(не) сводные (СИ) - Ялитовская Ольга

Я ведь была уверена, что его возвращения не ждала даже Регина, поэтому мне стало крайне любопытно, что заставило Егора на столько резко поменять свои планы.

Должна признаться, что неправы те, кто говорит, что душ бодрит. Враки это все наглые. Я когда оттуда вышла, до кровати еле-еле дойти успела перед тем, как плюхнуться на мягкую перину и отчалить в царство Морфея.

Понятия не имею сколько мне удалось поспать, но о том, чтобы выспаться речи даже не шло, потому что я проснулась оттого, что мое лицо и тело пронзила сначала резкая боль, а потом неожиданный холод.

— Вообще крыша поехала, что ли? — прокричала я, резко подорвавшись с кровати под безудержное ржание Жданова-младшего.

— Вот ты ругаешься, а я, между прочим, на ужин тебя поднялся позвать, — коварно улыбнулся “братишка”.

— И где твои планы дали сбой? — я орала от негодования, теперь особенно четко понимая, что вся была мокрая с головы до ног.

— Так я тебя будил, — он стоял напротив и сверлил меня глазами, улыбаясь совсем не по-доброму, — а ты не слушалась, — и произнося эту фразу, улыбка стала постепенно сходить с его лица, а выражение приобрело воинственно-пренебрежительный оттенок.

— Нет, не будил, — я стала доказывать ему обратное несмотря на то, что знала, что это бесполезно.

— Нет. Будил, — теперь он стал разглядывать меня как-то по-другому, словно перед ним стоял не человек, а единорог, — но ты! — он выделил это слово, когда подошел ко мне вплотную и слегка наклонился над кроватью, отбросив в сторону таз, где еще минуту назад находилась ледяная вода, — ты меня никогда не слушаешься.

В какой-то момент мне стало страшно, ведь по его глазам сразу стало понятно, что Жданов не шутил, особенно высказав свою последнюю угрозу.

— Я каждое лето говорил тебе сюда не соваться и не лезть в жизнь моей семьи. Но ты тупая, а я устал. Так что просто прими как факт: это — твой последний приезд.

В этот момент я увидела как его зрачки расширились, а я сама с опозданием поняла, что когда завалилась спать после душа, то от усталости даже не подумала о том, чтобы полностью одеться и сейчас моя простынь сползла и было несложно заметить, что Егор увидел мое почти полностью обнаженное тело.

Сглотнув, я все еще смотрела на дверной проем, в который вылетел Егор как ошпаренный. Сначала мне показалось, что сейчас произойдет что-то страшное, так как от увиденного он сжал зубы с такой силой, что я услышала их скрежет, а потом, выдав ругательство, вылетел из комнаты.

Спускаясь на ужин, я старалась не придавать значения тому, что произошло пару минут назад. Мне хотелось меньше всего сейчас сидеть с ним за одним столом, но еще я понимала, что двум из трех присевающим мое появление явно подпортило бы аппетит, поэтому чаща весов склонилась не в пользу Егрины.

Эти две гадюки так хорошо спелись, что даже имени удостоились единого. Егор и Регина равно Егрина.

Так вот Егрины сейчас в полном составе недовольно поджали губы, видя мое появление, а я и не скрывала на сколько мне это было приятно. Эти двое делали все возможное, чтобы спровадить меня из жизни отца, но я чисто принципиально собиралась подпортить им малину и дальше.

К счастью, за столом был и тот человек, который был рад меня видеть — отец. Хотя, свою радость он каждый раз выражал достаточно скромно, если не сказать скрыто. Явно делал это для того, чтобы не разгневать Егрину, так как испытывал перед ними вину.

Я ведь была его ребенком “на стороне”, и Регина часто попрекала его тем, что отец, после очередного раза как она выгнала его из дома, заделал ребенка своей временной подружке.

Ну, а теперь-то куда было деваться? Поэтому мы и сидели все за одним столом люто ненавидя друг друга и пытаясь поддержать некое подобие светской беседы, каждый раз не упуская возможности кинуть шпилькой в адрес другого.

— У меня есть для тебя прекрасная новость, — с внезапным энтузиазмом проговорил отец, обращаясь ко мне.

— Какая? — от него я не ожидала подвоха, поэтому с нетерпением ждала следующей фразы и выронила вилку из руки, когда услышала обрушившуюся на меня информацию.

— Мне через две недели нужно будет улететь… надолго, — отец запнулся, — поэтому уже неделю как всеми процессами на фирме руководит Егор, а это значит…

— ….а это значит, — на распев подхватил придурок, сидевший за соседним стулом, — что я буду твоим новым руководителем.

— Я думаю, вы должны сработаться, — отец был доволен, видимо предполагая, что отвисшая от шока челюсть — это результат радости.

— Рот захлопни, — наклонился ко мне придурок, — и изображай счастье. На тебя же сморят все…

— Ему как раз попрактиковаться нужно… — словно не замечая истинного произведенного эффекта, продолжал вещать папа, — Егор же получил степень в управлении бизнесом…

— В чем попрактиковаться? — я едва сдерживалась, — как развалить то, что ты создал? Да у него на уме… — и тут я почувствовала, как кожу ноги пронзила невероятная боль. Нет. Этот урод не ущипнул меня, как это мило делают в фильмах, он вдавливал в мою ногу рукоять вилки так сильно, что из моих глаз вот-вот брызнули бы слезы.

После ужина я попробовала поговорить с отцом, и даже пошла за ним следом в кабинет, но только для того, чтобы наткнуться на стену непонимания.

— Если тебя не будет все это время, как мне практику проходить? — у отца было много объектов под аренду и сдачу, помимо того, что ему принадлежала небольшая, но элитная гостиница и ресторан. А я занималась тем, что работала в отделе рекламы и продвижения.

— Так же, как и раньше! — непонимающе проговорил отец, оторвав взгляд от бумаг на рабочем столе, — разве для тебя что-то поменяется? Твои обязанности останутся прежними…

— Но… — для меня вопрос был не в обязанностях, а в рабочей атмосфере, которая теперь от присутствия Егора будет вонять тухлятиной.

— А Егор, в отличае от меня, не будет давать тебе никаких поблажек, — не то, чтобы отец мне их давал, просто меня никогда не ругали и не наказывали за “косяки”, - поэтому, наверное, и хорошо, что ты настояла на том, чтобы никто не знал о нашем родстве…

Я действительно с самого начала именно об этом отца и просила, но только для того, чтобы не получать со стороны коллег “особого” отношения. А теперь мне моя же инициатива вылезла боком, давая Егору возможность третировать меня еще и на работе. Уж он-то точно не упустит возможности спустить с меня семь шкур за малейшую огреху.

— Пап, — я решила высказаться честно, потому что сил уже не было ходить вокруг да около, — Егор меня терпеть не может. Он на зло мне завалит практику и мне не поставят зачёт…

Вот только даже я понимала, что поверить в это отцу будет сложно, ведь Егорка — мастер подковерных игр, всегда при отце вел себя так, что всем казалось будто это я его ненавидела, а не наоборот.

— Ничего подобного, — отец подошел поближе и улыбнувшись, потрепал меня по волосам, как в детстве, — Егор за тебя очень переживает… возможно, он просто не знает, как это показать, ведь он парень… но, каждый раз, когда мы разговаривали пока он учился в Штатах, он всегда о тебе расспрашивал…

Ага, как же, переживал он там, извелся небось от того, что он был там, а я тут. И спрашивал у отца обо мне, небось, чтобы лично убедиться в том, что я еще коньки не отбросила. Ну, и заодно усыпить бдительность отца…

А вот последнее ему удалось на славу. Я снова в глазах родителя оказалась слишком мнительной и взбалмошной. Той, которая сейчас пыталась очернить ангелочка Егорушку…

Из кабинета отца я, естественно, вылетела недовольная и, пробегая к лестнице, ведущей на мой этаж, не могла не заметить с каким благородным спокойствием и очевидным ехидством проводили меня взглядом Егрина.

Да будь проклят этот младший Жданов, который все никак не мог повзрослеть. Физически он, конечно, перерос тот возраст, когда девочек дергают за косички, но фактически сейчас он менял “косички” на “работу”. Особенно учитывая его недавние слова, здесь меня ожидают еще очень веселые времена.