Хранитель Заката (СИ) - Перепечина Яна

Галина Филипповна посмотрела на него, как до этого смотрела только на Камиллу и Дениса, со смесью снисходительности и превосходства и закатила глаза:

- Ну, нет, конечно. Я же сказала, хотела, чтобы вы с отцом наладили отношения.

- Ага, и исходя из этой цели, вы ударили отца по голове поленом, а потом оттащили к лодке, сбросили в неё и отправили умирать в море? Видимо, чтобы он меня не отговорил общаться с вашим мужем? Да, Галина Филипповна? Такая у вас версия?

Мария Михайловна коротко глотнула воздуха и закрыла рот рукой. Остальные напряжённо молчали. И орнитологиня тоже. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и снова заговорить:

- Я его не ударяла никаким поленом.

- А что же тогда вы делали у поленницы?

- Я там не была.

- Были. Я ещё в первый день на Закате, когда мы с Анной отправлялись на поиски лодки, заметил, что на вашей обуви есть мелкие деревянные щепки. Вы стояли на причале, а мы с Анной сидели в катере, и ваши ноги были почти напротив наших лиц. А у вас замшевые мокасины, к ним всё липнет. Я тогда заметил, но не придал этому значения. Но сегодня всё понял.

В ночь, когда кто-то напал на отца, Владимир… - Хранитель бросил быстрый взгляд на племянника Полоцкого. - …видел отца с вами. Потом раздался грохот. А утром мы обнаружили отца в лодке далеко от берега. Сегодня я осмотрел место, откуда примерно раздался шум, услышанный Владимиром. И понял, что вы были у поленницы. Оттуда и щепки. Но я допускал, что вы там могли быть раньше. Поэтому и попросил вас показать на схеме, где вы проходили накануне. И вы однозначно сказали, что не были не только у поленницы, но даже хотя бы в относительной близости от неё.

- Да мало ли где на мою обувь могли попасть щепки! – возмутилась Галина Филипповна, но в её голосе Анне почудился страх.

- Да больше нигде, - не согласился Хранитель. – Лес на Закате не валят, используют привозной. Прошлогодние дрова уже закончились. Новые привезли две недели назад. Отец как раз нарубил и сложил в поленницу. Но у неё вы, по вашим же словам, не были. Она, кстати, не на проходе, в стороне от дома, за сараем, случайно там не бывают, только если по делу. Но я допускал, что отец мог показывать вам свои владения и завести в том числе и туда. Однако вы сами опровергли это моё допущение. У Полоцких и Родаковых дрова хранятся не на улице, а в дровяных сараях. Там вы тоже случайно побывать не могли. А на орнитологической станции дров нет. На ней зимой никто не живёт. А весной, летом и ранней осенью, если вдруг станет холодно, проще электрическими обогревателями пользоваться. Они и стоят в кладовке. Так что нет, больше щепок нигде вы найти не могли.

В комнате повисла тишина. Первой не выдержала Мария Михайловна:

- Господи, да неужели ради какого-то наследства?!

Старшая орнитологиня посмотрела на неё безо всякого выражения и бесцветно ответила:

- Да приём здесь наследство? Дело совсем в другом.

- А в чём? – тихо спросила Анна, которой в голову пришла неожиданная мысль. – Вашему мужу нужен донор, а дети не подходят? Или донор нужен как раз детям? И вы решили попросить Матвея?

- Да ну нет, конечно, - ответила Галина Филипповна и вдруг нервно, почти истерично засмеялась:

- Ещё версии есть, господа ищейки?! Или больше ни до чего додуматься не смогли?!

Глава 50. Фамилия

Анна судорожно думала. Почему-то перед такой Галиной Филипповной ей пасовать не хотелось. Перед той, кем она считала орнитологиню ещё накануне, - запросто. И даже стыдно не было бы уступить спокойной рассудительной женщине. Но сейчас перед ней сидел совсем другой человек.

Как назло, больше ничего не придумывалось. Может, Матвей не прав, и дело вовсе не семейное? Но чем другим мог насолить орнитологине смотритель маяка? Не фактом же женитьбы на бывшей жене её мужа? Даже звучит путанно и бредово, а уж если допустить, что мотивом для нападения на Василия послужило что-нибудь вроде этого, то первый порыв – срочно вызывать психиатрическую скорую помощь. Ну, какой человек в здравом уме способен на подобное?

Анна даже еле заметно тряхнула головой, чтобы прогнать бредовую мысль. Всё это заняло пару-тройку секунд, не больше. Но всё равно повисшая пауза уже казалась слишком долгой. Анна  обеспокоенно посмотрела на Хранителя. Тот был задумчив и, казалось, чего-то ждал. Галина Филипповна тоже взглянула на него и надтреснуто рассмеялась:

- Что? Нет больше вариантов?

Матвей не смутился и спокойно покачал головой:

- Нет.

- Тогда ответьте мне на один вопрос: что вам известно о вашем дедушке?

- Я так понимаю, вы не об отце моей матери?

- Нет, конечно, - фыркнула орнитологиня. – О той линии ваших родственников я ничего не знаю, да, признаться, мне и неинтересно это. Так как?

В комнате, где и до этого было тихо, повисла уж совсем мёртвая тишина. Только море сердилось где-то далеко. Хранитель обречённо вздохнул, помедлил, но всё же ответил:

- Мама рассказывала, что родители её первого мужа были хорошими людьми и по-доброму относились к ней. Но свекровь умерла ещё до моего рождения, а свёкор -  вскоре после того, как моя мама подала на развод.

- Ну, да. Примерно так и было, - с видом экзаменатора, услышавшего правильный ответ, кивнула Галина Филипповна. -  С той лишь разницей, что отец моего мужа, Альберт Валентинович, не умер, а попал в автомобильную аварию и стал тяжёлым инвалидом.

- Это какая-то ошибка, - не поверил Хранитель Заката. – Мама всегда мне рассказывала иначе. Она прекрасно относилась к свёкрам и не стала бы обманывать меня. Более того - она наверняка бы поддерживала связь с ними, помогала, чем могла.

Орнитологиня недобро усмехнулась:

- Никакой ошибки. Просто мой свёкор все эти годы жил в… - Она запнулась, но всё же закончила: - В специализированном медицинском центре, где за ним ухаживали и поддерживали его организм…

- Да в дом инвалидов они деда сдали! – догадался Владимир и возмущённо поморщился. – Красавцы! А вашей матери, небось, напели, что он умер, чтобы она не ездила к нему и дед, растрогавшись, не отписал бы ей и вам чего стоящего.

- Да что ему отписывать?! – окрысилась Галина Филипповна, и Анна не узнала её, таким жёстким и неприятным стало в один миг располагающее ранее лицо. – Он гол как сокол! Мой муж вгрохал в содержание отца миллионы!

- То есть дело не в наследстве? – не выдержал Полоцкий-Семёнов.

- Да при чём тут наследство? Нет у деда ничего. Ни гроша.

- Конечно! Вы, небось, давным-давно всё на его сыночка оформили. Долго ли, умеючи-то? – снова встрял Владимир. – Раз дед недееспособный.

- С головой у него всё в порядке до недавнего времени было. Он даже работал. Валентин заказал ему специальное кресло, стол и кульман! – обиделась орнитологиня.

- А кем был ваш дед? – еле слышно спросила Анна у Хранителя.

- Авиаконструктором, - на ухо шепнул ей тот. Дыхание обожгло щёку и коснулось волос. – Занимался морской авиацией.

Уже громче Хранитель спросил:

- Так при чём здесь уважаемый Альберт Валентинович? Даже если он до сих пор жив?

- А при том, что дед все эти годы работал и, как недавно выяснилось, сделал несколько потрясающих открытий. Муж понял это и связался с бывшими коллегами отца, те объяснили, что сейчас этим разработкам реально дать ход. И что идеи деда откроют для морской авиации новую эру…

- То есть дело всё-таки в наследстве? В интеллектуальной собственности? – снова заинтересовался Владлен Архипович.

- Да не в наследстве! Сколько можно говорить? – Галина Филипповна гневно взглянула на него и вдруг сникла, окончание фразы произнесла гораздо тише: - Дело… в фамилии.

- В каком смысле – в фамилии? – не поняла Анна.

- В фамилии Альберта Валентиновича. Ему через месяц девяносто лет. Юбилей. А когда его изобретениями и разработками заинтересовались бывшие коллеги, вспомнили все его прошлые заслуги. И сейчас нам сообщили, что его будут награждать в Кремле, телевизионщики готовят о нём цикл передач. И о его семье тоже. Фамилия Булатовых скоро зазвучит, как фамилии Калашникова, Ильюшина, Туполева… - При этих словах глаза Галины Филипповны загорелись огнём, который показался Анне фанатичным и испугал её. – Булатовы прославятся. А мои дети – Булатовы. И только они! Я даже невестке не разрешила взять фамилию моего сына. С какой это стати какая-то пришлая девица станет Булатовой?! Не по крови, а только потому, что смогла захомутать моего сына!