Поиграй с огнём - Элен Форс

Лицо Грома стало чернее грозовой тучи, когда мы направились домой.

Сегодня папа играл роль доброй феечки, он даже заказал мне платье на выпускной в Москве. За это я хотела его уже простить, расцеловать и заобнимать.

Я была не дома практически месяц, каких-то тридцать дней. Тут ничего не изменилось, а мне казалось, что меня не было целую вечность. Хотелось плакать и смеяться. Как же я соскучилась по дому!

Мы прошли в дом, и я сразу же побежала к себе, чтобы посмотреть на платье. У Риты был безупречный вкус, она собирала моделей на съёмки. Ни секунду не сомневалась, что она выбрала для меня шедевр.

На кровати лежал тяжёлый чехол с платьем. Я взвизгнула от радости, стала открывать его с нетерпением. Всё-таки тридцать дней я не покупала себе ничего красивого.

У меня в руках оказалось платье нежно-розового цвета, оно напоминало наряд бабочки: лёгкое, воздушное, невесомое. Ткань струилась сквозь пальцы. Захотелось поскорее его примерить.

Я обняла его, прижала к груди и жадно вдохнула запах нового, дорого платья.

- Очень красивое платье. – заключил Гром, стоящий позади меня. Выглядел он так, словно из-за меня мы сегодня попали в отделение полиции. Надутый и злой. – У этой Риты есть вкус.

- А что тебе не нравится? – спрашиваю его прямо, раздражаясь на его реакцию. – Это платье от папы, а не от поклонника. Или ты его хочешь изуродовать, чтобы обозначить свои права на меня?

- Нет. – отвечает он уже более мягко. – Я признаю свою вину. Было необдуманно.

- Необдуманно. – поднимаюсь на ноги и зло ударяю его в грудь. – У тебя условный срок, Адам. Любое нарушение правопорядка может засадить тебя надолго. И что тогда? Я люблю тебя, Адам, но не настолько, чтобы пожертвовать всем и перебраться в глушь поближе к зоне, где ты будешь из мякиша фигурки лепить. Я не хочу лишиться будущего из-за твоей необдуманности.

Мои слова могли бы его задеть, но Адам встрепенулся. Парень сильно обхватил мои плечи и сжал их, впиваясь в меня горячими глазами.

- Любишь? – спрашивает он пытливо, и я прикусываю губу, понимая, что ляпнула. Краснею, не знаю, как теперь вывернуться.

- Да. – отвечаю ему тихо, испытывая неловкость. Голова кругом. Как я могла такое допустить, хотела отругать его, а призналась в любви.

- Я тоже очень сильно люблю тебя, Ева. – говорит Гром и неожиданно становится на колени, обхватывает руками ноги и прижимается лбом к коленям. – Я как представил, что он мог сделать, если бы я не подоспел, так вышел из себя. Это было ошибкой, но не переживай, такое больше не повторится. Буду держать себя в руках. Ради нашего будущего.

Запускаю руки в его непослушные волосы, переставая злиться на этого несносного парня. Злость улетучивается.

- Если такое повторится, я уйду от тебя. – говорю с тяжёлым сердцем, не уверенная, что смогу на деле сделать это. Гром въелся в моё сердце, стал тем механизмом, который заставляет его биться. – Ты позволяешь эмоциям брать вверх. А порой одна маленькая ошибка способна погубить тебя, перечеркнуть всю свою жизнь.

- Не позволю этому никогда случиться. – убеждённо говорит он, а я опускаюсь к нему и целую в губы, желая ощутить их вкус. Мне не хватало его тепла, хотелось его силы. В машине Гром пытался обнять меня, а я сбросила его руку из вредности. – Давай, уйдём, мне не уютно здесь.

- Нет. – смеюсь и треплю его непослушные волосы. – Нужно примириться с папой, уважить его и отужинать с ним. Как минимум, папа вытащил нас, отмазал.

- Хочешь наказать меня значит? – уточняет Гром и наиграно вздыхает. Ничего не отвечаю ему, надуваю губы.

Мы спускаемся на кухню, где уже накрыт стол на троих. Отец садится во главе, как и всегда. Понимаю, чего стоит ему такой ужин. Он практически наступил себе на горло. Я подхожу и целую его в щёку, чтобы поблагодарить.

- Платье чудесное. – говорю ему, обнимая крепкие плечи. – Оно просто фантастическое. Никогда красивее ничего не видела.

- Рад, что тебе оно понравилось. Садитесь.

Папа успел переодеться в домашнее, но даже так он выглядел слишком по армейски. Я ни раз видела, как люди шарахаются от него, теряются и не знают, что сказать в его присутствии. Гром же наоборот воспринимал в штыки любое доминантное поведение отца.

- Мы ненадолго. Завтра Адаму на работу, а мне нужно заниматься. – Понимаю, что долго Гром не продержится. Он и так напоминает странную копию себя, сидит ни живой ни мёртвый с маской на лице, только зубы скрипят.

- Хорошо. Расскажи мне, ты готовишь документы для поступления? Мне вчера звонили из института Пирогова и сказали, что ждут только диплом. Они очень впечатлены твоими успехами. – папа посеял зерно сомнения с невинным видом, я видела, как напрягся Гром при упоминании столичного университета. На лице застыла маска, только глаза прожигали во мне дыру.

Мы не говорили. Между нами образовалась пропасть. Холодная и пугающая. Такого не было между нами прежде. Жизнь бросила нам первый вызов и пока мы плохо с ним справлялись.

Гром закрылся от меня. Было бы проще, если бы он злился, говорил гадости.

- Документы я отправляла месяц назад после олимпиады по биологии. Хотела, обозначить, что хочу учиться у них. – говорю примирительно, убирая платье на выпускной в шкаф. Решаю сделать первый шаг к нему. Нужно быть мудрее. – Это было задолго до нашей встречи.

- Для чего ты говоришь мне это? – сухо спрашивает Адам, сбрасывая с себя одежду и отправляя её сразу в стиральную машину. По хлопку дверцы понимаю, что всё очень плохо. Адам в глухой ярости.

- Хочу объяснить, что я ничего не делаю за твоей спиной. – не оставляю попыток смягчить его.

- Я и там понял, что твой папа провоцирует наши отношения. – отвечает он раздражённо. Реагировал Гром острее нужного. – Подчёркивает при каждом удобном случае, что я тебе не пара. Ну это ладно, это ожидаемо. Я не хочу, Ева, узнавать обо всём от него, а не от тебя.

Закатываю глаза, не понимаю, почему делает из этого проблему.

- И всё равно, он сделал первый шаг навстречу, ему скоро ничего не останется и он примирится. –