Будь моим первым (СИ) - Вечная Ольга

Быстро пишу Илье: «Ситуация стабильна, обе живы».

Он отвечает: «Слава богу».

«Ты считаешь, что Бог существует?)» — тут же спрашиваю.

«Конечно. Он всегда со мной. И с тобой тоже».

«Такой большой, а в сказки веришь! Мир жесток, и никто за нами не присматривает. Всем на всех плевать», — строчу ему.

«По-твоему, непременно нужно становиться циником?»

«Это такой критерий взрослости, чтоб ты знал», — усмехаюсь.

«Напротив. Цинизм — простой способ самозащиты. Ты как бы убеждаешь сама себя — везде всем плохо. Везде херово. Зачем тогда переживать? Это тебя успокаивает и позволяет не бороться с несправедливостью».

«Ну и дурак!» — сначала отправляю, потом думаю, как это выглядит со стороны.

«)))».

Пусть запихнет эти скобки себе сам знает куда!!

Я злюсь, пока жду такси. Уже на заднем сиденье авто, слегка успокоившись, пишу ему:

«А разве можно как-то выжить в этом мире и при этом не стать циником?»

«Нужно, Поля. Обязательно нужно».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Следующие два дня проходят в какой-то болезненной суматохе. Постоянно проверяю телефон в ожидании сообщений от сестры. Она редко пишет, в основном спит. Мы не обсуждаем случившееся, будто не были в этой ванной втроем. Не боролись за ее жизнь. Пару раз я пыталась что-то рассказать про Илью, поделиться, как он ругался из-за случившегося:

— Хоть бы в черте города экспериментировали, раз уж уповают на естественность! Скорая еле нашла ваш поселок! А если бы не нашла? Мы бы с тобой, моя боевая подруга, вдвоем могли не вытянуть.

— Акушерка заверяла, что все пройдет хорошо, — лепетала в оправдание сестры.

— У нее экстрасенсорные способности, я полагаю? Вся эта кухня — вне закона, потому что лицензию на проведение домашних родов в РФ получить нельзя. Соответственно, нет никаких регламентов, правил. Сплошная импровизация от и до! Тебе самой не жутко?

Еще как…

Но Мия упорно оставляла подобные сообщения без ответа.

Ей было неинтересно. Она вообще стала не от мира сего с тех пор, как связалась с этим Арсением. И кажется, нажаловалась папе, потому что следующий наш телефонный разговор отец начал с фразы в приказном тоне:

— Не вмешивайся, Полина. Я сам во всем разберусь. И оставь сестру в покое, пусть восстановится.

С одной стороны, я была с ним согласна, — к чему сейчас махать шашкой? Случившегося не исправить. Главное, что все живы. Но с другой… почему хотя бы не попытаться привлечь ту женщину к ответственности? Да и Арсения, чтоб ему самому пережить подобное!

— Когда Мия подает на развод? Это единственное, о чем я хочу знать.

— Поля, ну что мне с тобой делать?!

— Полина поняла, Полина — молчит! — от досады закусываю губу.

— Кстати, слышал, что ты не ходишь на учебу.

Да, это сейчас особенно важно. Мир погибнет без очередного экономиста.

— Всего пару дней пропустила. Для меня случившееся тоже стресс. Папа, я так испугалась! Господи, папочка, скоро ты приедешь?

— Послезавтра. Ты ходила к психологу?

— Да.

— Хорошо.

Дальше следует пауза. Мы оба не знаем, что сказать. Я чувствую себя крайне уязвимой, потому что позволила себе сорваться на эмоции. Он не представляет, что с этой уязвимостью делать. Мы давно не общались искренне и начистоту. Наверное, с появления в наших жизнях Насти. Вот, кстати, еще один человек, к которому я якобы ревную. Не Поля, а всадник Ревности, отравляющий жизнь всем, кто услышит топот ее боевого коня. Еще один предвестник апокалипсиса! Закатываю глаза и вздыхаю.

Отец словно видит это, хотя между нами много тысяч километров, — все же он неплохо меня знает. Как облупленную! Папа переводит тему:

— Скинь мне номер того врача, что прибыл первым и принял мою внучку.

— Он не возьмет денег. Он приехал, потому что я попросила. Он друг, — ловлю себя на том, что улыбаюсь. Впервые за день. — Мой друг.

— Посмотрим. Но номер скинь, предложить-то надо. Нехорошо.

— Ну да, бесплатно-то со мной никто не станет общаться, — бубню.

— Повтори-ка? Что-то со связью, плохо слышу.

— Ничего, пап, это телевизор. Сейчас скину. Ты напиши потом, взял он деньги или нет.

— Зачем?

— Просто интересно.

А еще важно. Почему-то очень для меня важно.

— Ты мне ничего про него не хочешь рассказать? Сколько ему лет? Откуда у тебя взрослые друзья? — папин голос становится не то игривым, не то строгим. Что-то между. Таким же тоном дальние родственники интересовались, есть ли у меня женихи. Когда мне было девять.

— Па-а-апа-а-а-а, — тяну укоризненно.

— Хорошо, я напишу.

Сбросив, наконец, вызов, я возвращаюсь к своим делам. Смотрю расписание занятий на завтра, гадаю, как бы незаметно испортить Насте настроение… И еще размышляю, пригласит ли Илья меня на свидание? На настоящее, полноценное свидание!

Он очень отличается от всех парней, с которыми я до этого флиртовала или дружила. Большинство из них мечтает закрутить роман с дочерью бизнесмена Барсукова. Заглядывают мне в рот, охотно идут на контакт. Ветров же все время переносит наши встречи! Динамит меня, притворяется, что есть дела поважнее!

Я, Полина Барсукова, предложила ему заняться любовью! Да половина парней нашего универа умерли бы от радости. Вторая половина — стянули бы трусы немедленно. Ветров же пообещал как-нибудь угостить кофе.

Зачем-то в очередной раз пробегаю глазами все наши переписки. Он забавный! А еще так смешно отреагировал на предложение стать моим первым. После этого начал обращаться ко мне «моя девочка». Будто я уже «его». Какая идиотская банальщина! Аж волоски дыбом от этих его слов. И приятно так, сладко на душе. Я попала в беду, и мой парень сорвался, приехал и спас мою сестру. Ради меня.

Мой парень.

Курил сигарету из моих рук…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дела у меня в последнее время идут не очень хорошо, я часто ссорюсь с друзьями, много времени провожу в одиночестве. А с ним мне как-то… иначе, что ли? Он взрослый и будто с другой планеты. Не такой взрослый, как папины друзья, но почти такой же надежный. С ним я робею и не решаюсь спорить. Все больше слушаю.

Сверху всплывает окошко, короткое сообщение от отца: «Взял».

Всего одно слово, но я сразу понимаю, о ком речь.

Осторожно откладываю сотовый на стол и смотрю в окно. Молчу. Только сердце колотится.

Ну вот, все правильно. Врач выполнил работу, получил за это вознаграждение. Щедрое. Ничего личного. Вообще ничего личного.

Что же оно так колотится-то! И слезы подкатывают.

Илья

— И как там твоя принцесса? — спрашивает коллега во время операции.

Часовой остеосинтез бедренной кости подходит к концу, пациент, несмотря на преклонный возраст, переносит хорошо. Близится вечер, четвертая плановая операция, народ устал и хочет отвлечься.

Интересно, еще хоть кто-то не в курсе событий, что происходят в моей личной жизни? Которой я занимаюсь, на минуточку, в свое нерабочее время.

А с чего все началось? Главврачу позвонил «сам Барсуков», как мне передал потом завотделением дословно… Хотя даже не так. Он сказал: «САМ Барсуков позвонил и поблагодарил!»

За спасение роженицы и новорожденного меня поощрили уважительным хлопком по спине, а потом, конечно, отругали, что полез. Случись беда, искали бы крайнего. Родственники крайними быть не любят, акушерку ищи по городу, она уже и номер телефона сменила, наверное. Будет лгать и отпираться до последнего вздоха, уверяя, что ее там не было.

А я — такая удобная мишень. Врачебная ошибка и прочее. Завотделением хирургии — мужик отличный, как отец нам всем родной. Вот только я бы лучше сиротой остался.