Елена Рахманова - Любит – не любит

Лишившись понравившейся игрушки, Петюня самозабвенно завопил. «И как я теперь объясню соседям, откуда у меня взялся младенец? – испуганно подумал продюсер. – А ведь у нас здесь есть любительницы совать нос в чужие дела».

И тут он подумал о Тине. Тина родила дочь – он уже знал об этом, – родила от него. В чем, в чем, а в этом Венчик не сомневался. Вызывало сомнение другое: а надо ли ему это? по силам ли отцовство?

Еще сегодня утром продюсер Вениамин Диктов на девяносто девять процентов был уверен, что не надо, не по силам, хотя сама Тина будоражила его воображение с каждым днем все больше и больше. А сейчас его вдруг стали одолевать предательские мысли. Ведь, если разобраться, он панически боялся того, чего не знал. И только сейчас, общаясь с Петюней, начал узнавать…

От раздумий его отвлекла тишина, резко сменившая детский плач. Задумавшись, он опустил руку с диском, и Петюня мгновенно завладел им вновь. Обсасывая и покусывая угол плоской коробочки, малыш всем своим видом изображал блаженство. Его слюни обильно капали на белый велюровый костюмчик.

– Отдай, – снова попросил Венчик и потянулся к диску.

Петюня чуть отполз, не желая расставаться с чудесной вещицей. Тогда мозг Венчика судорожно заработал – и нашел выход. Точнее, возможный вариант.

– Мы проголодались, верно? – заискивающе улыбаясь Петюне, проворковал известный продюсер и пополз по направлению к сервировочному столику, где, как он помнил, была оставлена бутылочка с какой-то детской едой. Вслед ему донеслось загадочное:

– Гага… Аваська…

Конечно, можно было встать на ноги, но тогда Венчик очень сильно удалился бы от ребенка, остававшегося на полу. Быстро сообразив, что к чему, все-таки с техникой он был на «ты», Венчик подогрел питательную смесь в бутылочке и пополз обратно.

Торг шел медленно, но шел. В итоге товарообмен состоялся, и Венчик ощутил себя победителем, когда, усевшись по-турецки и примостив Петюню у себя на бедре, поднес бутылочку к его рту. Видимо, малыш и вправду проголодался. Он с аппетитом причмокивал, и содержимое бутылочки быстро убавлялось…

Когда раздался звонок в дверь, Венчик не сразу понял, кто это может быть. А поняв, неожиданно для себя расстроился. Час пролетел незаметно и был наполнен такими ощущениями, которые ему ни за что не забыть до конца своих дней. «Может, попросить, чтобы они привозили ко мне Петюню хоть изредка?» – подумал он. Но потом понял, что нечего даже заикаться: Александра этого не допустит.

Держа малыша на одной руке и уже совершенно не боясь его уронить, Венчик открыл дверь и посторонился, пропуская в квартиру Романа. Но тот тут же выхватил у него из рук сына и орлиным взглядом окинул малыша с ног до головы. Петюня протянул к отцу ручки и радостно затараторил:

– Па-па-па…

У Венчика заныло сердце.

Удостоверившись, что все в порядке, Роман соизволил поздороваться и спросил:

– Ну и как вы тут без меня справлялись?

– Прекрасно, – с вызовом ответил Венчик, уязвленный продемонстрированным неверием в его возможности. – Петр даже не пикнул ни разу.

– Ну-ну, – скептически улыбнулся Роман, вспомнив, как едва не бросился на дверь с кулаками, когда раздался плач сына. Правда, он очень быстро стих. – Я рад. Ты очень меня выручил, – произнес он и направился к тахте.

– Ты что же, уже забираешь его? – грустно спросил Венчик. – А может, посидишь, выпьешь чего-нибудь, ну чаю, я имею в виду, пока мы с ним еще немного…

Роман внимательно посмотрел на него, потом с сочувствием в голосе произнес:

– Не могу, честное слово, не могу. – Затем, немного подумав, добавил: – Ты только Александре не говори, что я Петьку у тебя оставлял. У них там полно хлопот с Тиной, так что не хочу никого лишний раз тревожить.

Венчик покашлял, прочищая горло, и явно через силу спросил:

– А что там с Тиной? Какие еще хлопоты?

Роман повернулся к нему спиной, одевая Петюню, и какое-то время молчал. Затем как можно небрежнее бросил через плечо:

– Ее же выписывают на днях.

– На днях – это когда? – еле слышно произнес Венчик, чувствуя себя в присутствии этого образцового отца семейства последним негодяем.

Не было часа, когда бы он не вспоминал о Тине. Их встреча в интимном полумраке приемной с каждым днем обрастала в его воображении все большим количеством волнующих деталей, а пережитые чувства расцвечивались немыслимыми нюансами. Он травил себе душу, мучился, но дальше этого дело не шло.

– Завтра. Около двенадцати.

– Но это же не называется «на днях», – растерянно пробормотал Венчик. – Это практически уже сегодня, сейчас.

– А тебе-то что за разница? Ты ведь уже все для себя решил, не так ли? – поворачиваясь к нему лицом, сказал Роман. Сказал не осуждающе, вроде бы даже понимающе, но у Венчика стало муторно на душе. Словно его, как нашкодившую кошку, ткнули мордой во что-то неприглядное, недостойное.

Он замотал головой и насупился.

– Эй, ты чего? – спросил Роман. Оказывается, он стоял прямо перед ним, держа одну руку протянутой для прощания. – Мы уже уходим. Проводишь?

Венчик кивнул и пожал ему руку, не отводя взгляда от колыбельки. В прихожей он долго возился с замком, словно не мог открыть, а на самом деле просто оттягивал момент, когда эти двое, нет, когда этот крошечный, такой теплый, такой искренний в проявлении своих чувств человечек исчезнет из его жизни. Нет, конечно, какое-то время спустя они станут видеться. Как же им не пересечься, если они люди одного круга. Но это будет совсем, совсем не то, чего бы ему хотелось. И о чем он еще час назад даже не подозревал.

– Ну, до встречи, – кивнул ему Роман и бочком протиснулся в дверь со своей драгоценной ношей.

– До встречи, – откликнулся Венчик и медленно закрыл за гостями дверь.

Квартира выглядела опустевшей и неродной, словно ее обстановка не была им самим любовно продуманной до самой последней детальки. Идя по ковру, он чуть было не раздавил что-то, попавшее под ногу. Наклонившись, Венчик поднял погремушку – в густом светлом ворсе она была почти не видна.

Три красных сердечка, неразрывно соединенные вместе белым кольцом. «Символично до умопомрачения и точно так же банально», – усмехнулся он.

А ближе к вечеру к нему поднялся охранник и сообщил, что соседка из квартиры напротив, Мещерякова Тамара Ивановна – он прочтал это по бумажке, которую держал в руке, – видела подозрительного типа возле его дверей.

– Битый час стенку подпирал. Здоровенный такой и с бородой. Все время поглядывал на часы и явно нервничал. Говорит, хотела даже милицию вызвать, но вы были дома, и она не знала, как поступить. А пока раздумывала, этот тип взял и исчез.