Твоя безумная «фанатка» (СИ) - Муравская Ирина

Нелли неопределённо пожала плечами.

— Не знаю. Типа игра слов. Нелька-Пелька. Ещё и начало фамилии созвучно. Я не в восторге, но это как вирус. Раз кто услышит — потом не отвертеться.

— Ну не знаю. Звучит круто. Точно лучше Швабры.

— Ой, да кто бы говорил, — Нелли с ногами забралась на постель, играя хвостиком от халата. — Можно подумать, его шевелюра лучше. Мочалка, — она удивлённо уставилась на расхохотавшуюся Дину. — Что?

— Не поверишь, именно так я Мотю в ответ и кличила, — Мотю, хех. Саркастичный смешок подавить не удалось. — Ох, он бесился — волосы у нас болезненная тема. Мотя боится, что пойдет в папаню и рано начнёт лысеть, — Мотя, блин. — Под шевелюрой уже сейчас заметны прорехи на лбу.

О, как. Пылаева таинственно улыбнулась. Бедняжка Мона Лиза. Она бы сгорела от стыда, почувствовав всю свою неполноценность. Рядом с такой-то соперницей.

— Даже так…

Дина поспешно прикусила язык. Она была не против, чтобы её братца чуток проучили, но не хотела принимать в этом непосредственное участие. Сейчас же, получается, стала стукачкой. А может и соучастницей. Что там уже успела удумать новая соседка?

Ответ пришёл на следующий день, когда с воплями: «А вот ты где!», Матвей накинулся на Нелли в коридоре третьего этажа учебного корпуса, в буквальном смысле приперев строптивую девицу к стенке.

— О, да у тебя новая причёска, кх… — она закашлялась, так как ей до нехватки кислорода пережали горло локтём.

— Твоих рук дело, да? — прошипел злобно Бондарев, нависнув над ней коршуном. Вроде бы у них не такая большая разница в росте, а сейчас казалось, будто в целую голову. Очень аккуратно подстриженную голову.

Пылаева здраво оценивала свои парикмахерские умения и догадывалась, что в темноте при свете слабого фонарика было бы просто невозможно так идеально подстричь кого-то, ещё и зарывшегося в подушку. Да она и не пыталась. Её целью было выстричь эпичную проплешину, не более. Она и так рисковала, стащив запасной ключ на вахте и заявившись к парням в спальню посреди ночи. Ей повезло, что оба новеньких, а Матвей и Тимур жили теперь вместе, дрыхли без задних ног, сотрясая стены храпом. Лёгкая добыча.

Однако проплешины Нелли так и не увидела. Пиратик успел наведаться к личному стилисту? У таких шишек же он вероятно есть на быстром наборе. Хотя вряд ли. Он пропустил всего лишь завтрак и один урок, значит, если включить дедукцию, она же женская логика, он же подслушанный в столовке разговор ребят из танцевального, оставался единственный вариант — поспешная стрижка под электрическую машинку.

А что, получилось очень даже. Теперь бока у Бондарева были коротко сбриты, а от былой шевелюры остался лишь слабый вихр на макушке. Солидно и симпатично.

Пока она беззастенчиво разглядывала новый образ Матвея, нависшее над ней тело требовало ответа.

— Ты про что? — невинно захлопала глазками Пылаева, обворожительно улыбаясь губами цвета сливы. Под сегодняшнее воздушное платишко с развивающимися юбками и два высоких хвостика с почему-то оранжевыми ленточками. Под радужные фенечки и новый синий чокер? Сколько у неё этой бижутерии?

— Догадайся.

— Если про какие-то там свои венерические болячки, я ни при чём. Они воздушно-капельным не передаются.

— Хорош ломать комедию! Только ты могла додуматься до такого!

— Слушай, я прямо чувствую свою неполноценность. Не слишком ли ты превозносишь мои таланты? — хмыкнула Нелли.

Бондарев непроизвольно дёрнулся, словно хотел ей втащить, но, конечно же, не сделал этого. Лишь ухватился пальцами за воздух, сжимая пустоту. Хоть он и знал кого благодарить, доказательств против дрянной девчонки не было. Только что невольно причастная к задумке Дина, но та лишь поржала, заметив обкромсанные слепым цирюльником космы брата. Собственно, именно Кудряшка бегала по этажам, выискивая у народа машинку. И Нелли она не сдала.

— Ты… ты… — даже слов подходящих не подбиралось. — Ты хуже ядерной бомбы.

— Жители Хиросимы с тобой бы не согласились.

Смачный шлепок по лицу.

— Я же не буквально, — вздохнул Матвей.

— А я буквально.

— Ты настоящая заноза в заднице.

— В твоей? В твоей не хочу. Мне там неуютно.

— Бл*, у тебя на всё есть ответ?

— Нет, я в упор не могу запомнить закон Ома.

— Интересно, если оторвать тебе голову, ты ещё полчаса будешь носиться, как угорелая и кудахтать?

— Это ты меня сейчас курицей обозвал? — напряглась Пелька. — Уверен, что хочешь рискнуть? Последствий не боишься? У тебя три секунды взять слова обратно… Три… Две…

— Да пошла ты! — сердито бросили ей, развернулись на пятках и поспешили куда подальше.

— А вот и пойду! И магнитик привезу! А ты не забудь про репетиции, — самодовольно бросили ему вслед. — Зубы можешь не чистить. Сегодня обойдёмся без поцелуев.

Бондарев не ответил, лишь молча отвесил ей фак через плечо. Высунутый в ответ женский язык цвета ливерной колбасы он уже, конечно, не видел.

Кошмар. И как вытерпеть несколько часов вместе? Тут общие занятия пережить — достижение так достижение. Матвей уже смирился с тем, что по его костям сегодня хорошенько потопчутся девичьи ножки в туфлях на широком каблуке, а мозги окончательно высосутся через трубочку с причмокиванием, однако рок-звезду, вот же ирония судьбы, ждало в этот день небывалое удивление…

Началось всё с предисловия, в котором от лица бабушки-царицы велось грустное повествование о суровой судьбе царского дома и её бегства из дворца с маленькой принцессой. Сам момент бала, на котором та дарила внучке шкатулку с кулоном и явление на торжество Григория Распутина сегодня решили не отыгрывать. По плану маленьких главных героев должны были играть чьи-то приглашённые братья и сестры, а без них сейчас всё равно бы ничего толкового не вышло.

После короткого перерыва на кофе и покурить репетиция продолжилась. Пришёл черёд хорового пения всего курса, исполняющего под живую музыку песню "Слух в Санкт-Петербурге", куда уже вступал на проверку способностей сам Матвей в напарничестве со сценическим другом "Владимиром", в простонародье Серёней.

Конечно же, Бондарев справился с задачей. Неужели он не споёт? Эта часть сценария выучилась за полчаса. А вот дальше дело пошло сложнее, так как в ход вступила Нелли и… Ого, кажется, он попал на крючок. Как минимум, от процесса самого погружения в творчество, который, вот зараза, не на шутку увлекал, и как максимум, от девицы, которая против воли приковала к себе всё его внимание.

Теперь понятно почему Никитич, которого за глаза здесь ласково называли Наш Чудик (потому что фамилия была Чудаков), выбрал именно её на главную роль. Пылаева светилась. И обладала невероятными артистичными данными: мимика, язык тела — всё доведено до безупречного состояния. Чтобы перевоплотиться ей не нужны были декорации с нарядами. На пустой сцене она сама работала, как украшение. И у неё был действительно потрясающий голос: звонкий, мелодичный, такой хотелось слушать и слушать.

Представленная в её исполнении композиция "Путь домой" с задорными танцевальными движениями, в которых подол воздушного платья забавно взлетал, кружась вместе с хозяйкой, очаровывал и увлекал за собой. У зрителей не будет шанса.

Матвей так не умел. Он любил и умел петь, но не мог играть на камеру. Даже в клипах возникали из-за этого проблемы, но с клипами-то проще: там экранное время рассеивалось на всю группу, а не концентрировалось только на тебе.

Здесь же Пелька полностью и безраздельно перетянула всё одеяло на себя и было видно, насколько ей это нравится. Как рыба в воде. Она получала неподдельное удовольствие от того, что делала. И окружающие заряжались её энергией.

Забавно, но всего после одной репетиции сама идея мюзикла стала восприниматься Бондаревым куда спокойней. Появился азарт, предвкушение, в голове крутились образы: где что улучшить, как правильней втянуть соло или как сделать более мягким нужный переход. Забавно. Сказал бы ему об этом кто хотя бы пару недель назад…