Без любви (ЛП) - Бланко Изабель Н.

— И ты ведь понимаешь, что это будет только секс?

Я заерзала на месте, чувствуя, насколько мокрой стала моя киска.

— Я бы не хотела заводить отношения с таким, как ты, — говорю я честно.

Я знаю, что Илайджа не обидится на мои слова, тем более он предельно ясно разъяснил свою точку зрения касательно отношений. Однако его молчание заставляет меня задуматься. Он напрягся, его глаза с задумчивым отблеском пристально смотрят на меня.

Я не могу понять выражение его лица, но его нижняя челюсть определенно дергается.

— Ну ладно, — наконец-то говорит он, допивая кофе. — Я думаю, мы пришли к соглашению. Да?

Разве?

Боже, что за херню я творю?

При одном лишь взгляде на него мой клитор начинает пульсировать. Нервничая, я прижимаю руки к столу и переплетаю пальцы.

— Как… как долго мы собираемся это делать? Звучит лучше, чем просто спрашивать его: «Когда ты собираешься трахнуть меня?»

Он пожимает плечами, будто это пустяки, и мне приходится напомнить ему, что это совсем не так.

В конце концов, я здесь, по большей части, веду переговоры о сдаче своей девственности.

Но я же хочу лишиться ее? По крайней мере, Илайджа меня заводит. Просто нет других кандидатов в поле зрения, и если сегодня вечером что-то подтвердилось, то время ожидания уже истекло.

— Как долго? — повторяю я.

— Это имеет какое-то значение?

— Я не хочу затягивать дольше, чем необходимо.

И опять молчание, как будто мой ответ беспокоит его. Он проводит тыльной стороной ладони по губам, прежде чем ответить.

— Возможно, несколько недель? Ты же знаешь, что на этой неделе мы начинаем работать над дизайном «ДжоуерПад ― 2». Поэтому мы оба будем заняты. Однако… — Он замолкает, зная, что я пойму, к чему он клонит.

Я понимаю. Нам поручено работать над тем же, с чем мы начали работать восемь месяцев назад, — внешний дизайн планшета для детей. В прошлый раз в нашей команде было четыре человека. На этот раз только двое. Это означает, что мы будем проводить много времени вместе.

Прекрасно, теперь я не только договариваюсь о лишении своей девственности, но и планирую использовать рабочее время для «уроков секса».

Если бы только от этой мысли мое сердце не начинало биться чаще. Мои соски не твердели, а моя киска не становилась еще более мокрой.

— Ну, так что, Пейдж, мы достигли понимания? Потому что мне кажется, что это место скоро закрывается?

Он прав. Телефон показывает мне, что уже почти десять вечера.

Мне понадобилось время, чтобы кивнуть. Но когда я это сделала, то, к моему удивлению, почувствовала уверенность в своем решении.

Илайджа протягивает руку. Этот игривый блеск вернулся, хотя его глаза все еще выглядят более черными, чем коричневыми, и когда я не решаюсь взять его за руку, он ухмыляется, словно бросая мне вызов.

— Давай же, девчонка. Не стесняйся. Я же помню, как ты всасывала мой язык.

Я все прекрасно помню.

— Я не могу перестать думать об этом. Мои мысли путаются, — признается он, говоря ровным, но грустным голосом.

Я смеюсь, несмотря на то, что чувствую, как мои щеки краснеют, и протягиваю ему руку.

— Договорились.

— Договорились, — торжественно говорит Илайджа своим ртом, который хочется зацеловать. Его волнение вполне ощутимо.

И заразительно.

Спустя пять минут он предложил мне мятную жвачку, надувая пузырь из той, что он жевал. Все то время, пока мы шли по Пинкни-стрит к моему дому, я могла думать только о том, что он упомянул, как я всасывала его язык.

Илайджа провожает меня до дома, несмотря на то, что он всего в двух кварталах от Старбакса. Как только мы дошли до подъезда моего дома, я повернулась пожелать ему спокойной ночи.

Его большие руки хватают мои бедра, крепко удерживая их, в тоже время заставляя меня попятиться назад.

Я позволяю ему, находясь под влиянием его почти демонического взгляда. Спиной я прислоняюсь к стене рядом с парадной дверью дома, тонкий материал моего платья трется о кирпич.

Он наклоняется, прижимая меня, одной рукой он опирается о стену возле моей головы. Он наклоняется до тех пор, пока кончики наших носов не соприкасаются. Пока наши дыхания не начинают сливаться воедино. Он убирает другую руку с моего бедра и обхватывает мой затылок.

— Поцелуй меня снова, — бормочет он, терзая мой рот.

Меня пронзает желание, сосредотачиваясь внизу живота, и от пульсации между бедер с моих губ слетает стон.

Он отвечает рыком на мой стон, притягивая меня к себе, пока наши губы не соприкасаются.

Сначала я слегка прикусываю его язык, притягивая его руками за шею ближе к себе.

Наши тела сталкиваются, языки переплетаются. Его сердце бьется даже чаще, чем мое.

После еще одного стона он обнимает своими громадными ручищами мою стройную фигуру. И прижимает так сильно, что мои ноги отрываются от пола, и он практически держит меня. Я едва могу дышать.

И мне нравится это, черт возьми.

Наши языки снова и снова встречаются, и наш поцелуй становится все более диким с каждым обоюдным стоном.

Когда он хлопает руками по моей заднице, я еще теснее прижимаюсь к его телу.

Его упëршийся в меня член такой твердый и пульсирующий.

Я хочу этого. Боже, я хочу этого больше всего на свете.

Давление внутри меня слишком сильно, но пустота еще хуже… Я прекращаю наш поцелуй, чтобы откинуть голову назад и отдышаться.

— Нет, — рычит он, сжимая мою нижнюю челюсть, — я хочу еще.

Я не могу отказать ему. Наши губы снова встречаются, его язык скользит прямо внутрь. Пребывая в трансе, я обхватываю губами его язык, играю с ним, ласкаю, слышу собственные стоны.

— Черт. Остановись. — Илайджа внезапно отталкивает меня, его тело дрожит от едва сдерживаемой энергии.

Только не это! В этот раз, по крайней мере, я нахожу в себе силы не дуться на него и не скулить при разговоре.

— Почему?

— Потому что, если мы не остановимся, я заставлю тебя пригласить меня домой, и тогда я трахну тебя сегодня.

Его глаза остекленели при этой мысли.

Я уже хочу сказать, что это неплохая идея. Черт возьми, вот она я, готовая. Но он наклоняется ко мне и прижимает губы к моему уху.

— Кроме того, — от его шепота у меня мурашки по телу бегут. — Считай это своим первым уроком.

— Уроком?

— Уроком возбуждения.

Простите, конечно, но после сегодняшнего вечера, мне кажется, я освоила это урок.

— Я хочу, чтобы ты думала об этих поцелуях все выходные, — говорит он, прикусывая мое ухо.

— З-зачем?

— Потому что тогда ты поймешь.

Я закатываю глаза от удовольствия, когда он закусывает мочку уха.

— Пойму что?

— Как сильно ты сводила меня с ума все эти восемь месяцев.

Он отходит, оставляя меня оглушенной его признанием.

— Спокойной ночи, Пейдж. Увидимся в понедельник.

И он ушел, почти убегая, явно торопясь увеличить расстояние между нами.

Я стояла на месте, и внутри меня все трепетало, моя реальность оказалась в ловушке неопределенности.

Забудь о том, чтобы научить Пейдж чему-либо. Самый первый урок, который я усвоил за неделю? Никогда не пытайся преподать Пейдж урок, зная, что сам будешь страдать.

Я стал заложником своего собственного плана. Взвинтил себя этим последним поцелуем. Я должен был просто держаться подальше, пожелать ей спокойной ночи и уйти.

Но нет. Я мучал себя вкусом ее языка, ее стоном, когда не спеша сплетал наши языки.

Тем, как она двигалась по моему члену, дразня меня.

Боже, помоги мне, Пейдж Мэдсон просто создана для секса. Соблазнительная, поддающаяся инстинктам, горячая женщина, изголодавшаяся настолько, что голод, кажется, уже проникает в ее сущность.

И я собираюсь быть первым мужчиной, кто ее изучит. Кто ее почувствует.

Черт. Черт. Черт. Блин, все выходные мне приходилось справляться с бушующим стояком. Каждую свободную минуту я дрочил, стоило мне только подумать о ней. А когда у меня не было времени?