Слепой рассвет (СИ) - Майер Кристина

А как бы ты поступила, окажись на его месте? Оставила? — задала себе мысленно вопрос и поежилась от такого предположения.

Я бы никогда его не оставила! Потому что люблю всей душой и не хочу без него жить! Вот я и развеяла все сомнения, но не решилась сказать заветное «да». Так хотелось верить… Вдруг, зрение больше не пропадет? Тогда и радость окажется полной. Я буду видеть лицо любимого мужчины, когда он наденет мне на палец кольцо.

Герман не стал ждать ответа, он опустил меня на постель и накрыл своим телом…

— Я люблю тебя, Полина. Готов убеждать до своего последнего вздоха…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полина

Утро…

Оно не встретило меня темнотой. Я лежала на кровати с открытыми глазами и смотрела в белый потолок. Глянцево-белый. Ничего необычного или интересного я там не нашла, я просто радовалась.

По щекам катились слезы счастья. Зрение не пропало. Сколько прошло часов? Пять? Шесть? Семь?..

Может, это навсегда?

В кроватке тихо спала моя доченька. Рядом любимый мужчина. Герману вчера удалось отвлечь меня, разбудить тело страстным ласками. Возможно, что после пережитого удовольствия мое зрение стало острее. Не исключено, что и сон благотворно повлиял на мой организм. Вчера я видела размыто, сегодня отчетливо различала цвет, форму, оттенки, нюансы…

Повернула голову и стала разглядывать Германа. Как же я по нему соскучилась. Такой родной и красивый. Я готова смотреть на него вечно, но была еще Машенька. Тихо выбравшись из объятий любимого, я подошла к кроватке доченька.

Какая она стала большая. Моя красавица. Мне казалось, она все больше становится похожей на папу. Время шло, солнце уже заглядывало через шторы в окно, а я никак не могла отвести взгляд от малышки. Как же хотелось ее разбудить, чтобы увидеть глазки, улыбку, зубки, которых уже прорезалось целых четыре.

А еще хотелось всем рассказать, что я теперь вижу, но так страшно было сглазить.

Подошла тихонько к окну и отодвинула штору. Чуть-чуть. Хотелось взглянуть на рассвет.

Как же мне не хватало всего этого. Прошедшие слепые месяцы я будто жила наполовину. Сейчас красивым казалось абсолютно все. Сердце наполнялось безграничным счастьем. Понять мое состояние можно пройдя все эти трудности.

Деревья стояли почти голые, мокрые после дождя дорожки были усыпаны осенней яркой листвой. Солнце проглядывает сквозь легкую дымку тумана.

Слепой рассвет…

А я теперь вижу!..

Моя жизнь за одну ночь полностью изменилась. Теперь я все могу! Даже приготовить нам завтрак, сварить Машеньке кашу, но я никак не могла заставить себя отойти от окна. Этот пейзаж завораживал…

— Поля?.. — раздался хриплый со сна удивленный голос Германа. — Ты почему… не спишь?

Я смотрела на него, а Герман никак не мог понять, что его насторожило.

Может то, что мой взгляд направлен прямо на него, а может то, что слепая стоит и смотрит в окно.

— Любуюсь рассветом, — улыбнувшись, ответила Герману. Нужно было видеть выражение его лица. — Любуешься?.. Поля, ты видишь? — он подорвался с постели и оказался возле меня. — Поля, ты меня видишь?! — схватив за плечи, Герман меня встряхнул. Ком подкатил к горлу, когда я наблюдала его радость, поэтому смогла только кивнуть. — Сколько пальцев ты видишь? — Герману, как и мне, хотелось убедиться, что это не сон, поэтому он и устроил проверку.

— Три, — улыбалась я сквозь слезы.

— А сейчас?

— А сейчас два. Герман, я вижу. Даже лучше, чем до операции, — смотря на то, как он счастлив, я вновь расплакалась. А он обнимал меня, сцеловывал слезы и говорил, как сильно меня любит…

— Почему ты меня сразу не разбудила? — возмутился Герман. Мне нужно подобрать слова, чтобы объяснить свой поступок.

— Герман, я хотела сразу рассказать, но боялась, что утром вновь проснусь слепой…

— Так ты вчера ночью?.. — перебил меня Герман.

— Да.

— Ты больше не ослепнешь! — категорично заявил Герман, будто мог это решать. — Мы прямо сейчас поедем к врачам, но я уверен, они подтвердят, что зрение вернулось навсегда. Мы прямо сейчас всем расскажем.

— Герман, я боюсь радоваться, боюсь кому-нибудь об этом говорить.

— Какая ты у меня смешная, — он притянул меня в свои объятия и нежно поцеловал в висок. — Я готов об этом прокричать на весь свет. Все будет хорошо.

Наши голоса разбудили дочку. Машенька открыла глазки, посмотрела на нас, поднялась на нетвердых ногах. Держась за перила проговорила:

— Ма-ма, — с каждым днем она произносила слоги все отчетливее.

— Иди ко мне, моя хорошая. Мама тебя хочет рассмотреть…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Герман

Прошло три месяца…

— Таня, долго вы там еще? — спросил брат, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику дивана.

— Долго, наберись терпения, — засмеялась сноха и упорхнула наверх.

— Папа, девчонки они такие, — философски зарядил племяш. — Они пока не накрасятся, не наденут свое самое красивое платье из дома не выйдут, а тут еще свадьба. Тетя Полина уже два дня красится.

— Макс, что значит, два дня красится? — усмехнулся я. Эти дни я был очень занят и возможно пропустил что-то интересное.

— Красится, потом стирает, потом снова красится…

— Макс, прекрати вводить дядю в заблуждение. Это он про визажиста говорит, тот подбирал наиболее выигрышный макияж к сегодняшнему мероприятию.

Этот визажист…

Поля убеждала меня, что он нетрадиционной ориентации, да хрен там! Я что не вижу, как мужик смотрит на женщину. На мою женщину! Он прикидывается долбанным геем, чтобы девушки не чувствовали подвоха. Метросексуал хренов! Думает, его макияж, измененный голос и замашки гея меня проведут? Пришлось вчера его проводить до машины и доходчиво втолковать, что облизываться на Полину могу только я. Еще раз увижу, что он трется о мою любимую женщину, сделаю евнухом! Сегодня он явился со своей командой и взгляд на нее боялся поднять. Вот сразу бы так и проблем бы не возникло…

— О, уже и гости собираются, — мама поднялась навстречу Вале и Галине Владимировне. Обе женщины были празднично одеты.

— Что же вы до лета не потерпели? Ну, кто зимой свадьбу играет? — обняла меня будущая свояченица. — Я замерзла, пока до вас добирались.

— А я тебе говорила, надень сапоги и пуховик, — улыбаясь, ругала дочь Галина Владимировна. Никто не скажет, что Валя когда-то вела себя, как пацанка. Сейчас это была настоящая молодая девушка, которая очень внимательно следит за красотой и модой. Конечно, для февраля она была совсем легко одета, но выглядела при этом очень женственно и очаровательно.

— Я поеду в машине с Полиной, жених не позволит ей замерзнуть, а ее наряд еще более легкий, чем мой.

Платье Поли я н видел. Выбирали они его без меня. Вроде в доме все здравомыслящие, никогда не замечал, что моя семья суеверны, но платье мне увидеть не позволили. Меня это не тронуло, а вот когда они вчера пытались отправить меня в отдельную спальню, я возмутился, но поймав насмешливый взгляд брата, понял, что он подговорил маму и жену. Лег я по их просьбе в гостевой спальне, а проснулся в своей постели, рядом спала Поля.

— Валя, мы сами хотели, чтобы свадьба летом была, провели бы ее на открытом воздухе, но у Германа терпения не хватило подождать. А мы уговаривали Полину до лета не соглашаться, — призналась мама. Для меня это стало откровением. Вот значит, как! А я уже стал сомневаться, что Полина меня любит!

После того, как к Полине вернулось зрение, мы прошли полное обследование. Врачи нас уверили, что все будет хорошо, и не ошиблись. Несколько дней в нашем доме был повод для праздника. Радость и счастье испытывали все домочадцы. А Полине не спускала с рук Машу. Она старалась делать все сама, восполняла несколько месяцев бездействия.