Ирина Горюнова - Фархад и Евлалия

Несмотря на свою красоту, шаман был неэротичен, скорее искусителей подобно врубелевскому демону. В нем хотелось раствориться навсегда, забыв про тех, что в прошлых жизнях мелькнули тенью и скрылись в Аидовом царстве. Альку всегда привлекали исключительно сильные люди, и то только потому, что до них можно дотянуться, дорасти и перешагнуть, в очередной раз испытать себя на прочность, своеобразный коэффициент жесткости… В глубине души она понимала, что да, сможет, сможет и тут, но пока так сладко и страшно, и хочется упасть в эту бездну, покориться, пусть на единый непереносимый миг забыть про свой чертов самоконтроль и отдаться полностью, как не делала этого никогда раньше…

Возвратившись в город, Алька первое время молчала и шарахалась от людей, ощущая внутри себя полную самодостаточность, буквально бьющую из глаз. Но большинство людей не понимают невербального общения – и им казалось, что Алька больна и ей плохо, в то время как ей, наоборот, было хорошо. «Ты свихнулась, – раздражался муж. – Что произошло?» Но она в ответ только пожимала плечами и улыбалась. От этого муж зверел еще больше: «Ненормальная! Сходи к врачу!» Алька лишь молча смотрела сквозь мужа туда, откуда только что вернулась. От этого семейные отношения портились все больше. Горный воздух разметал карточный домик мнимого благополучия вместе с моралью разумного эгоизма и искусственно-социального симбиоза. Назревала драма. От Алькиного спокойствия веяло чем-то потусторонним. Если бы она кричала подобно базарной торговке, била посуду, швырялась домашними тапочками или проделывала нечто подобное – все было бы проще, но тут… совершенно непонятно, как с ней себя вести. Да и она оказалась не готова к подобным событиям и на время отступала.

Алька по-прежнему молчала, потому что слова стали казаться безликими и скучными. Она не понимала, как можно разбрасывать их, словно подсолнечную шелуху. Она ощущала себя саморезом, вывинчивающимся из этой привычной и обыденной жизни вопреки логике, – и от этого становилось немного боязно. Еще не поздно повернуть назад, хотя говорят, что существует некая точка невозврата, перейдя которую назад вернуться уже нельзя. Такое понятие есть в ядерной физике. Оно означает тот момент реакции, когда уже невозможно ее вернуть на иную стадию и невозможно остановить. Так и в человеческой жизни… Иногда случается, что вернуться назад нереально, и приходится, стиснув зубы, идти вперед, даже если больно и страшно.

Алька встречалась с шаманом на семинарах. Иногда они оставались вдвоем, разговаривали. Она знала, что этот человек все видит, но оба молчали. Игра продолжалась… Он подвозил ее до дома и нежно целовал в щеку братским поцелуем. Она улыбалась уголками рта, слабо и недоуменно, то ли принимая, то ли отвергая неуместную ласку. Она стала все чувствовать более обостренно. Свежий весенний ветер, запах ландышей в перевязанных простой ниткой букетиках, облака, плывущие в грязных бензиновых лужах, след улетающего в дальние края самолета, за которым так стремится душа… Как будто зрение ее стало фасеточным, стрекозьим, отражающим множество мелочей, упускаемых раньше… Ей снова захотелось рисовать. Водить тонкой беличьей кистью по белизне акварельной бумаги, выписывая штрихи и детали, но… отвыкшая рука дрожит и срывается, оставляя кривые линии. Невозможно. Не нужно. Так же, как не нужны слова. Вся работа – внутри. Алька знала, что ей нельзя влюбляться. Ни в коем случае. У шамана жена и сын. У нее муж и сын. Но ей хочется отнюдь не секса, не простого физического проникновения… Ей нужно упасть и плыть по рекам его глаз, прижимая ладонь к его сердцу, щеке, губам, чтобы несло их в стремительной воронке мироздания, похожей на сумасшедший аттракцион, после которого кружится голова и подгибаются колени…

Засыпая, она получала то, о чем мечтала… Шаман приходил к ней в астрале, и они сливались воедино в сумасшедшем слепящем танце виртуальной любви. Такое невозможно испытать в физическом теле. Никогда. Дар любимого настолько мощен, что после него вряд ли захочется обыденных отношений, но именно это и страшно. Как жить дальше? Ждать, когда они снова соединятся в астрале? Сколько? День? Два? Вечность?

…Алька идет за сыном в школу. По дороге спохватывается, что забыла его хоккейную форму, и возвращается назад. Она улыбается прохожим, и те опасливо ускоряют шаг. «Да что это со мной? – одергивает себя Алька. – Он же играет. Стремится подчинить своей воле, а я словно дурочка повелась на его фокусы. И что дальше? Стать одной из его фанаток? Верных последовательниц? А знаешь л и ты, скольких он так… подчинил?! Астральный секс. Надо же… Он понял, чего ты хотела. Но будущего у вас нет. Оставь глупые мечты. Просто живи. Смотри, как мучается твой муж, как ждет любого твоего слова, взгляда… Как ласково зовет тебя "Аленький", а ты… плывешь по горной реке и знаешь, что впереди водопад… Когда ты дойдешь до точки невозврата?»

Шаман звонит ей. Упорно. День за днем. Но в телефоне только механический голос, хладнокровно сообщающий: «Абонент временно недоступен. Попробуйте перезвонить позднее».

Федя закончил читать и подошел к жене. Та сидела на стуле, нахохлившаяся, словно замерзший воробей, и вопросительно моргала.

– Мне понравилось. Думаю, у тебя талант, – сказал он.

– Ты мне льстишь, чтобы я не обиделась?

– Конечно, нет. Я и правда так считаю. Только грустный рассказ получился. Такая безнадега.

– В жизни так часто случается.

– Но люди хотят сказки и читать желают что-нибудь обнадеживающее. Тебе не кажется?

– Не знаю. Я писала в первую очередь для себя.

– А разве тебе не хотелось бы, чтобы все сложилось иначе?

– Хотелось, но против правды жизни не попрешь.

– Не знаю, дорогая. Я считаю, что человек сам выстраивает свою судьбу. Думаешь, твоя Алька решила все правильно?

– Кто может претендовать на истину, Федя? Мы все совершаем ошибки.

– И потом за них расплачиваемся, вместо того чтобы увидеть мир ярким и счастливым. Точка невозврата в физике и в общечеловеческом понимании – разные вещи.

– Может, ты и прав.

– Тебе нужно отвлечься и отдохнуть. Сбросить с себя тот груз, который ты тащишь.

– Поэтому я и еду с тобой в Дели.

Фархад после хаджа сразу вернулся в Москву, но тут его ждали не слишком приятные известия. Конечно, он понимал, что Лала на него обиделась, но чтобы до такой степени… Он ей звонил, но телефон постоянно оказывался вне зоны действия сети.

Наконец он решил посмотреть электронную почту и там обнаружил ее письмо. Читая его, Фархад все более мрачнел.

Фархад, я уезжаю в Дели со своим мужем. Отец умер. Тебя не оказалось рядом, когда мне так нужна была твоя поддержка. Я понимаю, что у тебя имелись свои причины так поступить, этого путешествия, или паломничества, жаждала твоя душа, но я думаю, что поездку можно было бы и отложить. Когда у твоих близких серьезные проблемы, их надо жалеть. Вряд ли твой Аллах не понял бы подобный поступок. Любой бог в любой религии учит прежде всего милосердию. Ты же в своем стремлении очиститься поставил свое эго во главу угла. Мы слишком разные. Я не понимаю, как можно так поступать. И это не выбор между человеком и Богом, отнюдь нет. Это твой ложный выбор приоритетов.