Ольга Горовая - Кофе в постель

Наташа никогда еще не посещала бассейн так рано. Обычно они с Надей или Леной, а то и с обеими вместе, приезжали туда часам к трем-четырем пополудни. Но Ната точно знала, что тот работает даже в шесть утра в субботу.

Дело в том, что они посещали лучший бассейн в городе, который работал при заводе и был открыт администрацией для своих рабочих. Потому тот работал круглосуточно в любой день, чтобы люди могли позаниматься при желании, до или после своей рабочей смены. Разумеется, для рабочих данного предприятия плата была символической. Сама же Наташа платила очень большие деньги, чтобы иметь возможность плавать там, где тренировались некоторые представители олимпийской сборной их страны.

Но оно того стоило. Данный бассейн не только являлся одним из лучших в регионе, но к тому же, единственный в городе, обрабатывался не хлоркой, а серебром, что делало плавание более приятным.

Умывшись, она быстро собралась, решив не завтракать перед тренировкой и, одевшись, вышла на мороз.

Дороги оказались почти пустыми. Видно, мало кому в такое раннее субботнее утро не сиделось дома. Так что до бассейна, который располагался достаточно далеко, Наташа добралась лишь за пятнадцать минут. Правда, перед этим, минут десять прогревала машину, неразумно брошенную вечером под подъездом. И стучала зубами от холода при этом. Зато, хоть отвлеклась от своей странной тревоги.

Охранник на входе молча проверил ее пропуск, и с задумчивым выражением на лице нажал кнопку, открывающую двери. Видно, ему было невдомек, кому может захотеться в такую рань проводить время в бассейне.

А вот пожилой гардеробщик, иногда выполняющий функцию и уборщика, оказался более разговорчивым. Наверное, совсем заскучал за ночь без общения.

— Что-то вы рано сегодня, — с улыбкой отметил он, принимая у Наташи теплую куртку. — Да еще и по такой погоде.

Ната улыбнулась

— Да так, поплавать захотелось. Заняться было нечем, — она пожала плечами. — Но я, похоже, далеко не первая, — она кивнула на достаточное количество верхней одежды, уже висящей на вешалках.

— Это верно, — дедушка облокотился локтями о поверхность стойки. — Люди перед сменой приходят, все равно, хоть и холодно, да и так, еще пару человек приехало. Есть у нас постоянные «ранние пташки». Но вы-то всегда к обеду приходили? — он неотрывно смотрел на нее, видимо решив, что нашел человека, с кем сможет наболтаться.

Наташа искренне сочувствовала этому старичку, но ей очень хотелось поплавать. Причем настолько, что подобное рвение даже пугало. Денька бы в таком случае сказал, что: «неспроста это». И посоветовал бы младшей сестре поддаться желанию. Потому что в их семье было принято доверять своей интуиции или чему-то, что они сами понимали под этим словом, и идти у устремлений на поводу.

Что она и сделала. Неопределенно махнув рукой, Наташа кивнула гардеробщику, и заторопилась к ступеням, ведущим к раздевалкам, ощущая, что, определенно, поступает верно.

Почему-то, на ум пришло прозвище, которым за глаза окрестили ее девчонки с легкой подачи Деньки. Но Наташа не была ведьмой, совершенно точно.

Не являлась таковой и ее мать. А вот прабабка ее матери, жившая еще в девятнадцатом веке, по семейным легендам, носила такое звание по полному праву, являясь самой настоящей деревенской ведьмой.

Причем люди настолько в это верили, что когда сменилась власть и государство, пострадала ее дочь, прабабка Наташи, сосланная за не коммунистические взгляды и якобы подзуживание на заговоры — в концентрационный лагерь, где провела пятнадцать лет.

Эта часть истории их семьи до сих пор, оставалась тайной под семью печатями для всех посторонних. И как бы Денис с Наташей, посмеиваясь, не пытались убедить мать, что никому данный факт уже не важен, и живут они совсем в другом времени и политическом строе, упоминалось это только ночью, на кухне и шепотом.

Наташа не судила мать. Даже она сама, несмотря на то, что была в семье младшей, помнила прабабушку, умершую, едва ей исполнилось десять лет. И помнила все те немногие истории, которая та ей рассказывала. В тех воспоминаниях, в самом деле, было чего бояться.

Бабушка Наты гордо именовалась библиотекарем. Даже имела награды и благодарности за добросовестный труд во благо просвещения отечества. Но, на самом деле, никогда не жила этим. Порою, Нате вообще казалось, что бабушка не помнит, где именно работает. Уж больно редко она появлялась на рабочем месте. Но их семья никогда не бедствовала, и не в должности деда было дело. Тот только покрывал «не социалистическую» деятельность своей ненаглядной и любимой жены.

Сколько Наташа себя помнила, в их пятикомнатной, небывалых по меркам того времени размеров, квартире(чему поспособствовала одна из бабушкиных постоянных клиенток), почти не иссякал поток посетителей. Причем, приезжали даже из столицы страны Советов.

Вера Никитична принимала всех. Поила кофе, и долго разговаривала в своем кабинете. Потом, некоторых она провожала до дверей в полной уверенности, что люди ошиблись, приехав к ней. Другим же, наоборот, давала советы.

Она не гадала, не раскладывала карты и не водила руками по фотографиям. Просто очень хорошо разбиралась в людях, их желаниях, и мотивах поступков. А еще, всегда прислушивалась к тому, что ей говорил внутренний голос или интуиция.

Тем же занималась и ее мать.

Подсознание — странная штука, и порою, может выкинуть фокус похлеще циркового факира.

Наташа не знала, можно ли это было назвать мистикой. Она так не считала. Тысячи людей гадают на картах или толкуют свои сновидения. Что такого, что процент верных толкований подобных вещей членами ее семьи — был несоизмеримо выше рядового человека? Просто их всех с детства учили обращать внимания на детали и мелочи в поведении окружающих и своих собственных поступках. Скорее, Наташа бы посчитала и свою бабушку, и прабабку, и даже мать — хорошими психологами, умеющими помочь людям с их проблемами. Просто менталитет наших людей позволял им принимать психологическую помощь от гадалок и «бабок» с большей охотой, нежели от заграничных психотерапевтов.

Потому она и не отмахнулась от волнения брата. И именно потому, не посчитала бессонную ночь неудачным стечением обстоятельств. Нечто внутри нее беспокоилось. Наташа просто еще не уловила сути.

Надев простой спортивный сдельный купальник и, в очередной раз, порадовавшись тому, что вода здесь обрабатывалась не хлоркой, а потому можно было обойтись без раздражающей шапочки, Наташа накинула халат и пошла по коридору к самому бассейну. Помещение отапливалось, но все равно, ощущалось, что на улице похолодало. Какая-то зябкость заставляла ее поеживаться и водить плечами.