Смотри, но не трогай (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

Думаю, именно так Алаев и рассуждал.

Как же жаль, что на этот раз он фатально ошибся. ___

Тимур

Расслабленно прикрыв глаза, в такт музыке барабаню пальцами по мягкому подлокотнику дивана. Оказывается, пофигзм — это лишь вопрос кондиции. Если не отпускает, значит, мало выпил. Если гигантские личные проблемы наконец скукожились до размера точки, значит, это оно. То самое состояние синтетического равнодушия и сомнительного кайфа, в погоне за которым люди становятся алкоголиками и наркоманами. Скользкая дорожка. Но в определенные моменты единственно возможная.

Леры нет в поле моего зрения уже около часа, но я стараюсь не думать, где она, с кем и чем занимается. В сущности, это не играет никакой роли. Важно только то, что будет потом, после нашего откровенного разговора. Услышит ли она меня? Поймет? Я наконец созрел и, как видите, даже набрался для храбрости. Так что осталось только ждать, когда она замаячит на горизонте.

Мимо меня проносится взбудораженный Никитос, и в мозгу щелкает отрадная мысль, что Леры рядом с ним нет. Значит, все это время они не трахались в одной из гостевых спален наверху. Я хоть и обещал себе не париться по этому поводу, но все равно парился. Даже несмотря на алкогольное отупение, представлять их вместе неприятно. Прям как ножом по сердцу.

— Я вижу, тебе лучше, — мурлычет Веро, ласково перебирая мои волосы.

— Угу.

— Может, в комнату пойдем? Приляжем? — заглядывает мне в лицо.

— Зачем? — приподнимаю бровь.

— Не знаю… Отдохнем.

— Я не устал, — отсекаю решительно. — И у меня есть одно важное дело.

Лениво блуждая глазами по залу, снова натыкаюсь на Матвеева. Он выглядит так, словно его петух в жопу клюнул: переминается с ноги на ногу, растерянно чешет затылок и как-то нервно озирается.

— Какое еще дело? — пальцы Веро замирают на моей макушке.

— С Грановской хочу поговорить.

Есть решения, которые ты принимаешь сам. А есть такие, которые формируются автоматически. Как бы без твоего участия. Просто в какой-то момент понимаешь, что не можешь поступить иначе. Без вариантов. Это похоже на прозрение. На внезапное обнажение истины.

— Эм… Знаешь, Тим, а она уехала, — огорошивает Ланская.

— Как уехала? — резко распрямляю спину. — Когда?

— Не так давно, — пожимает плечами. — Так что, думаю, нам стоит немного поспать. У тебя вон, глаза слипаются.

Несколько секунд раздумываю над услышанным, а затем нехотя киваю. Веро права, я уже довольно долго и, как выяснилось, бессмысленно борюсь с дремотой. Походу, поговорить сегодня — не судьба. Что ж, сделаю это завтра. Тем более, некоторые умники убеждены, что утро вечера мудренее.

Поднимаюсь на ноги и, ловя равновесие, шаркаю по полу. Спать и правда хочется зверски. Лишь бы то кровати доползти.

— Алаев! — слышу раздраженный голос Ника. — Ты Леру не видел?

Опа. Вот это новости. Грановская свалила, а благоверного не уведомила? Интересно.

— Лера уехала, — отвечаю с издевкой. — Ты не знал?

Из-за громыхающей музыки приходится практически кричать.

— Она не могла уехать! — из-за спины Матвеева выныривает миловидная брюнетка. Та самая, что повсюду таскается с Грановской. Диляра, кажется. — У меня ее телефон!

Девчонка трясет у меня перед лицом смутно знакомым гаджетом. Если мне не изменяет память, именно такой подогнал Лере мой заботливый папаша.

— Она оставила нам мобильник, чтобы пофоткаться, а сама куда-то исчезла, — взволнованно продолжает Диляра. — Но она точно где-то здесь! Ее ботинки стоят у входа…

Мой мозг соображает крайне туго, однако мне все же хватает нейроресурсов, чтобы сопоставить факты и найти в них определенную нестыковку.

— Ты же сказала, что Грановская уехала? — вопросительно смотрю на Веронику.

— Да, я видела ее у выхода, — Ланская хмурится. — Должно быть, показалось…

Перевожу взгляд на Матвеева. Он явно обеспокоен. А на Диляре вообще лица нет. Будто она прямо сейчас проигрывает в голове худшие сценарии развития событий…

Да ну, бред! Что могло случиться с Грановской? Особенно с учетом того, что, по словам подруги, она точно находится где-то в доме. Здесь никто не мог причинить ей зла. Все свои. Так что паника по поводу ее «исчезновения» отдает излишним драматизмом.

— Должно быть, выпила больше положенного и спит, — предполагает Ланская.

— Лера сегодня вообще не пьет! — неожиданно резко огрызается Диляра.

— Ну тогда не знаю, — Веро поводит плечиком, а потом подхватывает меня под руку и елейно улыбается. — Ну что, Тим, пойдем? Мы отдохнуть хотели…

Умом понимаю, что Лера, скорее всего, в порядке, но тревога, зародившаяся в сердце столь внезапно и алогично, натягивает нервы тугой тетивой.

— Надо обыскать дом! Каждый закоулок, — заявляю решительно. — И Верещагина нужно привлечь. Он как-никак хозяин.

Без лишних разговоров срываемся с мест и расходимся. Матвеев направляется в сторону столовой, Диляра бежит искать Верещагина и даже Ланская с проворностью лисы взлетает вверх по лестнице.

Хмель в башке стремительно рассеивается. Мысли проясняются. И вместе с этим в душе нарастает мучительное беспокойство. Очень странно, когда человек пропадает прямо посреди шумной вечеринки. Дом у Алекса, конечно, огромный, но все же не настолько, чтобы в нем заблудиться. Так куда же делась Грановская? Все ли с ней хорошо?

Торопливо обшариваю весь первый этаж. Заглядываю в толчки, гардеробные и прочие комнаты неопределенного назначения. В одной из них натыкаюсь на Диляру, которая пытается вырвать ватного Верещагина из лап незнакомой мне девицы с перекаченными губами. Судя по всему, у этих двоих намечался секс, а Диляра ворвалась в самый неподходящий момент.

— Алекс, миленький, ну пожалуйста! — чуть не плача, причитает она. — Помоги мне найти Лерку! А потом вернешься к своей девушке!

— Он вообще-то занят! — рявкает силиконовая кукла, дуя свои и без того необъятные вареники.

— Это срочно!

— Диль, давай потом! — хнычет Верещагин, хватаясь за сиськи своей любовницы как за спасательный круг.

— Подъем! — рычу я, рывком ставя однокурсника на ноги и утягивая за собой. — Потом перепихнешься.

— Блин, братан, че за фигня? — ворчит он. — Спит, наверно, ваша Лера. Или уехала…

— Не уехала! — визжит Диляра, и я с ужасом замечаю, что на ее темных ресницах дрожат слезы. — Телефон ее здесь! И ботинки…

— А куртка? — Алекс чешет затылок.

Мы с ней переглядываемся.

— Точно! — взвизгивает девчонка. — Нужно проверить куртку!

Пока мы тащимся на второй этаж, я все же решаюсь задать волнующий меня вопрос:

— Диляр, я понимаю, ты переживаешь за подругу, но все же твоя реакция… Она какая-то чересчур острая. Почему?

У меня возникает подспудное ощущение, что она знает нечто такое, о чем не догадываюсь я. И это самое «нечто» дает ей весомые причины для беспокойства.

— Просто у Леры слабое здоровье, — она шмыгает носом. — Мало ли что могло случиться…

— В каком смысле слабое? — недоумеваю.

Эта информация — как удар обухом по голове. Впервые слышу, что у Грановской неладно со здоровьем…

— Ну знаешь… — она запинается. — Я не уверена, что могу тебе сказать…

— Что сказать?! — начинаю нешуточно нервничать.

От ответа ее спасает внезапное появление Матвеева.

— На цокольном ни души, — тяжело дыша, произносит он.

— Мы идем на второй, — говорит Диляра. — Проверим комнату с верхней одеждой. ___

Тимур

Последний лестничный пролет минуем молча. Сосущее чувство тревоги усиливается и достигает пика как раз в тот момент, когда я порывистым движением распахиваю дверь мансардной комнаты.

Лера лежит на полу. Маленькая и трогательно-беззащитная. С разметавшимися по паркету волосами. Ее ладошка сложена под щекой, и оттого может показаться, что она спит. Но моя встревоженная интуиция вопит, что это не сон. Она без сознания.