Эбби Клементс - Магазинчик мороженого

– Анна, ты же знаешь, что я никогда не планировала остаться в Брайтоне навсегда. Ты – другое дело. Ты старше меня – и не надо на меня так смотреть, – и у тебя есть талант: ты великий мастер в деле приготовления мороженого, и именно ты можешь сделать это место уникальным.

– Без тебя не смогу, – сказала Анна, закрывая бухгалтерские книги, над которыми она в тот момент трудилась. – Ты много сделала, чтобы раскрутить кафе. Я просто отказываюсь понимать тебя. Ты казалась такой счастливой еще вчера.

– Я была счастлива. И сейчас ничего не изменилось, – сказала Имоджин, тщательно подбирая слова, чтобы выразить свои чувства. – Финн действительно очаровательный парень. Но я просто не могу представить себя вечно работающей в кафе. То, что заставляет меня чувствовать полноту жизни, – это фотография. Ты, должно быть, испытываешь то же, когда готовишь. А здесь ведь не водится живность, которую я хочу фотографировать. Все эти создания обитают в теплых морях…

– В Таиланде, – произнесла Анна с печальным вздохом.

– Именно, – сказала Имоджин. – Прости. Мне казалось, я смогу убедить себя, что это не так важно. Или что моих чувств к Финну будет достаточно, чтобы изменить планы. Но это не так. Если я останусь здесь, мне всегда будет казаться, что я отказалась от чего-то, что мне нужно как воздух.

Вернувшись в дом Вивьен, Имоджин села и стала смотреть на свой мобильный телефон, который не переставая жужжал на тумбочке. Она была уверена, что это очередное сообщение от Финна. Надо бы прочитать, что он пишет. Она с трудом подавила порыв броситься к телефону, прочитать послание и ответить. Ведь оно было от мужчины, с которым накануне она провела сказочную ночь, но она понимала, что он может помешать ей достичь того, к чему она так стремилась.

Тот день, когда Имоджин поступила в Борнмутский университет, чтобы изучать фотографию, стал самым счастливым днем ее жизни, в течение трех лет она училась под руководством опытных фотографов и оттачивала свою технику. Во время путешествий она получила возможность применить свое мастерство на практике. Когда она сошла с трапа самолета и вдохнула влажный воздух Бангкока, мир для нее перевернулся – она снимала все подряд, не в силах остановиться: облаченных в оранжевые одеяния буддистских монахов, рынки, крошечные павильоны для духов, которые жители Таиланда устанавливают рядом со своими домами. Она использовала одну карту памяти за другой, постоянно обновляя свой блог и создавая новые страницы.

Несмотря на то что ей нравилось быть с Финном, эти отношения не могли долго продолжаться. Имоджин была уверена, что через несколько месяцев ей снова захочется перемен. А он четко дал понять, что намерен осесть в Брайтоне. Оставаться с ним, зная, что когда-нибудь ей захочется уехать, было бы нечестно по отношению к ним обоим. После долгих раздумий Имоджин приняла решение. Она не будет с ним говорить до тех пор, пока не купит билет в Таиланд.

– Привет, – произнес Том. – Рад тебя слышать, Имо. А я было начал думать, что с тобой и твоей сестрицей что-нибудь случилось. Вы что там, в трудоголиков превращаетесь? Кстати, я наслышан про толпы покупателей, штурмующих магазин…

– У нас с Анной все в порядке, – заверила его Имоджин. – А у тебя как дела?

– Выздоравливаю, – сказал он. – Но медленно. Ваша мама пичкает меня этими ужасными таблетками, от которых ужасно хочется спать. Терпеть их не могу. Но я уже начал встречаться с друзьями – пока раз в неделю. И ты знаешь, если с кем-то поделиться своим несчастьем, от этого действительно становится легче. Я думал, что достаточно стар, чтобы пережить потерю мамы в одиночку, но оказалось, что это не так.

– Я рада, что тебе лучше, – сказала Имоджин. Она испытала прилив облегчения – отец явно выздоравливал, и к тому же его жизнь находилась в надежных руках. – Я люблю тебя, ты же знаешь.

– Конечно, знаю, милая. Я тоже тебя люблю. А теперь расскажи, почему у тебя такой грустный голос? Я думал, дела в магазине идут гораздо лучше. – Отец всегда чутко реагировал на ее настроение, она почти никогда не могла обмануть его, как бы старательно ни притворялась.

– Все верно, дела действительно идут отлично.

– Ну и прекрасно, – в его голосе послышалось облегчение.

– Я звоню, чтобы сообщить тебе о некоторых изменениях. С этого времени Анна будет вести дела в магазине одна, а я возвращаюсь в Таиланд.

– Не сидится тебе на месте… – с пониманием сказал отец.

– Ты прав, как всегда.

– Снова дует ветер перемен, будь он неладен…

– Я пыталась не поддаваться его порывам, не смогла.

– Ну что ж, пусть будет как будет, – сказал отец. – Молодость случается лишь однажды, и она так коротка. Нам будет тебя не хватать. Но, должен сказать, я тебя хорошо понимаю.

– Спасибо, папа. – Комок подкатил к горлу Имоджин, но она постаралась взять себя в руки.

– Я надеюсь, ты позволишь старому бродяге дать тебе небольшой совет? – спросил Том. – То, к чему я пришел в результате долгих размышлений. Что бы ты ни искала в далеких краях, сначала убедись, что не оставляешь дома чего-то более важного.

Имоджин сразу же подумала о Финне. О моментах близости, о том, как весело и хорошо им было вместе…

– Спасибо за совет, папа. Я запомню то, что ты сказал. Не мог бы ты позвать маму к телефону? Будет лучше, если я обо всем ей сообщу сама.

– Конечно. Джен! – прокричал он. – Имоджин звонит.

– Привет, милая, – через пару секунд произнесла мать.

– Привет, мам. Короче говоря, я возвращаюсь в Таиланд.

– Но ты же только что вернулась оттуда.

– Знаю, – сказала Имоджин, мгновенно пожалев, что не выбрала более простой путь и не позволила отцу сообщить матери эту новость. – Я же никогда не скрывала, что рано или поздно вернусь туда, мама.

– О, я прекрасно помню все, что ты говорила. Но мало ли что ты болтаешь – я никак не думала, что ты всерьез собираешься возвращаться к этой своей вольной жизни неизвестно где и с кем!

– Папа меня понимает.

– Значит, это он подбивает тебя снова ехать в эти ужасные места, где твоей жизни грозит опасность?

– Нет, конечно, – ответила Имоджин. – Это мое личное решение.

– Я просто хочу сказать, милая… что ты и моя дочь тоже, и я считаю, что не стоит…

Имоджин уловила опасные нотки в прерывающемся голосе матери.

– Мама, ты в порядке? – с беспокойством спросила она.

– Да, дорогая. Конечно, в порядке. – Имоджин услышала подавленные рыдания на другом конце провода. Только не это! Уж лучше бы сердилась. Мать не плакала уже лет тридцать, а вот теперь не смогла сдержаться.

– Ма, ты уверена? – переспросила Имоджин.

– Нет, – едва слышно ответила Джен, и это прозвучало тем более странно, что всего минуту назад она разговаривала на повышенных тонах. – Я так беспокоюсь о тебе, девочка. Никогда не могла понять, зачем нужно подвергать свою жизнь опасности, как это делаешь ты. Все эти погружения с риском, что закончится… кислород, да? Я твоя мать, и моя обязанность заботиться о тебе, и я всего лишь хочу уберечь тебя от неприятностей. Но ты мне иногда не позволяешь этого делать!

– Мама, мне уже двадцать три года, – сказала Имоджин, устало опускаясь в кресло. – И ты, и папа просто замечательные родители. Но я отличаюсь от тебя, мама. Может быть, настанет время, когда я стану такой же, но не сейчас. Я не хочу постоянно жить в одном месте – у меня есть призвание, которому я должна следовать. Я хочу добиться профессионального успеха, стать действительно хорошим фотографом.

– Я не хочу тебя останавливать, поверь мне. Я говорю все это лишь потому, что люблю тебя, – призналась Джен.

– Я знаю, мама. Спасибо тебе за это. И… я тоже тебя люблю.

Мороженое дня: пралине «Искушение»

Анна сидела на том же стуле, на котором они когда-то в детстве сидели здесь с сестрой – в гостях у бабушки Ви. Перед ней стояла креманка, наполненная пралине. Металлические жалюзи магазинчика были наполовину приспущены, и компанию ей составлял лишь притихший Хепберн. Она оглядела кафе и подумала о том, какие трудности им с Имоджин пришлось пережить за это время – впрочем, она не сомневалась, что и впереди ее ждет множество испытаний. Преодолевать их вместе было гораздо проще. Сможет ли она справиться со всем этим в одиночку? Внезапно она услышала легкий стук, подняла голову и за жалюзи увидела часть силуэта Эви, которую невозможно было не узнать по комбинезону и экстравагантным розовым башмакам.

– Это вы, Эви? – спросила Анна, настроение у нее сразу поднялось.

– А кто же еще, дорогая, – ответила соседка. – Ну, впусти же меня, наконец.

Анна подняла жалюзи и увидела сияющее лицо Эви. На мгновение ей даже показалось, что перед ней стоит бабушка Вивьен.

– У тебя все хорошо, дорогуша? Ты какая-то бледная.

– Бывало и получше, если честно, – призналась Анна.

Они с Эви уселись за одним из столиков.