Таммара Уэббер - Легко

Через стену я слышала в низком тоне мелодию контрабаса, и мои пальцы двигались с ней. Время от времени, факт того, что я играла на контрабасе, всплывал с мало знакомыми людьми, которые обычно представляли себе электронный инструмент и группу тинейджеров в гараже. Лукас больше подходил на эту роль, чем я — темные волосы, спадающие на глаза, маленькое серебряное колечко в полной нижней губе, не говоря уже о татуировках и поджарое, мускулистое тело, которое отлично бы выглядело на сцене, выглядывая из-под футболки. Или вообще без футболки.

О, Боже. Не. Усну. Никогда.

Мой телефон пикнул, оповещая о сообщении от Эрин.

Эрин: Разговариваю с Чазом. Буду позже. Ты в порядке?

Я: Я в порядке. ТЫ ок?

Эрин: Все сложно. Может, я почувствую себя лучше, просто пнув его.

Я: ЯЙЦА!!!!!!

Эрин: Именно.

***

— Эти люди просто сумасшедшие. — Прижав колени к груди, я прижалась ближе к Лукасу, пока он рисовал пару каяков на озере. — На воде должно быть еще холоднее, чем здесь.

Он улыбнулся, протягивая руку, чтобы надеть на меня капюшон моей куртки поверх шерстяного шарфа и шапки.

— Ты думаешь это холодно? — Он выгнул на меня бровь.

Я состроила гримасу и прикоснулась своими пальцами в перчатке к носу, который давал мне ощущение анестезии, как у дантиста в офисе, прямо перед тем, как он начинает сверлить твой зуб.

— Мой нос занемел! Как ты смеешь издеваться над моей чувствительностью к температурам ледникового периода. А я-то думала, что ты с побережья. Разве там не теплее?

Смеясь, он засунул карандаш себе за ухо под шапкой, закрыл альбом и положил его на скамейку.

— Да, на побережье точно теплее, но я рос не там. Я не уверен, что ты смогла бы выжить зиму в Александрии, если ты такой нежный цветочек.

Я издала звук притворного возмущения и шлепнула его по плечу, а он дернулся, но не смог его избежать.

— Ау, блин — я беру мои слова обратно! Ты супер выносливая. — Он повернулся и приобнял меня, одаривая полной улыбкой. — Полная крутышка.

Между его близостью — в физическом смысле и его объятии — в эмоциональном, я счастливо хмыкнула и прижалась к нему сильнее, закрывая глаза.

— У меня отличный удар кулак-молот, — пробормотала я в его толстовку. Его кожаная куртка лежала на скамейке рядом с альбомом. Он настаивал, что ему было совсем не холодно, и что она ему была нужна только на мотоцикле.

Он повторил мой хмык, и приподнял мою голову своими удивительно не замерзшими пальцами.

— Это правда. Я даже немного тебя боюсь.

Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, и наше дыхание перемешивалось в испаряющемся облачке между нами.

— Я не хочу, чтобы ты меня боялся. — И в моей голове пронеслись слова, которые я не могла заставить себя сказать: поговори со мной, поговори со мной. Блокируя это, я пожелала, чтобы он поцеловал меня, и я перестала чувствовать нарастающее чувство вины, угрожающее выплеснуться в необратимое признание. И, как будто я озвучила свое желание вслух, он нагнул голову и нежно меня поцеловал.

Большинство людей разъезжалось по домам, как только закончился последний экзамен. Эрин уезжала в субботу, но я задерживалась, потому, что мой любимый ученик средней школы пригласил меня на свой концерт вечером в понедельник — он получил первый ряд в оркестре, и хотел похвастаться. Нам было сказано освободить общежитие на каникулы до Вторника, так что я собиралась тогда и отправиться домой, хотела я этого или нет.

Мегги, Эрин и я встретились в библиотеке, чтобы подготовиться к нашему последнему экзамену по астрономии. Около двух утра, Мегги плюхнулась лицом в свою открытую тетрадь с драматическим вздохом.

— Ухххх… если мы не прервемся ненадолго от этой фигни, мой мозг станет черной дырой.

Эрин ничего не сказала, и когда я посмотрела на нее, она проверяла свой телефон, пролистывая через сообщения, и кому-то отвечая. Она нажала отправить и заметила, что я смотрю на нее.

— А? — Ее карие глаза немного расширились. — Эм, Чаз сказал мне только что, что парни за ним по очереди наблюдают. Удостоверяются в том, чтобы он не покидал дома.

— Я думала, что мы не разговариваем с Чазом, — промямлила сонно Мегги — закрыв глаза и прижавшись щекой к странице, материал которой мы повторяли.

Глаза Эрин были где угодно, кроме моих, и я знала, что она забросила наш план. Я решила помучить ее еще немного, прежде чем спустить с крючка. Мне всегда нравился Чаз, и сколько еще его можно было наказывать. Я бы тоже не хотела верить в то, что мой лучший друг был монстром.

Проверяя свой телефон, я перечитала нашу с Лукасом переписку ранее.

Я: Экзамен по экономике: Сдан

Лукас: И все благодаря мне, да?

Я: Нет, благодаря Лендону.

Лукас:;)

Я: Мой мозг болит. У меня еще три экзамена.

Лукас: У меня один, в пятницу. Потом работа. Увидимся в субботу.

— Завтра последний экзамен Минди. — Эрин нарисовала какую-то загогулину вокруг уравнения в своей тетради.

— Я слышала ее отец сидит в коридоре во время всех ее экзаменов, — сказала Мегги.

Я слышала то же самое.

— Если это правда, не могу его винить.

Мы посмотрели на Эрин, кто всегда знала правду между фактами и сплетнями кампуса. Она кивнула.

— Так и есть. И она сюда не вернется, кроме как дать показания в суде. Она переводится в какой-то маленький местный колледж поблизости к дому. — Сожаление в ее глазах было бездонным. — Ее мама сказала, что она до сих пор видит кошмары каждую ночь. Я не могу поверить, что я просто оставила ее там.

Мегги села.

— Эй, мы оставили нам много кого. Это не было нашей виной, Эрин.

— Я знаю, но…

— Она права, — я заставила Эрин посмотреть на меня. — Вини того, кто на самом деле виноват. Вини его.

***

В конце концов, я рассказала своим родителям о Баке. Я не разговаривала с ними с тех самых пор перед Днем Благодарения. По тому, что в кладовке еда была не на месте, мама догадалась, что я была дома и позвонила мне. Я думаю, она просто хотела убедиться, что никто в их отсутствие не забрался в дом и не нарушил ее, расставленные в алфавитном порядке, зерновые и специи, поэтому мне пришлось признаться.

— Но… ты сказала мне, что поедешь к Эрин?

Вместо того чтобы сказать ей, это было ее предположение и что я всего лишь упомянула Эрин один раз, и она не потрудилась переспросить, что я на самом деле делаю на День Благодарения — я соврала. Это было легче для нас обеих.

— Я решила поехать домой в последнюю минуту. Ничего страшного.

Она начала тараторить о том, что нам нужно сделать на каникулах — мне пора было сходить к зубному, и срок регистрации моего внедорожника заканчивался в январе.

— Тебе нужно забронировать время у Кевина или ты нашла себе там стилиста? — спросила она.

Вместо того чтобы ответить, я ей все выложила — нападение Бака на парковке, спасение меня Лукасом, изнасилование Баком другой девушки, наши заявления в полицию, приближающийся суд. Начав, я не могла остановиться.

Сначала, я думала, что она меня не слышала, и сжала телефон, думая: Я не собираюсь все это повторять, если она настолько занята украшением своей вечеринки, чтобы послушать меня в течение десяти секунд.

И потом она выдавила:

— Почему ты мне не сказала?

Она знала почему, думала я, мне не нужно было этого говорить. Они не были идеальными родителями; они не были также самыми худшими.

Я вздохнула.

— Я говорю тебе сейчас.

Мы снова замолчали на некоторое время, он я слышала, как она двигалась по дому. В субботу они организовывали ежегодный вечер в честь праздников, и я знала, каким контролирующим фриком была мама в отношении того, как все должно было быть идеально в доме. Выросши с ними, я давно научилась становиться незаметной в течение всей недели до этого мероприятия.

— Я сейчас позвоню Марти и скажу, что не приду завтра. — Марти был маминым боссом, в консалтинговой компании, которой она работала. — Я приеду где-то к одиннадцати. — Я услышала, как она вытаскивала свой чемодан на колесиках из шкафа под лестницей.

Я несколько секунд я просто стояла с открытым ртом, прежде, чем вернуться к жизни.

— Нет… нет, Мам, я в порядке. Я буду дома меньше, чем через неделю.

Ее голос дрожал, когда она ответила, чем шокировала меня еще больше.

— Мне так жаль, Жаклин. — Она произнесла мое имя так, как будто пыталась найти способ дотронуться до меня через телефон. — Мне так жаль, что это случилось с тобой. Мой — Бог, подумала я, она плачет? Моя мать не была плаксой. — И мне так жаль, меня не было, когда ты приезжала домой. Ты нуждалась во мне, а меня рядом не было.

Одна в комнате и ошеломленная, я села на кровать.

— Все в порядке, мам. Ты не знала.

Она знала о моем разрыве с Кеннеди… но я была готова оставить это в покое тоже.