Энн Хэмпсон - Танцующие лепестки

— Это твоих рук дело, — честно призналась она. — Но думаю, что в любом случае я поняла бы, что совершаю ошибку. — Она говорила тихо и спокойно, но какой-то непонятный оттенок в ее голосе вызвал любопытный блеск в наблюдательных глазах Тима. На щеках Джейн появился легкий румянец, губы дрожали, но девушка как будто не замечала этого.

— Николасу будет тебя не хватать, — тихо произнес он. — Ты ему очень помогла с книгой. — Тим продолжал внимательно следить за ее глазами, ртом и еле заметным движением в горле.

— У него, наверное, есть секретарь на Поросе.

— Тогда почему же он не привез ее или его с собой сюда?

Джейн нахмурилась. К чему клонит Тим?

— Кто-то же должен был печатать его книги.

— Скорее всего, Николас вернул этого человека в агентство. Так как Паулина умеет печатать, логично, что он решил воспользоваться ее услугами. — Последовало странное молчание, и затем он добавил мягко: — Если бы он попросил тебя поехать с ним на Порос и остаться там до окончания работы над книгой, ты бы согласилась?

— Нет! О чем ты? Николас никогда не возьмет меня на Порос! Для начала, он считает, что я обручена со Стюартом.

Тим глубоко затянулся сигаретой, его глаза по-прежнему были прикованы к разрумянившемуся лицу Джейн.

— Дуреха, — пробормотал он проницательно. — Джейн… Я же просил тебя не делать этого. Я предупреждал, что это превратится в кошмар. Я стал догадываться тогда, когда ты умолчала, что провела день с Николасом. Поэтому и предупредил тебя… О, Джейн… Джейн, глупышка. Он никогда не женится на тебе, я уже говорил это.

Джейн провела языком по внезапно пересохшим губам. Ей следовало быть осторожнее, ведь она знала, что Тим очень наблюдательный.

— Не говори об этом никому, ладно, Тим? — попросила девушка все тем же тихим и спокойным голосом.

— За кого ты меня принимаешь?

— Прости… — Как это бывало раньше, она расплакалась.

Тим подошел к ней и, ласково потянув со стула к себе, обнял. Это были дружеские, братские объятия. Джейн прижалась к нему в момент несвойственной для себя слабости и ощутила облегчение. Через несколько минут она отстранилась и стала вытирать глаза.

— Полегчало? — Тим натянуто улыбнулся, и, когда заговорил, чувствовалось, что он огорчен. — Ты справишься, потому что ты сильная, но сначала тебе будет больно… Как бы мне хотелось чем-нибудь помочь тебе, как ты помогла мне…

Короткий дрожащий смешок прервал его.

— В твоем случае все было легко, Тим. Я не считаю своей заслугой ваши отношения. Паулина — нечто совсем другое, нежели Николас. Как ты и говорил, он никогда не женится. Николас слишком поглощен своей работой. — Она почти успокоилась и только судорожные короткие всхлипывания выдавали ее.

— Как давно, Джейн? — спросил Тим коротко.

Воспоминания вызвали у нее кривую усмешку.

— Если я расскажу, ты мне не поверишь.

— Я поверю всему, что ты мне скажешь.

Джейн покачала головой:

— Уверена, ты не поверишь.

Тим посмотрел на нее серьезно.

— А ты попробуй, — произнес он.

— С того самого момента, когда я увидела его стоящим на кафедре в университете.

— Джейн! — У Тима перехватило дыхание, когда полный смысл сказанного дошел до него. — Боже мой!.. Значит, тебе было хуже, чем Паулине. Ты видела его и думала, что он влюбляется в нее. Джейн, дорогая моя, как ты все вынесла?

— Было тяжело, — призналась она честно, жалостная усмешка снова появилась на ее лице. — Но, — добавила Джейн тут же, — ты тоже прошел через это, так с какой же стати мне жалеть себя?

— Но в случае со мной все закончилось хорошо. — Тим замолчал, и его глаза затуманились от ужаса. — И я еще к тебе за поддержкой приходил, когда ты так страдала… И Паулина… то, как ты за ней ухаживала. — Он взял ее руку и крепко сжал в своей. — Джейн, моя дорогая, почему ты ничего не сказала?

— В подобном не признаются, Тим, — пробормотала она не задумываясь.

— Я признался.

— Прости. Да, ты признался.

— Что ты собираешься делать?

— Я уже говорила — вернусь к своей работе. Как я и думала, этот год был своего рода премией. Ты знаешь, что Гай и я специально копили, мы рассказывали тебе об этом.

— Да… — Тим все еще держал ее руку, через мгновение он снова привлек девушку к себе. — Могу я поцеловать тебя, Джейн?

— Ты наверняка хочешь поцеловать Паулину? — Она нежно улыбнулась ему, подумав: почему же она не полюбила кого-то, похожего на него? Кого-то, кто любил бы и дорожил бы ею, кто был бы… доступен?

— Сейчас я хочу поцеловать именно тебя, — ответил Тим.

Она подняла лицо и вместе с поцелуем ощутила человеческую теплоту и сочувствие.

— Джейн… — Тим осекся, пристально глядя в открытую дверь.

Они быстро отстранились. Сердце Джейн бешено стучало в груди, кровь прилила к щекам.

Глаза Николаса были словно холодная сталь, тонкие губы сжаты, челюсть напряжена, он стоял там, в дверном проеме, держа одну руку в кармане, а другой упершись в косяк.

Джейн бросило в дрожь от того грубоватого презрения, которое она увидела в его ледяных глазах. Девушка сделала неосознанный жест Тиму, жест молчаливой мольбы, но тот, похоже, ничего не заметил, так как пристально смотрел на человека у двери.

— Может, кто-нибудь соизволит объяснить мне все это? — Голос Николаса был полон презрения. — Тим, я так понял, что ты скоро обручишься с Паулиной?

— Да, доктор Валлас…

— И тем не менее, я застаю тебя флиртующим с… подобной женщиной!

— Доктор Валлас! Не смейте использовать такой тон… — начал Тим.

— Смею и буду. — Николас был взбешен. Его рука сжала дверной косяк так, что костяшки пальцев побелели. Он обратился к Джейн: — Однажды я сказал, что вы принадлежите к типу женщин, которые мне отвратительны, и сейчас я повторяю свои слова! Ваш жених что, слепой? У него что, не хватает сил приструнить вас либо бросить? — Николас вошел в комнату, и Джейн отступила. Это движение взбесило его настолько, что он схватил ее за руки и бесцеремонно оттолкнул к двери. — Вы позор женщины! Убирайтесь, и чтобы я никогда больше не видел вас!

Грубый пинок, и Джейн, чудом удержавшись на ногах, оказалась снаружи. Сердце бешено стучало в груди, а ноги почти ей не подчинялись. Она пересилила себя и не глядя зашагала прочь от домика, в то время как Тим просто стоял не двигаясь, с широко открытыми глазами.

И не удивительно, подумала Джейн, дрожа всем телом, сидя на своей кровати, несколько минут спустя. Одной рукой она подперла гудящую голову. Чтобы Николас так себя вел… это было просто немыслимо! Его гнев перешел все границы. Почему он так взбесился? Какое ему дело до Стюарта? Ясно, что Николас вернулся к прежнему мнению о ней. Если бы он холодно попросил ее удалиться, это не показалось бы странным. Но подобный гнев, такое грубое неуправляемое бешенство…