Арина Холина - Настольная книга сердцеедки

Аврора пыталась поговорить с мамой о том, что ее волновало, но та решительно заявила, что эта тема не обсуждается. Обидно. Тем более Жанна всем рассказывала, что молодой человек вообще не хотел с Авророй встречаться — якобы он использовал ее, чтобы познакомиться с ней, Жанной. И если до того Аврора пусть с трудом, но терпела и обиды, и несправедливости, и явное предпочтение, которая мама оказывала Жанне, то после того лета она сорвалась. Кожаная косуха, выбритые виски, сто сережек в ухе, сигареты, жаргон, мальчики на байках, которые, слава богу, таких, как Жанна, просто не замечали… Аврора зависала в «Секстоне», до тошноты упивалась пивом и была счастлива, так как нашла друзей, которые считали людей вроде ее мамаши этакими инопланетянами — с тремя ногами и огромной лысой головой. Когда Аврора продала кольцо с бриллиантом и купила мотороллер, ее выгнали к бабушке, которой было все равно, что перегораживает коридор — хоть трактор. Потом бабушка заболела, Аврора поступила в институт, и маме пришлось принять дочь обратно, но это не исключало бесконечных стычек и даже скандалов из-за того, что Аврора курит у себя в комнате, и бешенства Жанны, когда сестра врубала «Дорз» или «Нирвану». Конечно, ведь Жанночка слушала только Кайли Миноуг, Элтона Джона и Рика Эстли…

Аврора очнулась и вынырнула из воспоминаний.

Мама остолбенела, увидев наряд от «Персонаж».

— Ты не могла одеться понаряднее. Я же просила… — прошипела она Авроре в ухо.

Аврора, хоть и привыкла держать удар, все-таки расстроилась.

— Мам, в моем понимании, это и есть понаряднее! — отрезала она.

— Ка-акая ми-иленькая маечка… — протянула Жанна. — В «Рамсторе» купила?

И тут Аврора поняла, что была полностью права, когда ломала ей нос.

Однажды родители послали их в магазин, и Аврора попыталась купить там ночную рубашку — клевую серую трикотажную ночнушку на бретельках с ярко-розовом принтом. Но что было с Жанной! Она час не могла успокоиться: не могла же она позволить, чтобы ее наивная сестра покупала всякую дрянь на развалах в супермаркете! Всю дорогу она учила Аврору тому, что нижнее белье даже более важно, чем туфли и сумка, и довела Аврору до шокирующего признания, что та спит в майках, которые раздают на презентациях: с логотипом радио «Максимум» или «Майкрософт». После этого Жанна долго молчала, а потом стала перечислять марки, которые делают «недорогое» белье — не дороже трехсот долларов…

— Нет, в «Ашане», — ответила Аврора и душевно улыбнулась сестре. — Черт! — Она хлопнула себя по лбу. — Туфли забыла!

Мама закатила глаза. Жанна усмехнулась.

— Жан, дай мне какие-нибудь туфли, — попросила Аврора.

Мама пристально посмотрела на Жанну. Та пожала плечами и ушла минут на десять, а вернулась с парой ярко-синих босоножек… Аврора даже смутно припомнила, что последний раз видела эти туфли на Жанне году эдак в девяносто пятом — Чарльз Джордан, черная танкетка, васильковая кожа… Даже матушка уставилась на босоножки с некоторым недоумением.

— Ты их что, коллекционируешь? — удивилась Аврора.

— Да, — Жанна поставила туфли на столик. — Лет через пять они, может, снова войдут в моду.

Аврора посмотрела на туфли. На Жанну. На гостей, которые толпились в гостиной. На фотографов — не из «Харперз Базара», но, кажется, из «Коммерсанта» и «Буржуазного журнала».

— Круто! — сообщила она, села в кресло и послушно принялась надевать босоножки.

— Но они же сюда не вписываются! — не сдержалась мама. — К тому же из них колготы торчат!

— Ты знаешь, я никому не даю свою обувь! — зашипела Жанна. — Это очень интимно! Как трусы!

— Конечно! — кивнула Аврора. — Я тебя понимаю. Я ведь заразная, и у меня ноги пахнут. Кто, как не родная сестра, притащит в дом инфекцию и сломает каблук?

— Жанна, дай Авроре нормальную обувь, — распорядилась мамаша.

Жанна открыла рот и всплеснула руками:

— Но…

— Ты меня не поняла?

Жанна послушалась и выдала Авроре хорошенькие туфли из блестящей темно-лиловой кожи — под цвет узоров на юбке.

— Можешь оставить их себе, — бросила она через плечо.

Аврора вошла в гостиную и обомлела. Там были все. Редакторы газет и модных журналов. Актеры. Певцы. Митрофанов. Куда ж без него? Еще какие-то депутаты. Писатели. Бизнесмены всех сортов. Даже несколько известных радиоведущих, которых Аврора по работе встречала, но в лучшем случае говорила им «здрасте», а те кивали и отворачивались.

Жанна уже успела прилипнуть к симпатичному мужчине в очках, который прославился тем, что по очереди встречался с первыми красавицами Москвы. Аврора взяла себя в руки и с самой открытой и дружелюбной улыбкой подошла к Наташе Шаровой, ведущей новостной передачи у них на радио. Наташа сделала большие глаза и воскликнула:

— О! А ты что здесь делаешь?

Аврора в очередной раз напомнила себе, что у нее больное самолюбие и низкая самооценка, а в самом вопросе нет ничего обидного и недостойного. Ну, правда, что она, какой-то там нечестолюбивый координатор, здесь делает? А может, Наташе в гостях у Степана не очень-то нравилось и она хотела таким образом показать, что… Но Наташа оживленно беседовала с Пригожиным, уплетала фантастические теплые роллы в кляре и выглядела очень даже довольной.

— Я здесь живу, — ответила Аврора.

Да, она наврала. Она здесь не жила, только иногда приезжала на выходные, несмотря на маму и на Жанну — уж больно здесь, на природе, хорошо.

— То есть? — Наташа не очень красиво открыла рот, в котором лежала целая креветка.

Наташа была хорошей девушкой. Она работала на радио много лет — с основания, достигла больших высот, была «лицом» станции. Ей очень много платили, а ее положение было незыблемо. Она была профи и много работала, она заслужила. Но это уж была такая профессиональная светская манера — немного ехидничать, знать свое место, не позволять кому попало лезть к тебе в друзья и несколько пренебрежительно относиться к тем, кто не был профи, кто не так много работал и не заслужил.

— Наташ, это дом моих родителей, — немного лениво, тоже манерно и вполне высокомерно пояснила Аврора.

— А… — замялась Наташа. — Степан Аркадьевич — твой папа?

— Отчим, — уточнила Аврора.

— Ха! — совершенно по-человечески удивилась Наташа. — Жанка ни разу не говорила, что вы сестры. Нормально?

— Она знает, что я ее стесняюсь, — усмехнулась Аврора. — Не хочет ставить меня в неловкое положение.

Наташа сдвинула брови, заглянула Авроре в глаза и расхохоталась.

— Да уж! — подтвердила она. — Жанна такая деликатная…

— Вы обо мне сплетничаете? — мило-мило проговорила Жанна, обнимая Пригожина.