Моя младшая жена (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Герой ведёт ладонью по плечу героини, подхватывает её за шею и…

Закрываю руками глаза Маруси.

— Катя!!..

Маруся хихикает.

— Да? — отрывает Катя глаза от планшета. Улыбаясь, переключает канал.

— А я видела! Видела, как мама целует папу! Второго папу… — поправляется она.

— Маруся… — затягиваю ей косу туже. — Тсс… Нельзя болтать про это. Некрасиво. И подглядывать за родителями — тоже.

— Пф! Я и не поглядываю. Они сами целуются! А папа… первый папа, Аллу не целует. Потому что она… мм… стрипуха!

Я слышала, так называют женщин, которые раздеваются для мужчин. И Катя так говорила про Аллу. В ужасе закрываю Марусе ладонью рот.

— Катя… — бормочу я. — Нельзя такое при девочке говорить! Она повторяет, позорит отца!

— Он сам себя опозорил.

— Нельзя!! Она дочь! Отец — авторитет. Он защищает, содержит, воспитывает… Как любит, как балует её! Много таких отцов? Неблагодарно такое неуважение! Если отца не уважает — Бог даст недостойного мужа! Нельзя!!

— Ох… Ты, конечно, права, — сдаётся Катя. — Всё правильно говоришь. Наши психологи тоже говорят, что девочки, не уважающие отцов, выбирают недостойных мужей. Маруся, чтоб я больше такого не слышала, поняла? — строго смотрит на неё.

— Ла-а-адно…

— Иди к себе, прибери игрушки. Нам поговорить надо.

Глажу пальцами лепестки лилий, что доставил сегодня курьер от Тимура.

— Мне можно пойти?

Кате я уже сказала про приглашение Тимура. Но она хмурится…

— А тебе хочется?

— Хочется… — прижимаю руки к груди, там тревожно бьётся сердце.

— Так. Значит, нам надо кое-что обсудить. Тимур сказал, что Алла беременна. Ты знаешь об этом?

— Нет… — опускаю я взгляд. — Что теперь будет?

— Это тебе решать.

— Ну как же мне?.. — непонимающе смотрю на Катю. — Это его ребёнок.

— С ребёнком-то понятно. Не про это разговор. Ты должна решить, нужны ли тебе такие проблемы вкупе с Тимуром. Потому что, если Алла и на самом деле беременна, то с Тимура она не слезет.

— Я не понимаю, что нужно от меня? — расстроенно вздыхаю.

— Ну вот, смотри… У Тимура есть Маруся. Он уделяет ей время и тратит на неё семейный бюджет. Теперь будет ещё один ребёнок. Времени и денег на тебя будет ещё меньше. А Алла постоянно будет где-то недалеко и, без сомнения, будет покушаться на Тима. Двое детей…

— Это его дети, — пожимаю я плечами. — Он отец. Обязан заботиться. И я буду заботиться. О Марусе. И о втором ребёнке. Его же нельзя Алле оставлять. Она плохо воспитает. Надо в семью забрать.

Катя вздыхает.

— Не то говорю?..

— О себе подумай сейчас.

— Я и думаю. Я буду любить детей мужа, он меня будет уважать, ценить. Он этих детей не оставил и моих не оставит.

Хватается за голову.

— Опять не то?

— Ладно. Забыли пока. Может, она и вообще не беременна. Просто врёт.

— Может быть, — киваю я и пересказываю Кате разговор Аллы с подругой, где та предлагала обмануть Тимура с беременностью.

Брови Кати возмущённо ползут вверх.

— Вот выдра какая, ты посмотри! Но знаешь, что, Ляся, ты ему пока не говори. И не позволяй ему к себе прикасаться. Он мужик, пусть решает свои проблемы сам. Решит, отмоется от этой девки — тогда уже…

— Что тогда?

— Тогда будешь решать ты — в каком статусе хочешь жить рядом с ним. Как жена настоящая. Или как фиктивная. Чтобы он заботился о тебе, но не прикасался.

— Разве так бывает?

— Ещё раз…

Катя мне долго объясняет, что Тимур и так будет жить со мной, и не как муж. И отцу не вернёт в любом случае. Потому что ему это невыгодно. И я могу выбрать: делить с ним постель или нет. Но она советует не делить, потому что мужчина не должен получать девушку на блюдечке, он должен её добиваться, чтобы потом ценить.

— Ты понимаешь меня?

— Понимаю. У нас не так. У нас ценят не за то, что добился. За то, что чистая, за то, что уважаемые родители и правильно воспитали, за то, что хозяйственная, послушная, ухоженная…

— Одно второму не мешает! Вот ко всему этому прибавь ещё то, что сказала я. Ценность определяется ценой покупки.

— Это я знаю! Выкуп. Махр! Отдал много — десять раз подумаешь, разводиться ли! Махр-то у жены останется. Мой махр — «Жемчужина».

— Вот! Умница! Хоть это поняла. Но помимо золота и денег ещё и душу вложить нужно. Для наших мужчин это тоже «махр». Много вложит — десять раз подумает, прежде чем накосячить!..

— Как сложно у вас! — вздыхаю я. — Но я поняла.

Поглядываю на телефон. Там сообщение от Тимура.

— Можно? — умоляюще складываю я ладони.

— Иди… — прищуривается Катя. — Но будь умницей. Гордой и недоступной. Как будто между вами и не было ещё ничего.

Вполуха слушаю её, переплетая быстро свои волосы. Внутри всё трепещет от будущей встречи, и кружится голова.

«Как жаль, что оставила косметику дома!» — смотрю на себя недовольно в зеркало. После вчерашних слёз лицо чуть припухшее. Завязываю на шее газовый шарф свободным облаком. А волосы не прячу, вспоминая, что они очень ему нравятся. Гладит, трогает… Надеваю свои балетки, одёргиваю платье.

— Погуляете и возвращайся, договорились?

— А если Тимур не отпустит? — кусаю я губы.

Катя набирает на телефоне дозвон. Уходит на кухню. Прислушиваюсь.

— Гаранин… свидание 16+, понял? Не трогай её. Нет… Нет… Ничего такого она не говорила. Просто если ты её действительно любишь, дай ей освоиться в нашей реальности и честно выбрать. Как Алла? Мм… Ну передай ей мои пожелания здоровья. Нет. Это не сарказм. Это моя попытка уважать твой выбор. Потому что я благодарна, что ты уважаешь мой. Ой, всё! Молчу.

Катя машет мне рукой, что я могу идти. Выхожу в коридор, смотрю на двери лифта. А если кто-то зайдёт следом за мной? Вдвоём ехать? А если мужчина??

Нет! Сворачиваю на лестницу. И быстренько бегу вниз. Вспоминаю, как мама ругала, что бегаю. Что уже взрослая девушка и надо ходить степенно. Чуть притормаживаю шаг. И набрав в грудь побольше воздуха, выхожу из подъезда. С тревогой оглядываюсь в поиске машины Тимура.

Он идёт ко мне навстречу. Делает шаг на ступеньку крыльца. Наши лица очень близко. Я ищу в его глазах осуждение или гнев. Но этого ничего нет.

— Ляся… привет.

Чувствую себя также взволнованно, как тогда, при встрече с Антоном у фонтана. Но только страха нет. И чувства вины, что совершаю что-то порочное.

— Привет… — шевелю я губами.

Гладит пальцем по скуле. И мои глаза закрываются, губы распахиваются. Я вдруг на мгновение забываю, что мы в людном месте. Но он не целует. Переплетает своими пальцами мои и сжимает их в замок. Поднимает. Прикасается губами… Я краснею, немного дёргаясь и тут же тормозя себя. Отец никогда не целовал маме руки. Только она ему в благодарность могла поцеловать. А может, я просто не знаю?

— Куда ты хочешь съездить? Как провести время?

— Катя сказала, что я должна открыто говорить о том, чего хочу и что тревожит меня.

— Катя всё правильно сказала. Говори…

— Я — жена?

— Да. Конечно.

— Познакомь меня с родителями, пожалуйста, — опускаю я взгляд.

— Хм… Хорошо. Поехали.

— Нам сюда, через парк.

За ним кладбище у храма. У ворот Ляся, вздрогнув, замирает.

— Почему мы здесь? Ты сказал — к маме.

— Мама умерла… Похоронена здесь. Я иногда прихожу сюда. Разговариваю с ней.

— Я могу пойти с тобой? — не двигается она с места.

— Конечно.

— Макрух… Не очень хорошо женщине на кладбище быть. На похоронах — харам. А так… Муж должен решить — можно или нет. Я никогда не была…

— Можно. Пойдём. Здесь уже несколько лет не хоронят. Потихонечку облагораживают.

Перед тем, как зайти, Ляйсан перевязывает шарф, покрывая голову. Хорошенькая… Наивный, чуть испуганный взгляд… От переполняющей нежности делаю шаг ближе и притягиваю к себе. Закрывая глаза, хочу прикоснуться к губам.