Внешность может обмануть (СИ) - Ворсова Анна

— Чего хочешь? — спросила я.

— Вернуться в твою жизнь. Мне не нравится висеть в шкафу.

— Ты лезешь в мои разговоры.

— И что?

— Мне это не нравится.

— Не дуйся. Что там за мальчишка с тобой болтает? — Я не буду это обсуждать.

— Почему? — Не время и не место, — ответила я, гладя кота.

— Ты на меня не в обиде? — Нет. Ты делаешь все, как обычно. Борь, давай потом поговорим. Если ты следишь за мной, то знаешь, что мне сейчас не до тебя.

— Верни телефон в жизнь.

— Обойдешься, — ответила я, выключая телефон и кладя его в карман куртки.

— Все нормально? — спросил Паша, который помогал Лиде собирать мозаику.

— Да. Все хорошо.

Я даже улыбнулась. Ведь ничего страшного не произошло. Так чего переживать? Все идет, как и было задумано. Все нормально.

— А сегодня можешь остаться здесь? — спросил Паша, вырывая меня из задумчивости.

— Хорошо.

После того как мы уложили Лиду спать, то засели за чай на кухне. Я знала, что Пашка начнет задавать какие-то вопросы. Интересоваться. Но вместо этого мы стали обсуждать работу. Я ему рассказала, как на фабрике работала. Он мне про магазины, в которых ему пришлось поработать. А еще ему пришлось работать как-то в лагере вожатым. Оказалось, что Пашка вначале поступил в педагогический на учителя химии, но потом передумал.

— Тебе бы на ветеринара отучиться. Всегда бы был с животными.

— Я боюсь крови. Поэтому не получится, — возразил Паша.

— А с той кошкой…

— Пришлось себя пересилить, — ответил Паша.

— Настоящий герой.

— Это все ерунда.

— Нет, Паш. Знаешь, ты ведь смелый парень. Делаешь то, что тебе нравится. Получаешь отказ, так стучишься в другую дверь. Вот сегодня за вечер, ты смог найти спонсора для лечения девочки. И это за один вечер.

— Просто повезло, — сказал Паша.

— Еще и скромный, — улыбнулась я. Один из котов запрыгнул на подоконник. Чуть не уронил горшок с цветком. Пришлось его прогнать и поставить горшок на место. Взгляд зацепился за фонарь, который освещал улицу. Я видела, как Паша сжимает и разжимает руки. — Спрашивай. Ты ведь хочешь чего-то спросить, но не решаешься.

— Я могу тебе чем-то помочь? — спросил Паша.

— Не думаю. Мне надо научиться самой решать проблемы. Да это и не проблемы. Так, один тип развлекается за мой счет. Немного давит, но ведь не обижает. И…

— Себя слышишь? — как-то резковато спросил Паша.

— Пока надо плыть по течению. А там что-нибудь подвернется, — ответила я. — Мне надо дожить до лета. Получить диплом. И тогда все наладиться.

— Не наладиться.

— Почему ты так думаешь? — Или привыкнешь, или сломаешься. Но и то, и то плохо, — ответил Паша.

— Знаю. Но как ты сказал? Сейчас есть время играть в героя, а потом, когда закончишь учиться, то ты станешь серьезным. Перестанешь заниматься глупостями. Ну а у меня глупости закончились в начале этого года. Я действительно не знаю, как от него отделаться. И не знаю, хочу ли я этого.

— А родители?

— Они разводятся. Им сейчас не до меня. Да и это моя жизнь, а не их. Я должна все решать сама.

— Не со всем можно справиться в одиночку.

— Знаю. Но пока все так, как есть.

— У меня матери не стало, когда мне шестнадцать было, — сказал Паша. — Она долго болела. Почти не ходила. Исход давно был известен, но я к этому оказался совершенно не готов. У меня просто крышу снесло на год. Я бросил учиться. Только через год пришел в себя, когда понял, что потерял квартиру.

— Обманули?

— Можно сказать так, — ответил Паша. — Я знаю, что когда появляется человек, который говорит, что друг, а потом протягивает руку, то хочется поверить этому человеку. Но на деле тобой хотят лишь воспользоваться.

— Знаю. Только поделать ничего не могу. Он меня шантажирует, но при этом говорит, что это все игра. С одной стороны, он вроде хороший мужик, а с другой — я понимаю, что ничего хорошего в этом нет. Ему скучно. Он играется. Я же раньше с таким не сталкивалась. Кого не спрошу, то говорят плыть по течению. Не пытается сопротивляться.

— А что он может сделать, кроме того, чтоб опубликовать видео?

— Не знаю. У него много связей, но с виду и не скажешь. Вчера он мне сказал, что если я хочу, то могу начать жить самостоятельно.

— Но ты не веришь, что справишься.

— Да.

— Ты умная и сильная. Уверенная. Зачем сомневаться в себе, когда ты можешь горы свернуть?

— Я в себе не настолько уверена. Мне все время кажется, что я не справлюсь. Тем более оказалось, что я совсем не умею разбираться в людях.

— А кто в них разбираться умеет? С виду все хорошие. Но стоит копнуть глубже, как начинаешь ужасаться. Я раньше думал, что ты другая.

— Какая? — Я хотела повернуться к нему, но почему-то не могла.

— Ты мне всегда казалась какой-то совершенной, что ли.

А сейчас же кажешься живой.

— Живой?

— Да.

— А мне кажется, что я совершила дикую и непоправимую ошибку. И что никогда, как прежде уже не будет.

— Люди всегда совершают ошибки. Их не стоит бояться.

— Думаешь?

— Ошибки делают нас сильнее. Мы ведь их все равно решаем. Перешагиваем и идем дальше. Это жизнь, которая преподносит нам уроки. И эти уроки нужно всего лишь заучить, чтоб потом двигаться дальше и обходить такие проблемы стороной. Вот ты говоришь, что я герой, а на деле мне просто нужно, чтоб кто-то мог… — он замялся, подбирая нужное слово. — Сказать-то как? Похвалил?

— Чтоб почувствовать, что ты кому-то нужен.

— Возможно.

— Я сама не ощущаю этой нужности. Есть лишь пустота. Страшная пустота, где уже якобы кто-то все решил за меня.

— Поставить еще чайник? — поднимаясь, спросил Паша.

— Нет. Надо уже спать ложиться, — ответила я, отворачиваясь от окна и освобождая проход к раковине.

Пашка положил кружки в раковину. И зачем я с ним разоткровенничалась? Все это походило на своеобразный нервный срыв, из которого мне не удавалось выйти.

— Ир, — позвал меня Паша.

— Что?

Он стоял слишком близко. Так близко, что можно было легко разглядеть его рыжие ресницы и мелкие прыщики, которые россыпью сосредоточились у него на левой щеке. В глазах решительность. И кулаки сжимает так, словно сейчас в бой кинется. Он был милым. Простым милым парнем, который хотел сказать что-то важное, но не решался.

— День был сложным…

Пашка не дал мне договорить. Я сама не поняла, как его губы оказались на моих. Пальцы зарылись в волосы, не давая отвернуться. Только мне не хотелось отворачиваться. Это было сумасшествие, но меня накрыла такая волна тепла, что отошли в сторону все холода. И лишь на грани сознания я понимала, что это неправильно. Он посчитал, что я легкодоступная. Вот и полез целоваться. Надо было его оттолкнуть, а я лишь ответила на его поцелуй, зачем-то поощряя. Пашка прижал меня к стене. Его руки скользнули вдоль моих плеч, чтоб спуститься к джинсам. Это охладило.

— Не надо.

— Ничего такого я и не собирался делать, — сказал Паша, прижимаясь лбом к моему лбу.

Его ладони продолжали оставаться на моих ягодицах, но в этом уже не было никакого сексуального подтекста. Он меня держал, словно боялся, что я исчезну, отстранюсь от него, увеличив расстояние между нами. Тепло его дыхания, ощущение близости, которое появляется от человека, который врывается в жизни грубо и по-хозяйски, переворачивая все с ног на голову. Я так сильно растерялась, что не могла найти слов. Вместо этого лишь водила пальцами по полосатой футболке не могла посмотреть на него.

Паша поцеловал меня в щеку. А я захотела провалиться сквозь землю. Все можно было понять по его глазам, в которых застыла нежность и теплота. Все это отражалось в улыбке, ласковой и мягкой. Почему я раньше этого не замечала?

Перед глазами промелькнули кадры, как у нас с ним могло бы быть. И все было бы иначе, чем с Борисом, Никитой и кем-то еще. Пашка явно был не из тех парней, кто стал бы со мной трахаться на вечеринке, где была бы групповушка. И он меня бы не стал использовать, как Борис. Все было бы иначе. И это уже не могло быть, потому что я поторопилась и испачкалась так, что теперь никогда бы не смогла отмыться. А Пашка об этом знал.