Чарльз Вильямс - Девушка с холмов

Конечно, город был в ужасе. А затем начался шепот. Эти его «деловые» поездки в Даллас. Не слишком ли он зачастил туда в последнее время? Вот увидите, похороны не обойдутся без «незнакомки в черном». И действительно, женщина появилась. Правда, не в черном. Ли, я и Майор разглядели ее в задних рядах. Молодая, очень бледная, а в глазах читалась горькая безнадежность. Сидя во время службы в последнем ряду, она смотрела прямо перед собой, игнорируя шепот и осторожные повороты голов в свою сторону и враждебные взгляды. Она была не в трауре и ушла сразу после отпевания. И никто никогда так и не узнал, откуда она пришла и куда отправилась.

Мать Мэри умерла менее чем через год после этого. Магазин и большой дом были проданы. И Мэри стала жить с бабушкой в небольшом белом домике на улице Чероки, недалеко от средней школы. Денег хватало на вполне сносную жизнь, и после школы Мэри поступила в колледж, а затем еще два года изучала музыку.

В ней она не чаяла души. Музыка была такой же неотъемлемой ее частью, как рыжие волосы и холодные серо-зеленые глаза, все время будто над чем-то посмеивающиеся.

Я слегка ухмыльнулся, представив себе, что она, при ее любви и понимании музыки, могла думать о семье, в которую вошла, выйдя замуж. По ее словам, Крейны были в музыкальном смысле совершенно безграмотны. После смерти моей матери в семье не осталось никого, кто знал бы и любил музыку. Ни я, ни Ли не могли отличить хорошую от плохой, а Майор вообще не испытывал ничего, кроме безграничного презрения, к любым музыкантам. «Длинногривая шайка сосунков» – вот как он определял их.

Надев пижаму и выключив свет, я долго лежал, вспоминая те дни, когда Ли и я росли в этом старом доме. Будучи старше и мягче, чем я, он много раз сглаживал последствия моего упрямого бунтарства и жестокой авторитарности Майора. Почему-то Майор, обычно весьма подозрительный, безгранично доверял Ли и часто смотрел на события его глазами.

Я помню случай, когда в тринадцать лет вместе со сверстником отправился на целый день за город охотиться на кроликов. С собой я взял ружье двадцать второго калибра и недавно приобретенную Майором суку сеттера. Мы совершили два непростительных проступка, но были слишком малы и слишком легкомысленны, чтобы понимать это.

Я вернулся домой на закате, и Майор ждал меня у черного входа. Лицо его потемнело от ярости. Ли вышел из кухни в тот момент, когда Майор ударил меня наотмашь раскрытой ладонью. Удар оказался таким сильным, что у меня зазвенело в ушах, а на глазах выступили слезы. Я покачнулся и зажмурился от боли.

– Кто тебе разрешил охотиться на кроликов с этой сукой?! – проревел Майор. – И как ты думаешь, дьявол тебя побери, почему я запер ее на заднем дворе, ты, маленький болван? Ты что, не знаешь, что у нее течка и ее может покрыть любой ублюдок! Если у нее будут нечистокровные щенки, весь этот чертов приплод я повешу тебе на шею!

Онемев от страха и беспричинной злобы, которые у меня всегда вызывали его нападки, я лишь пятился, пытаясь отойти от него подальше. Но Ли пришел мне на выручку.

– Думаю, здесь нет большой беды, – заметил он с присущим ему редким хладнокровием, хотя ему было всего семнадцать лет. – У этой суки не очень хороший нюх.

Майор немедленно переключил свое внимание на Ли.

– Кто это сказал? – свирепо потребовал он ответа.

– Я дважды брал ее на охоту, и оба раза она прозевала птиц. С ней не все в порядке.

– Ты уверен?

– А как же, старый пойнтер Билли Гордона оба раза находил птиц, которых она не замечала. Я знаю еще три таких случая… – Ли пожал плечами, не считая нужным ставить точки над "i".

Майор что-то подозрительно пробурчал. Мол, надо будет, в таком случае, избавиться от нее. Затем еще раз гневно окинул меня взглядом и вошел в дом, хлопнув дверью.

Ли улыбнулся мне и потрепал по плечу. Я прекрасно знал, что он никогда не охотился с этой собакой. Просто, когда пахло жареным, он быстро соображал.

Только однажды Майор действительно разозлился на Ли – когда в том же году он сбежал в Новый Орлеан с Шарон Рэнкин, замужней женщиной.

Этой женщине было всего двадцать три года, и скорее всего она сама была довольно сумасбродной. Ее муж служил кассиром в банке, вместе они прожили всего около года.

Она была из тех миниатюрных блондинок, что выглядят такими эфемерными, с невинными глазами, нежной прозрачной кожей и изящной комплекцией. Они способны довести обычного мужчину до глухоты, немоты и слепоты, а на другое утро выглядеть по-прежнему свежими, как бутон лилии.

Я никогда, впрочем как и остальные, не мог понять, почему ей захотелось убежать с семнадцатилетним мальчишкой. Но полагаю, она знала, что делает. Во всяком случае, она подняла большой скандал, когда их поймали и увели от нее Ли.

Полиция схватила их в Новом Орлеане, где они жили в гостинице «Сент-Чарльз», ежедневно посещая скачки. Ни Рэнкин, ни она никогда больше не возвращались в наш город. Да и Ли никогда не вспоминал о ней. Только один раз, будучи очень пьяным, он обмолвился:

– Шарон любила лошадей!

Мы сидели вдвоем в глубине кафе Билли Гордона, и я пытался увести его оттуда, пока так называемая хлебная водка Билли не прикончила его.

– Она говорила, что лошади самые прекрасные животные в мире.

После этой истории кончилось его обучение в средней школе. Майор сунул его в первое попавшееся военное училище посреди семестра, а затем в разные другие. Ли умудрялся выскользнуть из них быстро, как ртуть из соломенной шляпы, оказываясь в самых непредсказуемых местах.

Я вспомнил холодную декабрьскую ночь во время моего второго года обучения в средней школе, когда я, проснувшись, увидел его. Он склонялся надо мной в темной комнате, с зажженной спичкой в руке, тряс меня за плечо и улыбался. Когда я окончательно проснулся и сел, он сделал знак, чтобы я молчал. Он был в форме военного училища, весь в грязи и угольной пыли от вагонетки, на которой ехал. Он хотел занять денег и забрал весь мой Капитал – десять долларов. Затем собрал несколько пар бриджей и сапог, тяжелый дождевик, взял из своей комнаты винтовку тридцать второго калибра, револьвер и исчез. Он взял с меня обещание, что я никому не скажу, куда он отправился. Я не сразу сообразил, что никак не могу его выдать, ведь он не сообщил, куда пошел. А Ли уже скрылся под порывами черного северного ветра и хлещущим дождем.

На этот раз его нашли через две недели. Он жил с полусумасшедшим охотником, который ставил капканы в низовьях реки Сабины. Старик напоминал вечно пьяную болотную крысу. Он отсидел пятнадцать лет за то, что убил в драке фермера из-за гребной лодки.

Через несколько лет я встретился с помощником шерифа, отправившимся тогда за Ли. На старика Эпса властей навел какой-то мальчишка.