Ф. Дж. Лауриа - Невыносимая жестокость

Тр-р-рр-р! Тр-р-рр-р!

Это был отвратительный звук ржавого автомобильного стартера, который безуспешно пытаются привести в действие. Слоноподобнный фургон намеревался вернуться к жизни.

«Это нам на руку, — пронеслось в голове у Донована. — Значит, говоришь, ублюдок, твое ржавое корыто не хочет заводиться? Вот и отлично. Сейчас ты у меня свое получишь». Донован рассмеялся, но неожиданно его смех обернулся приступом кашля. Тогда он с удвоенной энергией принялся за поиски. Нервный шок, удары по голове — все это не могло не сказаться на его состоянии. Донован быстро запыхался, но не позволил себе расслабиться.

«Значит, ты хочешь кровавой драки? — продолжил он свой монолог. — Согласен, пусть будет кровавая драка! Мы еще посмотрим, кто кого, кобель блудливый!»

Покачиваясь, как пьяный, он отошел от шкафа с пустыми руками.

Тр-р-рр-р! Тр-р-рр-р!

Скрежет стартера напомнил ему, что нельзя терять ни секунды.

Словно подстегнутый, Донован бросился к другому шкафу и с еще большей яростью стал вышвыривать оттуда все подряд: теннисные мячи, спортивные костюмы, кроссовки для пробежек, туфли для гольфа и прочую дребедень. Наконец он нашел то, что ему было нужно.

— Ага! — завопил он во весь голос. — Попалась, стерва! Что ты на это скажешь? Это, между прочим, улика, притом неопровержимая… Посмотрим, как ты все это объяснишь…

Вцепившись в извлеченный из недр шкафа «поляроид», Донован резво похромал к огромному, почти во всю стену, окну холла. По пути он отбросил окровавленную статуэтку и подобрал с пола пистолет.

Тр-рррр-рах!

Скрежет стартера сменился столь желанным для Олли ревом, наконец заведенного двигателя. Не то, торжествуя победу, не то, неловко перехватив руль, Олли нажал на кнопку звукового сигнала, и когда этот пронзительный металлический вой донесся до Донована, тот был вынужден зажать руками уши. У него аж в глазах потемнело от этой какофонии. Тяжелые удары по голове давали о себе знать. Тем не менее, услышав в следующий миг лязг шестеренок в ржавой коробке передач, Донован собрался с силами и бросился к окну, чтобы осуществить задуманное. У окна он оказался в тот самый момент, когда грязная белая колымага дала задний ход и стала разворачиваться на безупречной, тщательно подстриженной лужайке перед домом. Донован посчитал это еще одним оскорблением и стал судорожно взводить затвор камеры. К его невероятной радости, развернувшись, фургон подставил под объектив свой борт, на котором была выведена большими черными буквами по-своему гордо звучавшая надпись: «Олли все починит!»

— Ага, попались! — завопил Донован. — Посмотрим, как вы все это объясните!

Он поднес камеру к глазам и, почти не глядя в видоискатель, нажал на кнопку затвора, словно на курок пистолета. Яркая вспышка отразилась в оконном стекле, ослепив Донована и, ясное дело, безнадежно испортив снимок.

— Мать вашу! — прохрипел Донован. — Ни хрена, так просто вы от меня не уйдете!

Сознание его полностью прояснилось, эмоции чуть потеснились, уступив место логике. Он почувствовал себя полным сил, словно сумел совладать с тайфуном, бушевавшим у него внутри, сумел направить в нужное русло поток лавы, вырывавшийся из жерла вулкана. Злорадно усмехаясь, Доннелли поднял пистолет и нажал на курок.

Первым же выстрелом он добился своей цели-минимум: пуля разнесла огромное стекло на множество осколков. Не меньше порадовался Донован и тому, что пущенная почти наугад пуля, подняв эффектный фонтанчик пыли, воткнулась в землю буквально в нескольких футах от переднего колеса фургона.

— Ну что, Олли, наверное, в штаны наложил? Будешь знать, урод! Козел! Ублюдок!

Продолжая выкрикивать ругательства, Донован жал на курок до тех пор, пока в обойме не кончились патроны. На мгновение в доме воцарилась тишина. Выстрелов больше не было слышно, а фургон, благополучно уйдя из-под обстрела, скрылся за поворотом. Затих и звук сирены.

Вдруг Донован увидел, как по освободившейся дорожке по направлению к улице стремительно пронесся «ягуар». Его «ягуар».

— Ах ты, сука блудливая! — завопил Донован, вновь и вновь нажимая на курок, словно надеясь, что случится чудо и в обойме окажутся еще патроны.

Тут голова у него снова закружилась, задрожали ноги, и, доковыляв до большого углового дивана, он с облегчением рухнул на мягкие подушки.

— Мой «ягуар», — тоскливо провыл он, отбросил пистолет и дотянулся до стоявшей на прозрачном журнальном столике бутылке виски. Наклонив бутылку над стаканом, он вдруг передумал и сделал хороший глоток прямо из горлышка.

Прокашлявшись, Доннелли перевел дух, собрался с мыслями и принялся за работу. Он потратил целую кассету на снимки своей окровавленной задницы и заляпанных кровью брюк, для чего ему пришлось проявить почти акробатическую гибкость и находчивость профессионального оператора.

— Посмотрим-посмотрим, как ты все это объяснишь, швабра крашеная, — бормотал он с угрожающей ухмылкой.

Приложившись еще раз к виски, он доплелся до кабинета, не без труда отыскал еще одну кассету и, словно из пулемета, расстрелял ее на серию снимков измазанного кровью орудия преступления. Свежие, еще не до конца проявившиеся фотографии разлетались во все стороны, ложась на пол, будто осенние листья.

Выждав положенное время, чтобы не испортить кадры, Донован собрал их все до единого и, сложив аккуратной пачкой, сунул в плотный конверт. На его лице все это время блуждала зловещая улыбка. Мысленно он уже строил планы жестокой мести.

Пронзительное завывание машинки для полирования зубов вызывало у большинства пациентов доктора Бенви чувство некоторого дискомфорта. Но Майлс был не таков, как большинство пациентов. Уж в чем, в чем, а в принадлежности к большинству — даже такого привилегированного сообщества, как список пациентов доктора Бенви, — упрекнуть Майлса было нельзя. Он расслабленно и небрежно сидел в кожаном кресле, прижав к уху мобильник. Стоило доктору, трудившемуся над ослепительной белизной его зубов, на миг вынуть полировальную машинку изо рта пациента, как Майлс немедленно начал разговор со своей секретаршей.

— Это я, сообщения были? — спросил Майлс, любуясь видом за окном. — Что? А, это у стоматолога машинка воет. Нет, просто отбеливаю. Ну, так что там?

Растянув губы и подставив зубы доктору Бенви для процедуры, Майлс, не обращая внимания на визг машинки, стал слушать подробный, четко составленный доклад секретарши Дженис. В ближайшие минуты ему предстояло выбрать из представленной ею информации самую важную — ту, которая потребует корректировки планов на этот день, составленных еще накануне.