пляж вечером, чтобы полюбоваться закатом. Поесть мороженое и заняться сексом на камнях под шум прибоя.

И я не подозреваю о том, что этим планам не суждено сбыться…

Вечер подкрадывается незаметно. Заглядывает в окна уходящим за горизонт солнцем и быстро отступающей духотой. На смену ей приходит вечерняя прохлада.

Мы садимся в машину и покидаем дом.

Встреча с друзьями назначена на шесть, а сейчас только четверть шестого. Медленно ползём по улицам города, которые кажутся пустынными. Самое большое сосредоточение людей сейчас на центральных площадях и в парках — празднуют День города.

Паркуюсь возле дома старика и смотрю на Лизу.

— Сначала я проверю дом, — говорит она, не глядя на меня, и хватается за дверную ручку.

— Подожди… — останавливаю её, схватив за плечо.

Как только она поворачивается, сразу накрываю её губы своими, заставляя нас обоих задыхаться от поцелуя. Потом разрываю поцелуй, глотаю воздух и говорю на выдохе:

— Всё будет хорошо.

Лиза неуверенно кивает. Её руки дрожат, когда она одёргивает подол платья и выбирается из машины. Смотрю на то, как поникли её плечи, и как походка выдаёт в ней панику. Она резко распахивает калитку и сразу исчезает за ней.

Утыкаюсь лбом в руль. Пару раз бьюсь об него, стараясь прогнать такое навязчивое и такое хреновое предчувствие, но не выходит. Оно как паутина опутывает меня, впервые в жизни вселяя дикий страх. От самоуверенного напыщенного идиота, каким я был, не остаётся ни следа. Мне хочется отключить все мысли до единой, опять стать идиотом, но я уже принял исцеляющую пилюлю, и ничего уже не будет как прежде. Лиза — моё лекарство.

Минут через десять калитка распахивается и остаётся открытой. Я покидаю машину и торопливо захожу во двор. Прикрываю калитку, но не закрываю её на замок, оставляя открытой для друзей. Иду на поиски Лизы и нахожу её в столовой. Она стоит у окна, обняв себя за плечи. Вид — отстранённый и подавленный. Поэтому быстро приближаюсь и обнимаю её сзади.

— Я никогда в жизни не испытывала столько сомнений, как за последние сутки, — тихо признаётся она. — Я презираю себя за содеянное, но пытаюсь уговорить саму себя, что ничего плохого не делаю. У меня не получается…

— Шшш, — склоняюсь и накрываю губами быстро бьющуюся венку на её шее, — ты и правда ничего плохого не делаешь. Никто из нас не делает.

— Я не хочу впускать их… Давай сами найдём документы. Где они могут быть вообще?

Лиза разворачивается и смотрит мне в глаза. Я сжимаю её плечи, целую в лоб и вновь обнимаю в попытке успокоить. Она дрожит.

— Пусть Ян ищет, — говорю ровным голосом, поглаживая мышку по спине. — Это его дело.

Она утыкается носом в мою грудь и глубоко вздыхает.

— Десять минут, — доносится её сдавленный голос. — У него будет только десять минут.

Схватив Лизу за щёки, вынуждаю посмотреть на меня.

— Через десять минут я сам его выгоню.

Неожиданно хлопает парадная дверь, а через мгновение сам Колесников появляется в столовой. На его плече увесистая сумка.

— Что это? — киваю на неё.

— Инструменты, — с улыбкой заявляет Ян. Потом смотрит на Лизу. — Где его кабинет?

— На втором этаже, третья дверь слева, — произносит мышка дрожащими губами.

— Отлично, — расплывается Ян в улыбке и выходит из столовой.

Лиза отстраняется и садится на стул. Склонив голову, обнимает её руками. Я тороплюсь за другом, чтобы проконтролировать его. Ещё не покинув столовую, слышу голоса. Среди них есть голос, которого совсем не должно здесь быть.

Вика! Какого хрена?..

За спиной скрипит стул, и я точно знаю, что Лиза спешит за мной, потому что тоже услышала мою сестру. В холле мы застаём Яна, Рената и чёртову Вику. Она сразу прячется за спинами моих друзей и разыгрывает фальшивое сожаление. Я отпихиваю Яна и хватаю сестру за предплечье. Пытаюсь утянуть её к двери и вышвырнуть вон. Из моего рта вылетает только несвязный мат. Но он быстро обрывается, когда Ренат отталкивает меня и смотрит предупреждающе. Он никогда на меня так не смотрит, потому что этот взгляд — прямая угроза, и им он одаривает только тех, кого готов разорвать в клочья.

— Она останется! — говорит друг непреклонно.

— Ты в своём уме? Пусть нахрен валит отсюда! — начинаю распаляться и тоже смотрю на друга с угрозой.

— Игнат, остынь, — Вика высовывается из-за плеча Али. — Я пришла к Лизе! Мне хочется поддержать её.

— Восемь минут, — доносится голос мышки.

Оглядываюсь на неё и не узнаю. Она смотрит на каждого в этой комнате так, словно презирает. Вика сразу сдувается со своей мнимой поддержкой и уходит вверх по лестнице со словами:

— Тогда я просто прогуляюсь по дому…

Али уходит ломать замок на калитке.

Ян начинает подниматься на второй этаж. Правда оборачивается, когда слышит последние напутствие Лизы:

— Семь минут — и я вызываю полицию.

Три года назад

Лиза

Всё как в тумане…

Али — с диким грохотом ломающий дверной замок, потому что с замком на калитке он уже разобрался.

Вика — лениво разгуливающая по дому со скучающим видом. Она попыталась заговорить со мной, но увидев мою отстранённость и нежелание общаться, сразу ретировалась. Игнат уволок её подальше, а потом они скрылись в столовой. Я слышала их перебранку, но войти не решилась.