Проданное счастье (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Когда-нибудь я тебе объясню все, но не сегодня. Хорошо?

— Она будет приходит к нам?

— Нет.

— Почему?

— Она не мама, Матвей.

— А где наша мама? — серые глаза смотрят в душу, заставляют чувствовать себя последним идиотом. Отвожу глаза в сторону. Меня спасает от ответа Марина.

— Папа, я хочу молочный коктейль! И картошку-фри.

— Я хочу луковые кольца в кляре, — подключается к заказу сын.

— Я пойду все закажу, потом вернусь за вами и сядем за стол и поедим, — улыбаюсь детям, кивают мне головами и убегают в сторону батута.

Как бы мне не хотелось говорить о матери, о прошлых своих поступках, с Матвеем придется мне разговаривать. Марине пока этот разговор не нужен.

Терпеливо стою в очереди, листаю в телефоне письма, сортируя их по важности. Сегодня выходной, а вот потом рабочие будни никто не отменял. Еще Руслан никак не успокоится с делом Градовских. И отказать не могу, хоть и вижу мало шансов для победы. Еще и Драгунов. Адвокат-лицемер. Я бы его назвал более неприличным словом, потому что за деньги он готов продаться кому угодно и будет служить верой и правдой пока ему это выгодно.

— Май, я хочу молочный коктейль и кусочек «Маргариты».

— Конечно, милый. Я тебе куплю.

— И мороженое?

— И мороженое.

Оборачиваюсь. Этот голос не смог забыть и вряд ли забуду. Узнаю сразу. С первого взгляда, словно не было разлуки больше четырех лет. Словно расстались мы только вчера. Она все такая же красивая. Все так же улыбается. Все такая же…родная.

Встречаемся глазами. И если внешне все такая же девочка-подросток, то глаза взрослые, серьезные и нет в них тех веселых огоньков, что были в той Майей, которая была рядом со мной.

Она первая начинает улыбаться, знакомым жестом заправляет за ухо прядь волос, я отмечаю, что волосы у нее теперь длинные. Губы трогает ответная улыбка, испорченное настроение ползет вверх. Сегодня прям день случайных встреч. Если утренняя встреча ничего хорошего не дала, то вот эта встреча мне приятна во сто крат.

Подзываю ее с мальчиком к себе. Мое внимание переключается на него, как только они начинают двигаться в мою сторону. Как его зовут? Савва вроде. Или Сева. Не помню точно. Но это неважно, важно другое: я вижу в нем… свою дочь. Это удивляет. Шокирует.

У него медовые глаза. Как у Майи. Как у Марины. У него угадываются ее черты, и эти черты я вижу каждый день в своей дочери. Сейчас разглядывая парнишку, я вижу в нем и что-то схожее с Матвеем. Трясу головой, не понимая, как все сложить в своей голове. Что за чертовщина происходит!

— Привет. И с днем рождения. Банальностей говорить не буду, — я не сразу слышу Маю, растерянно смотрю на девушку, потом на ее брата. Или не брата…

— Спасибо. Помнишь?

— И не забывала, — во взгляде появляется напряжение, как только замечает, как я постоянно перевожу глаза с нее на парня и обратно. — Это Савва, — обнимает его за плечи, прижимает к себе, словно защищает, оберегает.

Все жду, что добавит «брат», но молчит, а мальчишка улыбается мне точной копией ее улыбки. И Матвея. И Марины. Я, наверное, схожу с ума. Мерещится чертовщина всякая.

Подходит наша очередь, делаю заказ для своих детей, позволяю Майей продиктовать свой, но не разрешаю оплачивать. Она укоризненно качает головой. Как-то само собой выходит, что мы оказываемся за одним столом.

— Я сейчас приведу своих.

— Натан, — Майя как-то неожиданно хватает меня за руку, прикусывает на мгновение губу. Я смотрю на ее руку, чувствуя, как под тканью, где прикасаются ее пальцы, начинает печь.

— Я не женат, — отвечаю на не заданный вопрос, облегчение на ее красивом лице умиляет. Хочется нагнуться и поцеловать. Вновь ощутить сладость нашего поцелуя. Будет как в прошлом или по-новому все окажется?

Прогоняю неприличные мысли, которые были давно загнаны в самый темный угол сознания и заперты на все замки. Нахожу Матвея и Марину возле лабиринта. Увидев, что за столиком мы будем не одни, малыши вопросительно на меня смотрят. Я еще пристальнее вглядываюсь в черты любимых лиц, чтобы тут же увидеть сходство с девушкой, которая вернула вкус к жизни.

Дети сразу находят язык между собой, Майя больше участвует в их болтовне, со мной не разговаривает. Я не вмешиваюсь. Я просто сижу и афигеваю от насмешки судьбы. И не знаю, то ли плакать, то ли смеяться.

Все четверо невооруженным взглядом похожи друг на друга. Не копии, но общие черты есть, схожая мимика, даже смех одинаковый. И как это можно объяснить? Как?

— У тебя классные дети, — Майя улыбается, глядя вслед троим, которые дружной компанией унеслись в сторону лабиринтов.

— У тебя тоже классный сын, — смотрю на нее, она крепко сжимает стаканчик с кофе.

— Догадался?

— Подозрения возникли еще, когда мы были вместе. Сейчас просто убедился. Почему?

— Почему? — склоняет голову, косится на меня. — Это сложно объяснить. Я не хочу ворошить прошлое.

— Он знает?

— Нет. Для него я по-прежнему любимая сестра. И хочу, чтобы так оставалось всегда. А ты? — ее тихий голос на фоне громкой музыки, громких разговоров едва слышен. Я начинаю крутить свой стаканчик с кофе.

Лаконично признаться. Не пытаться придумать простую отмазку, шутку. Майя поймет. Не осудит и не будет причитать, не будет ругать мой эгоизм. Я это знаю.

— Они от суррогатной матери с донорской яйцеклеткой.

Майя в ужасе не округляет глаза, не начинает задавать глупые уточняющие вопросы, не пытается выяснить причины, побудившие меня так поступить. Она просто протягивает свою руку, накрывает мою руку и легонько ее сжимает в знак поддержки. Именно этого жеста оказывается за все четыре года мне не хватало. Молчаливой поддержки.

Я редко меняю свои планы, цели, но события, которые произошли на моем дне рождения, заставили задуматься.

Почему Оксана, спустя четыре года заявилась ко мне и уверенно требует отдать ей детей? Мне не хочется верить, что она генетическая мать. Эта мысль вызывает приступ тошноты. Еще одна деталь, не дающая мне спокойно спать — Матвей, Марина и Савва — похожи на Майю. Если с Саввой все понятно, то каким образом мои дети переняли ее черты лица?

Это самые часто повторяющиеся вопросы, крутящиеся у меня в голове. И мне нужны ответы. Я не могу с полным спокойствием смотреть на то, как Оксана обрывает мне телефон звонками, с требованиями увидеть детей. Ее попытка появиться на пороге дома без приглашения провалилась с треском: на пункте контроля въезда и выезда в наш поселок попросил охрану внести ее фамилию и имя в черный список. Так же исключил детей из садика, потому что был звонок от заведующей, которая сообщила о приходе «мамы» за детьми. Конечно, Оксане никто их не отдал, вежливо попросили уйти и предоставить все документы о родстве. Документом у мамаши, конечно, нет, поэтому Оксана в своем стиле устроила скандал.

Сейчас я на работе внимательно читал на нее досье. То, что я должен был узнать после первой встречи с этой женщиной.

Она действительно мачеха Майи. Странно, что я на оговорки не обращал внимания. Не сопоставил имена, не сделал самостоятельно выводы еще тогда. Дурак.

С рождением Саввы, конечно, намудрили. Без откровенного разговора участников не поймешь, что произошло. По документам сын Майи — сын Оксаны, но я не думаю, что Майя будет мне врать. Однажды я у нее спрошу, почему мальчик не знает, кто мать, а кто чужая тетя.

Отчим ничего из себя не представляет. Женился на матери Майи, после смерти жены сразу же женился на Оксане. Симпатии товарищ у меня не вызвал.

Вопрос — куда делась донорская яйцеклетка, которую я купил у незнакомой девушки — остался открытым. Ответ знает Оксана и Мальцева. С первой у меня желания разговаривать нет, а вот вторая на многое может пролить свет.

Я еду в Москву.

В медицинском центре, где проводили оплодотворение и вели беременность Оксаны, мне сообщили, что Мальцева Оксана Львовна вот уже три года не работает у них. При предъявлении удостоверения адвоката мне сразу же выдали и номер телефона, и адрес проживания.