Марина Львова - Саня или двойная свадьба

— Как долго я тебя искала…

— … блуждая впотьмах в холод и непогоду.

— Откуда ты знаешь, о чем я подумала?

— Я чувствую это.

Я хотела еще что-то спросить, но его губы закрыли мой рот, а его полуприкрытые глаза были так близко, но я не могла увидеть их выражение. Максим тесно прижался ко мне, но это не привело меня в ужас, а вызвало ответное желание раствориться в нем, принадлежать ему до конца. С ним мне уже ничего не было страшно. Мое тело выгибалось ему навстречу, требуя еще большего наслаждения.

Резкая боль заставила меня вскрикнуть от изумления и обиды. Это напоминало неожиданное предательство, ведь было же так хорошо. Почему же теперь так больно? Максим замер, словно моя боль передалась ему и ушла без следа, растворившись в его могучем теле. Глаза его потемнели и сузились. Мне стало страшно, таким незнакомым и отрешенным стал вдруг его взгляд. Мое тело робко двинулось ему навстречу, он ответил мне, и вскоре все вокруг закружилось в сказочном танце.

Опустошенная, обессиленная и в то же время наполненная новыми ощущениями, почувствовавшая радость освобождения и полета, я медленно приходила в себя. Наконец, мне захотелось открыть глаза, Максим лежал, опираясь на локоть, с тревогой глядя на меня, другая его рука покоилась на моем бедре.

— Почему ты молчишь? — пальцем я обвела контур его губ, как бы снимая с них заклятие.

— Почему ты не сказала?

— А что ты ожидал? Если я жила, как бродяжка, то и вела себя как…

— Молчи, — рука Максима зажала мне рот, не давая вымолвить то страшное слово, которым однажды уже наградила меня бабка. Яростно мотнув головой, я оттолкнула его руку.

— Если бы он тогда сделал бы со мной что-нибудь, я бы руки на себя наложила.

— Ой, какая ты у меня дурочка! Почему ты каждый раз заставляешь чувствовать меня подлецом?

— Почему? Ты жалеешь о том, что было?

— Конечно нет, просто опять я грубо с тобой обошелся, сделал тебе больно, а нужно было быть более нежным с тобой. Я не имел право так с тобой поступать, ты заслуживаешь большего.

— Я уже вправе решать это сама. Я хотела этого, все, что у меня было, я отдала тебе по своей воле.

— Прости меня.

Максим встал, принес из ванной свой халат, помог его одеть. Пока я принимала душ, он сменил постельное белье, вошел в ванную, вытер меня, как маленького ребенка полотенцем, и отнес в кровать, укутал меня одеялом и осторожно лег рядом, потушив свет.

Уже засыпая, я подумала, что шум дождя за окном звучит даже приятно, когда тебя согревает дыхание большого надежного человека.

Мне было тепло и так спокойно, я потянулась и открыла глаза. Максим лежал на боку, опираясь на локоть, и внимательно меня рассматривал.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты забыл сказать: «С добрым утром!»

— Я задал тебе вопрос.

— Ого! По-моему, ты забыл, что начальником ты станешь только завтра. Ты что, всю ночь не спал, все на меня смотрел?

— Саша!

— Я хорошо себя чувствую. А почему ты сказал вчера, что я заставляю тебя быть подлецом?

— Я чувствую себя подлецом, потому что постоянно причиняю тебе боль.

— Но мы, по-моему, вчера все уже выяснили.

— Я имел ввиду нашу первую встречу.

— А как ты тогда догадался, что я — женщина?

— Девушка. Ты дралась с Семеном уж очень по-женски, дралась, как кошка, когтями.

— Ну, ободрала я его тогда порядком.

— А когда он повалил тебя на землю, ты сжалась, как маленькая девочка.

— Семен был на меня очень зол.

— Оставь в покое Семена. Нам нужно решить несколько вопросов.

— Повторяю, начальником моим ты станешь только завтра, нечего сбиваться на официальный тон.

— Саша, я говорю совершенно серьезно.

— Разумеется.

— Выходи за меня замуж.

— А поутру они проснулись. С чего это ты?

— Саша, прекрати немедленно, иначе я…

— Что ты? Ну что ты мне можешь сделать?

— Хорошо, завтра мы едем подавать заявление.

— Ты с ума сошел.

— Я это сделал уже давно, с того самого дня, как тебя увидел.

— Послушай, ты же попрощался со мной тогда.

— Когда?

— Когда пел мне романсы у Милы на даче.

— Я потерял всякую надежду завоевать тебя, кроме того, я думал, что между тобой и Борисом что-то есть. Мне и в голову не могло прийти, что ты меня когда-нибудь простишь.

— Тебя трудно понять и с тобой трудно спорить. Ведь я разбила твой гараж.

— При чем тут гараж, чудачка! Ты разбила мое сердце.

— Правда? А как же гараж?

Максим застонал, перевернулся на спину и закинул руки за голову.

— Тебя там и рядом не было, я это понял в первую минуту. Ты была растеряна и озлоблена, но совершенно не чувствовала себя виноватой.

— Тогда зачем тебе нужно было устраивать весь этот спектакль?

— Просто я посмотрел в твои глаза и понял, что пропал, что пропаду совсем, если каждый день не буду видеть тебя рядом.

— Ты хочешь сказать, что все это решил уже тогда, в самую первую минуту?

— Нет, поначалу мне было просто тебя жалко.

— Все ясно, дед Мазай. Ты уверен, что не ошибаешься на мой счет?

— Абсолютно. Кроме того, потом ко мне приходил Борис и приносил деньги. Он сказал мне, что ты не простишь его, пока он не возместит мне материальный ущерб.

— А ты?

— Отправил его вместе с деньгами и заявил, что прощаю все долги.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— Чтобы отдать тебя ему своими руками? Это было сильнее меня. Расстаться с тобой мне было не по силам. Лучше не спорь со мной, а выходи за меня замуж.

— Меня съест все женское население Центра лицензирования.

Максим удивленно вскинул брови и посмотрел на меня.

— Только не делай такое удивленное лицо, они все в тебя влюблены, включая Веру Петровну.

— Да у нее же внуки!

— Вот-вот, она тебя и прочит в мужья для своих внучек.

— Хватит язвить. Я так и не услышал от тебя вразумительного ответа.

— А если его у меня до сих пор нет?

— Тогда мы здесь останемся до тех пор, пока он у тебя не появится.

— Очень заманчивая перспектива. Пожалуй стоит подумать над твоей угрозой.

Вечером Максим все-таки отвез меня домой, а на следующее утро я пришла на работу. Прошла еще одна суматошная неделя, снова наступил понедельник, я вошла в свою комнату и увидела там сонную Милу.

— Привет, отпускница! Как там твои огурцы поживают после дождя?

— Глупая, дождь лил только в прошлое воскресенье и понедельник, а потом, они же в парниках. Их приходится поливать каждый день.

— Как поживают кошки?

— Оставила их на даче. Они растопили суровое сердце соседки тем, что передавили почти всех мышей в округе. Она взяла их на постой до осени. Старушку мыши совсем затерроризировали в начале лета, только теперь она вздохнула свободно. Саша, ты прекрасно выглядишь. Как твои дела?