Проданное счастье (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Ты хотела есть, Марина, — пододвигаю к дочери поднос с ее остывшей едой.

— Не буду я холодное есть.

— Хорошо, я сейчас куплю тебе что-то горячее и полезное, — предупреждаю заранее о том, что лимит вредной еды превышен. Марина кривится, но соглашается.

— Савва, я тебе тоже куплю что-то домашнее. Матвей? — она вопросительно смотрит на сына, он задумывается.

— Блинчики с творогом.

— Я тоже их люблю, — тихо замечает, встает и проходит мимо Матвея, легонько к нему прикасается. Он, наверное, даже не заметил этого движения, а я вот не пропустил его.

Встаем в очередь, перед нами человек пять. Все же в выходные в торговых и развлекательных центрах всегда много людей. Майя поворачивается ко мне, внимательно разглядывает мое серьезное лицо. Я тоже разглядываю ее. Сейчас очень важно не упустить ничего в откровенном разговоре, когда нужно расставить все точки и понять, куда двигаться и с кем.

— Как так получилось? Как? Ты понимаешь, какой хаос у меня сейчас в голове? Я никак не могу понять связь между тобой, Оксаной и мной. И детьми, — обхватывает голову руками, беспомощно на меня вскидывает свои медовые глаза, словно вот я сейчас разложу по полочкам. Попробую.

— Оксана суррогатная мать. Выбрал ее сразу после нашей с тобой встречи. Когда произошел облом с донором яйцеклетки, которую я купил, она уговорила врача не откладывать процесс оплодотворения, предложив твои клетки. Ты ведь анкету подала в банк донорства.

— Да. Меня вызывали, но я не думала, что для Оксаны. Это так странно, похоже на махинацию. Это вообще законно было все?

— Если очень хочется, я могу призвать Оксану и Мальцеву к ответу, но понимаешь… — задерживаю дыхание, признаться, что я не жалею об этой ошибке очень сложно. — Она сказала, что деньги нужны срочно для сына, — Майя хмыкает, качает головой.

— Оксана никогда не думает о ближнем, только о себе. Когда я предложила ей стать суррогатной матерью, она устроила мне истерику. А потом я пригрозила, что расскажу все отчиму о ее второй жизни, в которой есть муж и ребенок.

— Серьезно? — ошеломленно взираю на спокойную девушку, она задумывается, уставившись мне в грудь немигающим взглядом.

— Понимаешь, отчим на лицо симпатичный, работал в местной администрации, был завидным женихом. За ним все местные красотки бегали, а он выбирал. Мама ведь тоже повелась.

— Откуда ты узнала о второй семье? — смотрю поверх ее головы на очередь, разговаривать нам осталось совсем недолго. Майя замыкается, опускает глаза в пол. Я протягиваю руку и сжимаю ее плечо. Она все равно на меня не смотрит.

— Я тебе обязательно все расскажу, но не сегодня, — севшим голосом произносит, медленно поднимая глаза. Там развернулась нешуточная война, и я не понимаю с чем она воюет. Киваю. Не заставлять же ее раскрываться в столь шумной обстановке, находясь в напряжении.

Мы берем детям обычной еды, в молчании возвращаемся к столу. Майя садится между Матвеем и Мариной, я рядом с Саввой. Дети шумно комментируют свои интересы между собой, обсуждая какую-то игру.

Задумчиво кручу стакан с кофе, Майя старается не пересекаться со мной глазами. С каждой минутой, наблюдая, как легко она вливается в детскую беседу, как открыто и прямо смотрит в глаза Матвею, Марине и Савве, влюбляюсь в эту девушку. И прошлая симпатия, оказывается и вовсе не симпатией была, я ее тогда уже полюбил, просто не позволял этому чувству захватить себя в плен.

— Майя, — беру ее за руку, когда дети с криками туземцев выбежали на улицу. Девушка замирает, пальцы подрагивают. Тяну ее к себе, не сопротивляется. Свободную руку поднимаю и прикасаюсь к щеке, нежно поглаживаю костяшками. Ее губы неуверенно дергаются в улыбке.

— Я скучал по тебе. Все эти годы я скучал по тебе. Прости, если в нужный момент проявил себя слабаком, не сумел протянуть руку в знак поддержки…

— Натан, — прикладывает палец к губам. — Не надо. Ты наговариваешь на себя. Именно ты в нужный момент оказался мне помощь. Ты не дал моему сыну умереть. Все остальное мелочи.

— То что я тебе сказал…

— Я считаю, что нужно провести тест, чтобы у тебя и у меня не было никаких сомнений. Я завтра работаю, можем договориться на послезавтра.

— А Савва с кем будет пока ты работаешь? Может его сегодня оставишь у меня? Вера Семеновна присмотрит за ними завтра. Он у тебя не такой шубутной, как мои… — запинаюсь, осторожно меняю слова. — Как наши дети.

Медовые глаза зеленеют, приоткрывает рот и громко выдыхает. Через секунду уже прижимается ко мне, пряча свое лицо у меня на груди. По вздрагивающим плечам, понимаю, что плачет. Утыкаюсь в ее макушку, крепче сжимая ее в своих объятиях, не в силах отпустить. Вдруг уйдет и не вернется.

— Вера Семеновна, я сегодня задержусь, — снимаю с вешалки пальто. Теща кивает, но хмурится. Тоже хмурюсь, услышав уличный звонок. Не люблю гостей без приглашения, исключение только для Алиева и Никольской, сейчас для Майи. Но это вряд ли она, судя по нашей переписке вчерашней, Савва останется с соседкой на время ее работы.

— Я открою. Если что-то случится, звоните, — беру портфель, выхожу из дома. Закинув вещи в машину, завожу ее для прогревания, не спеша подхожу к калитке.

Вижу, высокомерное лицо Оксаны, рядом с ней стоит ее адвокат, фамилию которого благополучно забыл. Сдерживаюсь в порыве захлопнуть калитку перед визитерами. Смотрю холодно и раздраженно. Эта женщина явно не чувствует границы что можно, а чего нельзя.

— Чем могу вам помочь?

— Я приехала за детьми. Ты же не хочешь по-хорошему, я предупреждала, — Оксана протягивает мне бумагу. С интересом читаю постановление суда из региона, в котором требуют от меня передачу детей законной матери. Интересно, сколько она пообещала судье за фальсификацию документа?

— Надеюсь, ты понимаешь, что подставляешь А.С. Рудова, вынуждая его подписывать недействительный документ, — складываю бумагу пополам, засовываю в карман пальто. Губы Оксаны подрагивают, смотрит воинственно и уверенно.

— Я ведь проверю на подлинность и все равно буду настаивать на проведение генетической экспертизе, — возня с этой суррогатной мамашей порядком надоела. Сама Оксана явно не понимает, что творит.

— Ты обязан мне сейчас передать детей! — выкрикивает звонким голосом, заставляя меня и своего адвоката морщится от громкости. — Я мать!

— Докажи. Всего лишь нужно поехать в медицинский центр, сдать кровь и вопросов не будет. Если результат будет положительным, мы будем с тобой решать вопрос с кем останутся дети, как их воспитывать и так далее. Я ничего особенного не прошу от тебя, всего лишь тест на материнство. Слабо? Чего молчишь? — смеюсь, Оксана нервничает, косится на молчаливого мужчину рядом с собой. — Без анализа ни одна твоя бумажка недействительна. Так что уезжайте отсюда по-хорошему. Хотя, стой, — хватаю Оксану за локоть, затаскиваю ее во двор, захлопнув калитку за нами. Разворачиваю и впиваюсь в ее лицо тяжелым взглядом. Очень хочется до нее достучаться, не втягивая в разборки детей.

— Ты же понимаешь, что не права. О чем ты думала, когда устраивала этот балаган? Доказать твое вранье не составит труда. Если ты сейчас не успокоишься, я протащу тебя через все прелести судебной системы. Я докажу, что ты с Мальцевой за моей спиной использовали другую яйцеклетку…

— Как? — перебивает с вызовом в голосе Оксана. — Мальцева может сказать что угодно, ради спасения своей шкуры. Я могу сказать, что была не в курсе о подмене.

— Вот видишь, дорогая, ты уже призналась, что ничего твоего нет в моих детях. У меня на руках договор с одной девушкой, ради принципа я найду ее и сделаем анализ на ДНК, и сразу же сдаст анализ та девушка, которую вы использовали. И вот у кого окажется положительный результат, та и мать, но это точно будешь не ты.

— Сначала найди донора своих детей, это будет не так просто, как ты говоришь, — как-то неприятно улыбается, я смеюсь, удивляясь ее уверенности и непробиваемости.