Лиза Клейпас - Канун Рождества в Пятничной гавани

Она всё ещё не смела взглянуть на него.

— Возможно, я никогда не буду готова взять на себя те обязательства, которые ты хочешь, чтобы я взяла. Если же ты просишь всего лишь о бессмысленном сексе, то с этим никаких проблем. Я могла бы, но ты…

— Согласен.

Её глаза распахнулись.

— Согласен с чем?

— Готов заняться бессмысленным сексом.

Мэгги в замешательстве уставилась на него.

— Ты только что сказал, что готов ждать!

— Я готов ждать обязательств. А до тех пор могу довольствоваться сексом.

— Значит … тебя бы устроила физическая связь, которая никуда не ведёт?

— Если ты не можешь предложить ничего лучшего.

Всмотревшись в глаза Марка, Мэгги заметила глубоко спрятанные искорки смеха.

— Ты меня дразнишь, — сказала она.

— Не больше, чем ты меня.

— Думаешь, у меня не хватит храбрости, да?

— Да, — спокойно произнёс Марк, — думаю, не хватит.

Мэгги была слишком возбуждена, чтобы разобраться в кутерьме своих эмоций. И негодование, и смятение, и страх, и даже что-то похожее на веселье… однако не эти чувства разожгли тот живой трепещущий жар, который толчками начал распространяться по всему её телу. Ощущения сосредотачивались в таких местах, которые усиливали её возбуждение, так что осознание близости Марка становилось невыносимым. Она хотела его, прямо сейчас, нуждалась в нём до тошноты, до головокружения.

Где-то на краешке сознания Мэгги едва уловимо мелькнуло удивление, что её голос прозвучал ровно, когда она спросила:

— Где твоя спальня?

И испытала удовлетворение, увидев, как расширяются его глаза, и как из них исчезают искорки веселья.

Марк повёл Мэгги вверх по лестнице, время от времени поглядывая на неё, как если бы хотел убедиться, что она всё ещё рядом с ним. Они вошли в комнату, чистую и скромно обставленную, со стенами, окрашенными в нейтральный цвет, неразличимый при тусклом декабрьском свете дня.

Не дожидаясь, пока её покинет смелость, Мэгги выступила из туфель, сняла свитер и джинсы. Она стояла в нижнем белье, и прохладный воздух спальни вызывал у неё дрожь. Марк приблизился к ней, и, подняв голову, она увидела, что он сбросил свои свитер и футболку, обнажив верхнюю часть, мускулистого и такого красивого тела. Двигался он тихо и осторожно, стараясь не напугать её. Мэгги почти ощущала его настойчивый взгляд, как он скользит по ней, в конце концов останавливаясь на лице.

— Какая ты красивая, — прошептал Марк, позволяя одной руке ласкать её плечо. Кажется, ему потребовалась целая вечность, чтобы окончательно раздеть её, целуя каждый дюйм кожи, освобождаемой от одежды.

Кончилось тем, что она обнажённой лежала на кровати и слепо тянулась к нему. Марк снял джинсы и прижал Мэгги к себе, его кожа пылала под её любопытными ладонями. Он поцеловал её. Его губы, сначала бережно изучающие, стали затем требовательными, и она открылась ему, соглашаясь на всё.

В ней расцвели новые ощущения, наслаждение почти необоримым жаром нахлынуло, вызванное ласками его умелых губ, нежными прикосновениями его любящих рук.

Удерживая над ней на весу тяжесть своего тела, Марк пригладил Мэгги волосы, убирая их со вспотевшего лица.

— Неужели ты действительно думала, что могло быть как-то иначе? — нежно спросил он.

Мэгги вглядывалась в него, потрясённая до глубины души. Между ними могла быть только любовь и только навсегда. Истина была здесь, в сердцах, бьющихся в одном ритме в потрясении от того, что их желания резонировали, взаимно усиливая друг друга. Мэгги больше не могла отрицать очевидного.

— Люби меня, — прошептала она, нуждаясь в нём, страстно желая наконец обладать им.

— Всегда, Мэгги, люблю…

Он вошёл в неё — горячее давление, заполняющее её в неотвратимом скольжении. Он так силён, в ней, над ней. Волны наслаждения вздымаются всё выше, слегка откатываются, и снова вперёд, выше, пока у неё не вырвался восторженный крик. Её руки ощупывали спину Марка, скользкие от пота мышцы тяжело бугрились под её ладонями. Он последовал за ней, найдя собственное освобождение в сладкой гавани её крепких объятий.

А потом они лежали вместе в звенящей тишине, и их тела тесно прижимались друг к другу.

Ещё много вопросов будет задано, и много ответов придётся найти. Но сейчас все они могли подождать, пока же Мэгги лежала, погрузившись в ощущение новизны чувств и раздумья о возможности нового будущего. И надежды.

__________________

[1] mercury glass, silvered glass — дутое, двуслойное стекло. Первоначально изготавливалось в Богемии. У нас его, видимо, называют богемским независимо от места производства.

[2] Колониальный стиль называют также Williamsburg-style, очевидно, по имени американского городка Уильямсбург, что на юго-востоке Вирджинии, популярного туристического центра штата. Поселение здесь возникло в 1633 году. В 1698–1778 —город был столицей Вирджинии. Название Уильямсбург город получил в 1699 году.

В 1928 году по инициативе Дж. Рокфеллерама в Уильямсбурге начались реставрационные работы. Была воссоздана историческая часть города. Уильямсбург стал городом-музеем в колониальном стиле.

[3] Дугласова пихта, дугласия (по имени шотландского ботаника Д. Дугласа, D. Douglas; 1798–1834), лжетцуга тиссолистная (Pseudotsuga menziesii, более известная под неправильным названием P. taxifolia), вечнозелёное хвойное семейства сосновых. Огромное дерево, высотой 50–75 (100) м. В молодости оно имеет узкопирамидальную крону, а в зрелом возрасте — цилиндрическую. Ствол прямой или слегка конусовидный, до 1–3 (а то 4) м в диаметре. В лесах, в затенённых местах ствол очищается от сучьев на две трети своей высоты. Кора молодых деревьев тонкая, гладкая, серая, с многочисленными желвачками, содержащими смолу. У старых кора утолщается до 20–30 см, становится бороздчатой, покрывается глубокими трещинами. Ветви тонкие, обычно с множеством боковых веточек. Хвоя густая, 2–3 см длиной, мягкая, линейная, плоская, прямая или слегка изогнутая, на вершине притупленная или закрученная. Сверху окрашена в тёмный, желтовато- или голубовато-зелёный цвет, снизу имеет продольные беловатые полоски.

Живёт по разным данным до 500, 1000 и даже 1400 лет.

Дугласия естественно произрастает в западной части Северной Америки между Каскадными горами и Тихим океаном. Чаще всего дугласия образует чистые насаждения без примеси других пород, но иногда встречается и в лесах вместе с другими хвойными — тсугой, туей, елью ситхинской, а южнее даже с вечнозелеными дубами.

Дугласия очень популярна в США, она была символом проходившего в 1969 году в Сиэтле XI Международного ботанического конгресса.