Дениза Робинс - Только мои грёзы

Потом были слова прощания, обещание увидеться с Тренч перед отъездом, просьба ничего не передавать Джулиану.

Потом Мин положила трубку, а дядя виновато и тихонько ушел к себе. Ему надо было узнать, что с ребенком все в порядке. Но так не было. Конечно, она помешана на этом парне. Уходя, он услышал, что она плачет. Господи, надо же иметь такую силу переживаний! Только молодые на это способны. Старшие лучше сдерживают свои чувства, они у них не столь разрушительны. А некоторые вовсе не знают таких переживаний. Правда, думал он, немногим дано чувствовать, как Мин, к добру это или к худу, трудно сказать. Но он был полон решимости не допустить худа для любимой племянницы. Он сел в кресло и сидел с нечитаной газетой, пока все не затихло. Он подкрался к ее двери, но, ничего не услышав, решил, что она наконец заснула.

Следующий день Мин назвала «черным понедельником», и он для нее был мрачным с самого начала. Она плакала, пока не заснула, а потом проснулась чуть свет со страшной головной болью, приняла аспирин и снова заснула. На этот раз она проснулась, услышав из-за двери голос дяди Альберта:

— Мин! Проснулась, милая? Тебя к телефону.

Она села в постели, еще не совсем придя в себя. Боже, как болит голова!

— Кто спрашивает меня, дядя?

После некоторого колебания Спрингер ответил:

— Детка, это Джулиан Беррисфорд.

У Мин замерло сердце, она напряглась:

— Чего он хочет?

— Говорит, сказать тебе пару слов. Это о… вчерашнем.

— Я не хочу говорить с ним. Не хочу это обсуждать.

— Но, Мин, он выражает сожаление и хочет кое-что сказать.

— Не хочу разговаривать, — сказала Мин, которая, проплакав большую часть ночи, все же была полна решимости порвать отношения с Джулианом. — Если он извиняется за то, что вчера был таким противным, скажите, что я принимаю извинения и благодарю за звонок, но думаю, будет лучше, если мы с ним больше не будем общаться, лучше для всех.

— Я думаю, ты ошибаешься, дорогая, и не понимаешь сама, что говоришь. Но я передам ему это.

Мин снова легла. Она боялась, что сейчас заплачет. Не имело смысла разговаривать с Джулианом, начинать все сначала, слишком опасно это было для нее. Нельзя допускать новых ошибок. Она была унижена, предложив ему свою любовь, которую он отверг. Он ясно дал понять, что она не нужна ему ни как жена, ни как соседка. Если он позвонил сегодня, чтобы принести извинения, это мило с его стороны, но ей не нужно. Если он ее не любит, то ей от него ничего не надо.

Одевшись и собравшись, она снова увидела дядю и, потупив взор, позволила себе спросить, что сказал Джулиан. Дядя Альберт едва удержался от улыбки. «Как она простодушна, — подумал он с нежностью. — Ведь ей до смерти хочется поговорить с Джулианом». Но он поддразнил ее любопытство, ответив:

— Ничего существенного.

Он не сказал ей, что молодой Беррисфорд этим утром был в другом настроении, решительном и даже боевом. Услышав, что Мин не захотела разговаривать, он заявил, что желает непременно увидеться с ней, хочется ей этого или нет. Он не в силах отпустить ее в Австралию, пока не скажет ей, что обожает ее. Ему уже ничто не мешает сделать ей предложение. Он даже рассказал дяде Альберту о письме Клодии. Тот посочувствовал ему, потом сказал:

— Ну, молодой человек, ошибаться больше нельзя. Я не отпущу племянницу в Мельбурн, пока вы еще раз не повидаетесь. Она сегодня проплакала полночи. Вы оба терзаете друг друга, и чем скорее поумнеете, тем лучше. К дьяволу всякую гордыню и сокрушаться, у кого сколько денег. Деловую сторону я беру на себя и, нравится племяннице или нет, покупаю Шенли. Завтра у вас на счету в банке будет на двадцать тысяч больше, чем сегодня. Да, я знаю, там половина заложена, я отдаю себе отчет. Я даже наводил справки о фирме «Камлидж и К» и знаю, что у вас нелады с дядей. Но как спонсор я могу вложить в вашу фирму десять — двадцать тысяч хоть завтра, если потребуется, для поправки дела. Вы можете помириться с дядей, представив меня в качестве нового коммерческого директора. Ручаюсь, он не скажет «нет» Спрингеру из «Рационов Спрингера».

Джулиан попытался вяло возразить что-то в ответ, а мистер Спрингер рассмеялся:

— Да, если понадобится, Джулиан Беррисфорд станет таким же состоятельным, как Мин Корелли. Для меня важно только ее счастье, и я не хочу, чтобы она снова плакала, как этой ночью, — это невыносимо.

— Господи, для меня тоже невыносима даже мысль об этом, — сказал Джулиан.

— Дайте ей еще двадцать четыре часа на размышление, — мудро посоветовал мистер Спрингер, — а завтра мы с вами свяжемся.

Но Мин ничего об этом не знала, в том числе и о последней надежде Джулиана, увидевшего в дяде Альберте союзника. «Черный понедельник» все тянулся для Мин. Принесли контракт на покупку имения Шенли. Дядя просто показал ей бумагу, сказал:

— Ну, ты не хотела его смотреть, — и ушел с бумагой. Вместе с этой официальной бумагой исчезла прекрасная мечта — поселиться навсегда в замечательном доме Джулиана. Она подошла к книжному шкафу, достала Йитса, нашла любимые стихи, потом закрыла книгу и бросила на стол. Слезы слепили ее.

«Но я богата, у меня совсем не осталось грез. Совсем. О, лучше было бы не родиться».

Потом она решила, что это глупо и трусливо. Надо взять себя в руки и мужественно относиться к жизни, как всегда делал Джулиан. Она больше не злилась на него. Злиться надо на себя, на собственную дурь, думала она. Она подумала, что дядя, наверно, отослал контракт обратно, и с тревогой подумала, как это воспримет Джулиан.

В обед она была одна, дядя ушел обедать со знакомым бизнесменом, приехавшим из Канады. Перед этим он спросил ее, хочет ли она еще ехать в Австралию. Когда она ответила «да» с наигранной решимостью, он сказал:

— Тогда выясни, каким рейсом и когда мы можем лететь.

Несчастная Мин провела послеобеденное время в агентстве британской авиакомпании. Она обнаружила, что они с дядей могут лететь в Сидней довольно скоро. Она помедлила, глядя на надписи: «Рим», «Каир», «Коломбо», «Сингапур». Магические названия… замечательные экзотические города, этапы на их пути в Австралию. Год назад сама перспектива такого путешествия необычайно взволновала бы ее. И конечно, ей очень хотелось посетить родину матери с таким славным гидом, как дядя Альберт. Она бы встретила многих приятных молодых людей, и повсюду для нее был бы праздник. Но сейчас ей нестерпима была мысль улететь за тридевять земель, оставив Джулиана и все, что он значил в ее жизни.

Она неохотно сделала заказ и вышла из здания к машине в глубоком отчаянии. Погода ухудшилась — один из скачков английского климата принес понижение температуры и туман. В три часа дня в учреждениях зажглись огни.