Не будь дурой, детка! (СИ) - Козырь Фаина

— Что купить? — спрашивала она, уходя, но тетя Ануш только улыбалась и говорила:

— Левончика уже послала на базар, сегодня хашламу из говядины приготовлю.

— Деньги на столе! — напомнила Горянова.

Тетя Ануш улыбнулась:

— Да я взяла уже! Не беспокойся! — и махала рукой, зная, что Даринка проверит — девушка категорически настояла: деньги на продукты будет оставлять, чтобы не стеснять хозяйку финансово.

Тетя Ануш не стала спорить, зачем? Хочет девочка, пусть так и будет, зато все остальное случится так, так нужно тете Ануш. И обедала теперь Горянова по расписанию, потому что армянская мама вообще не понимала, как это невозможно найти времени на обед. И что самое удивительное — это время у Даринки теперь было всегда, потому что все начальники участков знали, что в 13.00 их предзак должна быть, как штык, дома. Благо дом находился в десяти минутах ходьбы от стройки.

— Строгая у Вас хозяйка, Даринела Александровна! — кривил сдержанной улыбкой губы Александр Николаевич. — Вам под стать…

Горянова не отвечала, просто улыбалась в ответ так тепло и трепетно, что это невозможно было скрыть. И все понимали, что у серьезного представителя заказчика тоже есть слабое место. А то рассудительность, четкость, немногословность и стальная хватка этой внешне хрупкой девушки пугали даже видавших виды строителей.

— Она машина! — утверждал старший прораб Семен Ицкин. — Точно тебе говорю! Нормальный человек не может запомнить СНиП наизусть, эта же шпарит! Вчера посмотрела только раз, бегло, техреш, а сегодня уже побежала контролировать, правильно ли льем баз. И напоминает мне, значит, чтобы я не забыл, что у нас угол смещен, а значит, расходные пойдут больше.

— Так нечего было угол загонять! — рявкнул Спицын. — Мы тебе об этом еще в самом начале сказали, а ты, все отмахивался. Вот теперь и думай, как геморрой свой исправлять. Ведь Даринела Александровна проверит, у нее не сорвешься!

— И откуда Айвазян ее откопал! Двадцать лет работаю, а такую «стерьвь» первый раз вижу! — в сердцах кидал бедный Ицкин и плелся, чтобы устранить свой промах и сэкономить таким образом «всего лишь пару десятков тысяч рублей». Для такого строительства — копейки!

— Еще немного, — кипятился прораб, — и мы этому Айвазяну бесплатно все построим, вот помяните мое слово! Эта «стерьвь» из нас все соки выжмет!

И ведь, действительно, выжимала. Мотаясь между родным городом и Воронежем, проводя в дороге по двадцать часов в неделю (Даринка разлюбила летать, потому что маленькие самолеты хоть и экономили время, но расшатывали нервы почище Эльки), Горянова благодаря неусыпной заботе тетушки Ануш все больше погружалась в работу. Большой косяк при теплоотведении, который мог бы существенно удорожить строительство, вскройся он на неделю позже, после монтажно — сварочных работ, Горянова даже не усмотрела. А почувствовала. Смотрела в чертежи, потом снова почитала почвенные замеры, потом перелистала все узлы соединения коммуникаций и, наконец, излазила тот самый участок вдоль и поперек, изгваздавшись в мартовском грязном снеге, чтобы утором выдать на летучке:

— Надо переделывать сейчас! Труба СД — 342107 будет в яме после оттяжки. Веса своего не выдержит, лопнет.

Зная ее обстоятельность не понаслышке, с ней уже никто спорить не собирался, а полетели сразу смотреть. Все оказалось так, как и сказала Горянова… (О том, что в самом начале строительства о возможности проседания трубы на этом участке инженеры уже предупреждали, никому напоминать не стали… Во избежание… Понадеялись на авось… не прошло! И о том, что Петрович прорабу тоже что — то такое недели три назад осторожно говорил, услужливо замолчали.)

— Глазастая девка! — присвистнул тогда начальник второго участка, — куда только Бахметьев смотрел, сука, — а дальше загнул по — русски, то есть — трехэтажным матом.

— Она только что своему Айвазяну тыщщщ триста сэкономила… — завистливо подсчитал тогда Ицкин.

— Она нас от такого говна уберегла, а ты тыщи считаешь, — вставил тогда веское слово Александр Николаевич.

В общем, так и жила Горянова. Работала. А всякая забота о хлебе насущном была переложена на добрые плечи армянской женщины.

— Ты как мужчина живешь! — возмущалась вечерами она. — Ты уже вся пропиталась стройкой! У тебя даже духи пахнут бетоном и сваркой! Вай! Кто тебя замуж возьмет?!

— Замуж не напасть, — пыталась отвертеться Горянова

— Напасть, не напасть! — прерывала ее женщина. — А замуж один раз сходить надо! Детки должны с папкой и мамкой рождаться, в семье счастливой жить, чтобы им не хотелось, повзрослев, глупости всякие делать! Да и женщина без деток — что это?

— Хорошо! Вот закончу проект — и сразу замуж пойду!

Тетя Ануш поджимала тогда губы, складывала руки на груди и, покачивая головой, протяжно говорила:

— И как ты замуж пойдешь? Ты же всем только приказываешь! Женщина умной должна быть! Когда женщина приказывает — она уже глупая. Такую замуж зачем брать? А вот когда женщина на мужчину только посмотрела, а тот уже бежит выполнять, вот это ум! У нас Марине утром не успеет стол накрыть, а Гогенчик уже все сделал.

— Это как? — хмыкнув, интересовалась Горянова.

— А это он ночью по ее храпу догадался, что ей надо! Ииии! Ладно, иди руки мой, я уже все приготовила.

И Даринка послушно и счастливо шла к столу.

— Ты завтра снова поедешь? К семье? — этот вопрос тетушка Ануш задавала каждый четверг.

— Нет! Завтра не получится! Завтра материалы для перекрытий привезут, нужно будет проверить.

— Вай! Они скучать будут! Хоть позвони!

— Угу! — соглашалась Даринка, уплетая что — нибудь вкусненькое, и потом правда звонила, но не домой, а Ольке, называя её никак не иначе, как «мать моя» или, когда та не отзывалась, папе на сотовый.

Горянова не сообщала тете Ануш о сложностях в семье, та все равно бы не поняла. Потому что в армянских семьях всех детей любят априори, искренне и на разрыв. И непонятно будет женщине, которая детям в Англию звонит, как в химчистку, и разговаривает с ними, словно сидит за столом, неспешно, обстоятельно, что может быть все по — другому…

Иногда вечерами заходил Левончик. Стоял робко в дверях, в квартиру не проходил. Зачем приходил, не понятно, но тетушка Ануш все равно посмеивалась.

— Левончик у себя там дверей понаставлял… Приходил хвалиться…

Но Даринке творческие метания несостоявшегося дизайнера интересовали мало, и тактичная армянка замолкала, чтобы минут через пять снова поднять нетривиальный вопрос:

— У тебя точно нет армян в родстве? — осторожно спрашивала она. — Ты черненькая… И глазки у тебя большие…

— Нет! — Даринка пыталась прервать все инсинуации на корню. — У меня бабушка с примесью бурятской крови, а остальные русские.

— Вай! — огорченно всплескивала тогда руками тетушка Ануш. — А я уже вчера тебе такого мальчика присмотрела. Сын тети Шушан. Неужели нет? Вот чувствую! Есть в тебе наша кровь! Ой, есть! Армяне — самая древняя нация! Мы еще в Карфагене жили! Может, там наша кровь и твоим перепала… Вот! Ты же работящая! Серьезная! Порядочная! Самая настоящая армянка! Громкая, правда, но так ведь это до поры до времени…

И так далее, и так далее. Ежедневные размышления тетушки Ануш на тему взаимоотношения полов обычно прерывались звонком.

— Привет, далекая!

— Добрый вечер, Роман Владимирович!

— Опять слушаешь лекцию о тенденциях гендерного общения?

— Угу! Тетя Ануш нашла во мне армянскую кровь и сватает меня красивому армянскому сыну тети Шушан.

Савелов на том конце смеялся:

— Вчера она сватала тебя сыну тети Каринэ, если не ошибаюсь…

— Не ошибаешься, но утром она поняла, что тот еще маленький, а вот этот в самый раз…

Савелов на том конце снова весело смеялся.

— Гляжу, хорошо там у тебя…

— Хорошо! — соглашалась Горянова совершенно искренне.

Был ранний июнь. Страну трясло от преддверия ЧМ, а в Воронеже даже разместилась команда Марокко, и ее колоритные болельщики уже толпились по утрам на остановках вместе с остальным воронежским народом, пугая местных необъятными одеяниями, похожими на древнеримскую тогу, и многочисленными мужскими украшениями. Горячая пора у Горяновой схлынула: коммуникации были проведены, основной каркас здания установлен, перекрытия проверены, остов обшит, проводка уложена, оставалась последнее — отделочные работы и окончательный брокеридж торгового центра. Горянова теперь вообще высыпалась, у нее даже вполне нашлось время, чтобы раза два послушать вместе тетушкой Ануш отвратительные новости по госканалам, предпочитавшим Украину и Сирию родной стране, и посмотреть пару — тройку странных весенних сериалов, от которых, надо признаться, Даринка за эти полгода сильно отвыкла. Поэтому когда Самвел Тимурович попросил ее приехать среди недели, то она с радостью согласилась, просидев до поздней ночи, собирая в одно единое материал о проделанной работе.